Мне, блин, просто страшно!
Не выдержав, написала ему даже сообщение и несколько часов не выпускала из рук телефон в надежде, что ответит. Не ответил.
Иду по коридору в поисках места, где смогу побыть одна, как меня перехватывает за руку смуглый парень, крупного телосложения, ростом чуть ли не два метра, так ещё и глаза, как бездна — тёмная, пугающая.
— Слушай, ты Принцесса? — сжимает руку слишком сильно.
— Руку убрал, верзила, — фыркаю, вырываюсь и только после замечаю знакомый телефон, в который мужчина посматривает, словно сверяясь.
— Это ты? — показывает мне фотографию, которую сделал Макс в машине, ещё в первую нашу поездку.
— Да, откуда у вас этот телефон? — спрашиваю требовательно.
— Пошли, нам нужно идти, — сжимает губы и снова хватает меня за руку.
— Никуда я с вами не пойду.
Верзила нехорошо ухмыляется и закидывает меня на плечо, как мешок картошки.
— Слушай ты…
— Ваха, — подсказывает верзила, направляясь к выходу.
— Да хоть Петя, поставь меня на место.
— Нет, — в голосе слышится сталь.
— Я сейчас закричу, — паника подкрадывается незаметно.
— Кричи, — получаю разрешение.
— Отпусти! — вскрикиваю уже испугано, когда мы выходим на крыльцо.
Верзила стаскивает меня с плеча и ставит напротив, чтобы тут же впиться пальцами в мои плечи.
— Слушай сюда, ты поедешь со мной и мне плевать, хочешь ты этого или нет. Мой друг, — глаза мужчины на мгновение закрываются, скрывая от меня вихрь чувств. — Он в бреду и всё время зовёт «Принцессу», и будь я проклят, если не доставлю ему эту самую Принцессу. Так что молча садись в машину, пока я не стал очень плохим дяденькой.
— «Зовёт Принцессу»? — спрашиваю испугано, сердце взволнованно трепещет.
Макс…
— Разве я не ясно выразился? — со злостью спрашивает мужчина и тянет меня к стоянке.
Я больше не сопротивляюсь, послушно направляясь за мужчиной.
— Что с Максом? Где он?
— Садись, — открывает для меня дверь чёрного джипа.
— Что с Максом? — спрашиваю упрямо.
— Он разбился на машине, ночью его прооперировали, сейчас он в частной палате и до сих пор не пришёл в себя, — мужчина быстро проговаривает сквозь зубы. — Достаточно? Может, сядешь уже в машину?
Я сажусь и всю дорогу сижу, словно оглушённая. Максим попал в аварию…
— Ты зачем её сюда привёз? — со злостью спрашивает брат, перехватывая нас в коридорах больницы.
— Уйди с дороги!
— Паш, уйди, — шепчу.
— Вы знакомы? — приподнимает бровь Ваха.
— Это моя сестра, придурок, — психует Паша.
— Плевать, иди к нему, я договорился.
— Слушай сюда, — Пашка хватает Ваху за грудки.
Не обращаю на них внимания, иду к двери, на которую указал Ваха.
Я не была готова к такому Максу.
Пугающе бледный цвет лица, тёмные круги под глазами, ссадины по всему лицу. Перевязанная нога, руки по локоть. Макс выглядел так, словно по нему проехался КАМАЗ, несколько раз точно.
Пелена из слёз мешала рассмотреть все досконально, но и то, что я увидела, свидетельствовало, о том, что досталось ему нехило.
— Принцесса… — зашептала Макс, его голова заметалась по подушке, на лбу появилась испарина.
— Я здесь, — мой голос дрожал.
— Любимая… — продолжал мотать головой, и мне пришлось притронуться к плечу, ласково поглаживая.
— Тише, Макс, не нужно делать резких движений, мы же не знаем, что у тебя болит.
Макс словно услышал меня и затих.
— Мой хороший, — тихо заплакала.
— Кир, — брат обнял меня со спины.
Странно, даже не слышала, как он зашёл.
— Что с ним?
— Всё нормально, поверь.
— Всё нормально? Где ты видишь, что с ним все нормально? — не сдерживаюсь и поворачиваюсь к брату разъярённой кошкой.
— Принцесса… — снова раздаётся голос Макса.
— Да, мой хороший, сейчас я тут поговорю с братом.
— Как приятно, что твой, — голос Макс стал чуть тише.
Расширив глаза, повернулась к Устинову, встречаясь с затуманенным взглядом.
— Макс, — слёзы вновь полились ручьём.
— Не плачь.
— Ты какого черта попал в аварию? — злюсь, вытирая слёзы.
— Да вот, захотелось в больничке полежать, отдохнуть, — Макс пытается улыбнуться, но у него плохо получается.
— Выйдите, пожалуйста, из палаты, — раздаётся строгий голос медсестры.
— Пойдём, — говорит Паша.
— Никуда я не пойду, — паникую, наблюдая за тем, как глаза Макса снова закрываются.
Но брат на то и брат, что слишком долго со мной разговаривать не будет, взял на руки и вынес из палаты.
— Нас предупреждали, что ему нужен отдых и покой, сейчас ему поставят обезболивающее, и он снова уснёт.
— Почему ты сразу не позвонил, — тихо плачу на груди у брата.
— Хотел сказать, когда ему станет лучше, — признается Паша, обнимая меня.
* * *
— Через неделю? Месяц?
— Кир, ты сейчас преувеличиваешь.
— Как можно преувеличивать? Он…
— Всего лишь после наркоза. Макс везунчик, позвоночник целый, пару ребер сломано, перелом голени, раны на руках от осколков стекла — всё это пустяки по сравнению с тем, что он мог умереть. Поэтому возьми себя в руки, а то мне не по себе, видеть тебя такой.
— Пару ребер, перелом голени, — пробормотала.
— Всё нормально, слышишь? — Пашка взял моё лицо в большущие ладони.
— Он мне нравится, очень, я испугалась, что могу потерять, — тихо выговариваю каждое слово.
— Я тоже испугался, — признается Пашка, крепко меня обнимая.
— Он приходил в себя? — раздался голос Вахи.
— Ненадолго, — сказал Паша, со злостью посмотрев на Ваху.
— Черт, не успел.
— Что не успел? — спрашиваю, вытирая слёзы.
Брат прав, нужно брать себя в руки.
— Мне нужно узнать, что случилось на самом деле. Я знаю Макса, он хорошо водит, не мог без причины взять и вылететь с дороги. Только не он…
— Всякое бывает, даже с опытным водителем, — сказал Паша.
— Мы поссорились, может, он был расстроен и… — замолчала, с ужасом понимая, что я могла быть той причиной, из-за которой Макс сейчас в больнице.
— Как же девушки любят себя накручивать. Ты, конечно, хорошенькая, но не настолько, чтобы терять голову за рулем, — усмехнулся Ваха.
— Заткнись, — огрызнулся Паша.
— Вахтисий Иванович, — обратился к Вахе доктор.
— Можете называть меня Ваха, — поджал губы громила.
— Как вам угодно, Ваха, нам нужно решить вопрос с дополнительными взносами, — кашлянул доктор, покосившись на нас.
— Точно, давайте отойдем, — улыбнулся Ваха.
— Дополнительные взносы?
— Не обращай внимания, Ваха сам настоял. Думает, если даст побольше денег, то относиться к Максу будут лучше. Он для Вахи, как брат, они вместе росли в детдоме, пока Макса не усыновили.
— Что?
— Кир, ты многое не знаешь про Макса, но давай потом поговорим.
— Хорошо, — растерянно согласилась.
— Он с универа тебя забрал? Голодная? Может, спустимся в кафе, перекусим.
— Давай, — согласилась, бросив взгляд на палату.
Не успели отойти, как к палате подбежала пожилая пара.
— Дорогой, скажи, что с ним всё в порядке? — пожилая женщина шагнула к Паше.
Она была очень маленького роста мне по плечо, пухленькая, седоволосая, с очень милым личиком, в глазах которой стоял страх.
— Всё хорошо, Галина Петровна, он отдыхает, сделали операцию, состояние стабильное.
— Что за операция?
— Ногу подлатали, Галина Петровна, не волнуйтесь вы так, это как разбитая коленка, поболит, да перестанет, — весело сказал Ваха, приобняв женщину.
— А ты всё шутишь, окаянный.
— А вы все вниз растёте, на маленького гномика походите, — улыбнулся Ваха.
— Это ты вымахал, раньше хоть до макушки доставала, а теперь, даже стул не поможет, — грустно улыбнулась Галина Петровна.
— Так вас Владимир Аркадьевич на плечо посадит, и как раз достанете.
