— Это, наверное, не очень хорошая идея…
Но он уже ушёл, и эту последнюю фразу я произнесла сама себе.
Джулия зашла в теперь уже опустевший бар и улыбнулась мне. Она тут же подошла к столу и забрала ожидавшую её пачку стодолларовых банкнот. Прижав их к сердцу, он взвизгнула:
— О Боже, Кай Портер был здесь! Это безумие! Вы их знаете?
— Знала когда-то, — сказала я.
Но сейчас я уже не знала их.
И что хуже всего, я больше не знала, как их контролировать.
Особенно Малачи.
Он что, и правда, не употреблял?
Он всерьёз хотел, чтобы я сочиняла с ним песни?
Я, в самом деле, собиралась об этом подумать?
ГЛАВА 8
С фотоаппаратом в руках, я села за уличный столик в "Маг Лайф". Эта кофейня была одной из моих самых любимых в Вестпорте. Был понедельник, и обычно я работала в цветочном магазине, но я взяла отгул, чтобы провести съёмку новорождённого для семьи, с которой я уже работала ранее.
И дело было не в том, что мои фото-сессии оплачивались гораздо лучше, чем почасовая работа в магазине. Просто фотографировать я любила больше, чем продавать цветы по понедельникам.
Вообще-то, мне нравились все мои работы. Я фактически могла жить на заработок со всего этого. Но понедельники в "Свежих пионах" были утомительными, так как на этот день записывалось много будущих невест.
Как же я "обожала" подготовки к свадьбам. Часами напролёт мне приходилось слушать невест, выбирающих букеты. Именно так я себе представляла чистилище.
Мой босс, Тея, обругала меня с ног до головы и пригрозила прикончить меня, когда я сообщила ей этим утром, что не приду. По крайней мере, именно это она и сделала в моём воображении после прослушивания моего голосового сообщения.
Ну, ладно, я поступила довольно мерзко. Но, если честно, я ещё не отошла после внезапного возвращения "Брайт Трэджэди" в мою жизнь, поэтому вела себя в несвойственной мне манере.
Я даже поддалась любопытству и проверила график их выступлений. Сегодня они должны были прибыть с концертами в Питтсбург на два дня, а потом направлялись в Детройт, где должны были провести три концерта подряд.
Расписание в этом туре было настоящим безумием. Я не знала, как они собирались закончить тур на хорошей волне, когда у них было так много концертов, следующих друг за другом. Именно таким было это расписание: многочисленные концерты каждую неделю до самого Дня Благодарения. Они провели весь сентябрь в Канаде. А в октябре и ноябре покоряли Европу. И это всё за два месяца.
И в довесок, Кай должен был сочинить следующий альбом, чтобы они смогли записать его зимой перед началом следующего тура в марте.
Именно поэтому я и ушла. У меня просто не было на это сил.
Ну, хорошо, не совсем так. Но серьёзно. Как они справлялись? И как они должны были делать это без алкоголя?
О наркотиках и пьянстве не было и речи, пока мы не подписали первый контракт. Мы росли в Сент-Луисе, и там всё это было доступно, но у нас всегда были мы сами и наша группа, и нам не нужно было ничего больше.
Нас, как правило, не приглашали на вечеринки, а нанимали. Чтобы мы поиграли. Конечно, мы могли выпить после концертов, но ни для кого из нас это не было проблемой. Это был всего лишь способ отвлечься.
Как только мы попали в музыкальную индустрию, наркотики и алкоголь начали появляться повсюду. Продюсеров не волновало, что мы были несовершеннолетними в то время, или, что мы могли принимать всевозможные субстанции до, во время и после концертов. Главное, чтобы мы продолжали выступать.
Для меня это продлилось недолго. Мне нравилось нервное возбуждение, вызываемое игрой и пребыванием на сцене. Мне не нужно было ничего, что усиливало бы эти ощущения. Выступая перед тысячной аудиторией, я испытывала особый кайф, и я любила каждую секунду этих выступлений.
Парням нравились вечеринки, но в то время мы очень много работали. Поэтому всё это быстро закончилось. К тому же у нас было дикое расписание концертов, а также фотосессии для журналов, встречи с прессой, ток-шоу, интервью, репетиции, сочинение песен, запись альбомов и сотни тысяч других дел. Очарование от жизни в стиле крутых рок-звезд быстро испарилось — для всех, кроме Кая.
Ему не повезло больше всех. Даже когда он повзрослел. Если мои родители поддерживали и обожали нас, то родители Кая не уделяли ему внимания и издевались над ним. Я выросла в двухэтажном доме в более старой части города, где жили состоятельные семьи. Он вырос в доме напротив, но его тело было покрыто синяками столько, сколько я себя помнила.
Но у него была я. И я надеялась, что ему этого будет достаточно.
Теперь синяки были у меня. Хотя они и были в душе. Вся моя душа была сине-чёрной. Мой дух был сломлен, а сердце изранено.
Потому что меня ему было недостаточно.
Когда Кай познакомился с наркотиками и алкоголем, всё закончилось. И люди, которыми мы себя невольно окружили, были очень рады угодить своей новой курице, несущей золотые яйца.
Я вздрогнула, хотя день был жарким, а яркое солнце светило у меня над головой. Я не могла вернуться в тот мир. Ни за что.
Никакие деньги не заманят меня туда.
Я потёрла тёмный экран своего телефона. Там меня ждало голосовое сообщение. Оно висело уже два дня. И было отправлено с неизвестного мне номера.
Это был Кай.
Я знала, что это был он.
Как он и обещал, он отправил его после субботнего вечернего концерта. Мой телефон прозвенел в три часа ночи, сообщив мне об этом.
Не то, чтобы мне надо было сообщать об этом. Я не спала и смотрела на свой телефон уже в течение нескольких часов.
Считайте меня трусихой, но я не могла заставить себя прослушать сообщение. Одно только нахождение этого сообщения в моём телефоне было похоже на самую опасную игру.
Я в сотый раз напомнила себе о том, что не хотела возвращаться. Это нехорошее место. Оно уничтожает.
Свежее воспоминание о ясных и трезвых голубых глазах Кая всплыло у меня в голове. Может быть, оно и не было таким уж нехорошим.
— Привет, подружка! — закричала Ривер с другого конца веранды.
На ней был рюкзак с оборудованием, и она была одета для съемки — в комфортную одежду, в которой было легко передвигаться, а именно: штаны для йоги и майку.
— Ты почему сегодня прогуливаешь? Тея тебя убьёт!
Я рассмеялась над её точным определением и сказала:
— Фотосессия для новорождённого. Ты же знаешь, что младенцы меняются каждую минуту. Я не могла упустить эту возможность.
Она закатила глаза.
— Ты единственная, кого я знаю, кто скорее бы стал работать с младенцами, чем с невестами.
— Младенцы не разговаривают с тобой.
Он подняла палец в воздух.
— Верно, но они на тебя писают.
— На меня как-то написала невеста, — сказала я серьёзным тоном. Её глаза округлились от ужаса, а я добавила. — Помнишь ту девушку из Лоренса? Она хотела, чтобы я сфотографировала её сидящей на дереве. Но её кружевное платье было другого мнения. Я начала помогать ей…
— А она так сильно засмеялась, что написала на тебя!
Ривер закинула голову назад и засмеялась надо мной, её светлые локоны рассыпались по её спине. Это была одна из моих первых фотосессий. После этого случая я всегда просила жениха поместить невесту туда, куда ей хотелось, чтобы не оказаться в подобной же уморительной ситуации, когда нервничающая невеста не успела опорожниться с утра пораньше.
Я щёлкнула языком.
— Ага.
— У тебя полно самых сумасшедших историй, — она выдохнула в попытке успокоиться и перестать смеяться.
Она не знала и половины этих историй.
К нам подошла официантка, чтобы принять у неё заказ, который Ривер оттарабанила так, словно она владела одной из самых успешных компаний, и у неё не было ни времени, ни терпения на эту чепуху.
Ривер была моей полной противоположностью. Иногда я поражалась тому, что мы вообще подружились.
