— Я боюсь, Ким.
— Чего?
— Боюсь того, что не нужна ему.
— Вот и выясни это! И потом, у парня должны быть явные проблемы с головой и зрением, чтобы не ответить тебе взаимностью.
— Ну, конечно, — пробубнила я себе под нос и поспешила перевести тему. — А что у вас с Эриком? Все серьезно?
— Ага, — в голосе девушки было явное разочарование, — до такой степени, что этой ночью, пока обнимался с моим унитазом, он назвал меня чужим именем.
— Вот отстой, — сочувственно произнесла я.
— Забей, — Ким лишь отмахнулась и, ухватив меня под локоть, подтолкнула, — я ни на что с ним не рассчитывала. Это была… терапия.
Я понимающе промычала, что вызвало у Кимберли вопрос.
— Считаешь меня легкомысленной? Я дала свой номер Эрику за день до того, как Сэм меня кинул.
— Нет, что ты! — я отрицательно замотала головой. — Мне ли тебя судить? Я припёрлась через всю страну, чтобы увидеть одного… придурка, который меняет девушек чаще, чем зубную щётку! И… если бы не ты прошлой ночью, я бы сейчас просто повесилась вон на том дереве, чтобы перестать себя презирать, — я ткнула пальцем в сторону ивы с тощим кривым стволом,
— О! — засмеялась Ким. — Мне знаком этот взгляд! Недотрах во всех его проявлениях! Пришло время научить тебя парочке асан, милая! Хотя я бы на твоём месте выпустила пар традиционным способом. Думаю, Шон вряд ли откажет тебе в этом… деликатном деле.
— Пусть сначала поцелует себя в задницу, — скривив рот, проговорила я.
— Это не так уж и трудно! Я покажу тебе одну асану как-нибудь, — заговорщицки произнесла Кимберли. — Ладно, идём, а то парни решат, что нас съел гризли.
Мы вернулись на берег реки, где Хантер уже разводил костёр, а Эрик, привалившись к стволу ивы, потягивал минералку. Марш-бросок по лесу был не самым лучшим занятием для того, кто спал всего два часа, потому что никак не мог расстаться с унитазом в ванной Кимберли.
Ким направилась к парням, а я дошла до самой воды. Подняв с земли ветку ивы, отломила от неё небольшой сучок. Мой взгляд наткнулся на торчащий из воды большой светло-серый камень с почти плоской поверхностью. Рискуя свалиться в воду и промочить свою задницу, обтянутую джинсами #2, я взобралась на него и осторожно уселась, устроив ладони по сторонам от себя. На ощупь камень был тёплый и шершавый, испещренный многочисленными вкраплениями белой и черной крошки. С этого камня открывался неплохой вид на реку, которая, огибая скалу с одной стороны, и каменистый берег — с другой, несла свои прохладные воды навстречу стоящему в зените солнцу. Яркие блики на голубой водной ряби добавляли в пейзаж радостные оттенки. И я поймала себя на мысли, что сейчас, должно быть, напоминала свою старшую сестру, которая с восхищением готова была рассматривать каждый квадратный дюйм Аляски.
При помощи палки мне удалось очистить ботинки от налипшей грязи, и теперь они выглядели менее печально. Ах, если бы все было так просто и с тем, что было у меня на душе!
— Всё в порядке? — за моей спиной раздался голос Хантера.
— Да, — оглянувшись через плечо, ответила я. — Я тут, типа, любуюсь природой.
Хантер остановился у самого края воды и присел на корточки, внимательно меня разглядывая.
— Ты не устала? Мы много прошли сегодня.
— Нет. Но вот твоему другу точно понадобятся носилки, когда мы пойдем обратно, — я кивнула в сторону Эрика, который дремал у той самой ивы в обнимку с Кимберли.
— Это будет ему уроком, — усмехнулся Хантер. — Он сильно вчера напился?
— Когда я видела его в последний раз, он еще стоял на ногах. Не знаю, как Ким дотащила его до своей комнаты.
— А ты как добралась? — осторожно спросил парень. — Без происшествий?
— Типа того, — уклончиво ответила я. — Старшекурсники облили нас какой-то дрянью, один… знакомый меня подвез.
— Это не тот знакомый, который хотел закатать меня в асфальт в тот вечер, когда мы познакомились? — Хантер продолжил свой ненавязчивый допрос, позабавив меня этой фразой, которая очень напоминала мне слова, сказанные Шоном прошлой ночью.
— Да, это Шон. Он мой… кузен, — соврала я, пытаясь понять, к чему парень клонит.
Взяв в руку один из камней, которыми был усыпан берег реки, Хантер некоторое время крутил его между пальцев, а затем с размаху кинул в воду. Когда камень с глухим шлепком пошёл ко дну, парень произнес:
— Кузен, значит. Это… многое объясняет.
Обсуждать Шона с Хантером было ещё более странным, чем говорить о Хантере с Шоном. Снова попахивало тригонометрией и чужими несбывшимися надеждами. Эти двое с первой встречи не переносили друг друга, и надо было быть полной дурой, чтобы не понимать причин их взаимной антисимпатии. Хантеру нравилась я, моя голова была забита мыслями о Шоне, а Шон… Чёрт знает, что было на уме у этого индейского мачо, но моё общение с Хантером ему явно было не по душе.
Хантер помог мне спуститься с камня, и мы присоединились к дремлющей на спальном мешке парочке. Я села поближе к костру, получив из рук парня титановую кружку с горячим кофе.
— Спасибо, — мои губы расползлись в благодарной улыбке, — то, что нужно. А ты неплохо подготовился, — я окинула взглядом костер и походный закопченный чайник, стоявший у его ног.
Хантер улыбнулся в ответ и, театрально почесав затылок, произнёс:
— Да, мой отец охотник, я пол своей жизни тусовался в лесах, поэтому знаю, что следует брать с собой, когда приглашаешь девушку на прогулку.
— Кофе и гитара — неплохой набор. Давно играешь?
Я перевела взгляд на чёрный потрёпанный чехол, прислоненный к заметно постройневшему после нашей стоянки рюкзаку.
— Всего несколько месяцев.
Хантер потянулся и ухватил чехол, устроив его на коленях. Не спеша расстегнул молнию и бережно вытащил из чехла гитару. Тёмный цвет древесины её корпуса напомнил мне «Олд Блэк» — визитную карточку одного рок-гитариста с судьбоносной для меня фамилией. Нил Янг был кумиром моего отца, по вине которого я знала наизусть почти все его песни.
Хантер поудобнее устроился на непромокаемом коврике и, едва касаясь, заскользил пальцами вдоль грифа. Зажав струны в каком-то аккорде, он осторожно провел большим пальцем другой руки по струнам, а затем тихо заиграл медленную мелодию. Шум реки создавал прекрасный фон для музыки, дополняя его, и я невольно заслушалась, положив подбородок на колено согнутой ноги.
— Красивая мелодия, — сказала я, когда парень закончил играть. — Откуда она?
— Из видеоигры, — улыбнулся Хантер.
— Атмосферный саундтрек, есть в нем что-то… трагичное, — кивнула ему.
— Пожалуй, да. Человечество уничтожил неизвестный вирус, думаю, это стоит назвать трагедией, — усмехнулся он.
— Определённо, стоит. Сыграй ещё что-нибудь, у тебя неплохо выходит.
Пока Хантер перебирал пальцами струны, наполняя пространство вокруг другим неизвестным мне мотивом, я оглянулась, услышав ворчание Эрика, который пытался восполнить недостаток сна, уткнувшись Кимберли в живот и обнимая её за бёдра. И теперь думала, несколько же я заблуждалась, считая, что у этой парочки все складывается слишком гладко. А когда обернулась, взгляд сам наткнулся на нашивку, что была на внутренней стороне чехла гитары Хантера. Имя, вышитое черными нитями на небольшом лоскутке из ярко-розовой ткани в форме сердца, не оставляло сомнений относительно того, кому именно принадлежал этот чехол раньше. И уж тем более я не думала, что второе имя Хантера звучало, как «Эмми». Проследив за моим взглядом, Хантер натянуто улыбнулся и, доиграв мелодию, вернул инструмент в чехол.
С нашего похода прошла почти неделя, и сегодня, сидя за ланчем, я в который раз за эти пять дней крутила головой, в надежде наткнуться на взгляд темно-карих глаз: сердитый и разочарованный, озорной и насмешливый, даже равнодушный. Какой угодно, лишь бы увидеть его обладателя. Но Шон с той самой ночи, когда наш разговор перешёл сначала в жаркую прелюдию, а затем в очередные разборки, так и не появился за ланчем. Пару раз я видела его издали в здании учебного корпуса, но он даже не взглянул в мою сторону. Зато его свита во главе с Николь исправно приходила в кафетерий, чтобы восполнить свои энергозатраты. И все это выглядело, как минимум странно.
