В другой раз Горянова непременно бы высказала бы нерадивому водителю все, что она о нем думает, но сейчас она слишком замерзла, чтобы возмущаться.
— Простите, — просто сказал Егоров, подходя, — сильно замерзли?
Горянова будто и не удивилась совсем, просто кивнула. Она заторможенно наблюдала, как Лев Борисович, быстро вскочив на водительское кресло, завел машину и, ловко продвинув корпус джипа вперед, открыл кореянке дорогу… Даринка не стала ждать, когда Егоров выйдет, девушка уже минуту спустя сама была за рулем, безуспешно пытаясь занемевшими руками провернуть ключ. До Горяновой никак не доходило, что машина просто не заводится…
— Дарин, а что с машиной? — наконец оторвалась от планшета Завирко.
— Понятия не имею…
Она раз за разом поворачивала ключ… Стартер крутил, но не схватывал…
Вот же!
Дверь решительно распахнулась:
— Так, девчонки, давайте, запрыгивайте ко мне, знакомого автомеханика я уже вам вызвал, так что не обижайтесь, я покомандовал тут немножко… Дарина, давайте ключи от вашей малышки…
Горянова послушно вынула ключ из замка и протянула его Егорову. Не успевшие отогреться руки с удовольствием скользнули по чужой теплой коже.
— Ледяная… — мужчина покачал головой.
Через пару минут девчонки грелись в мягком, просторном кожаном салоне, а Егоров на улице что — то основательно разъяснял по телефону. Даринка, еще не осознающая до конца происходящее, механически, но неотрывно наблюдала за мужчиной сначала в одно окно, потом в другое, то, что сзади… Егоров говорил долго. А потом взял и положил на капот КИА Даринкины ключи, придавив немного дворниками брелок.
— Вы с ума сошли! — взволнованно, но почему — то очень тихо выдавила из себя Горянова, когда Егоров сел за руль. — Украдут!
Егоров сказал серьезно и веско:
— У меня не украдут… — а потом добавил: — Куда едем, девочки?
Глава 14
Дорогу ехали молча, если не считать, что Егорову постоянно звонили. Его телефон, ловко пристроенный на панели в специальном пластиковом держателе, каждый раз выдавал новое сакраментальное:
Я так решил ещё с утра
Сегодня точно напьюсь,
Сегодня кончатся все деньги,
Сегодня пиво и блюз…
— Алло? Да! Нет! Занят… не смогу… пусть, ну пусть решает…
Я мечтаю о Лете под грустным осенним дождем,
Спрятав свой хвост трубой под мусорным баком…
— Алло? Да! Уже знаю…Занят… не смогу… пусть решают без меня… Завтра спрошу, если что… Звони Лепендину…
Чем ближе к смерти, тем чище люди,
Чем дальше в тыл, тем жирней генералы.
— Копцов! Какого ррррррррра ты мне звонишь?! Да! Уже знаю! Ты пятый, Копцов! Занят, конечно… нет, не смогу… вот зачем, Копцов, мне замы, если ни один из них не может решить такую мелкую проблему?! Может, сокращение провести на досуге?.. Ты первый, Копцов!
И теперь я знаю, что там, за Дверью в Лето.
Это место для тех, кто выжил в Зиму и Осень.
— Алло? Да! Уже знаю… Копцов звонил… вы сначала решите, олухи, между собой, а потом мне названивайте… У меня пять замов на кой рррррр?
Я больше не играю со своей душой.
Какая есть, кому-нибудь сгодится…
— Слушаю… Да… Знаю… Уже все в курсе, ситуацию разгребают… а если к моему приезду не разгребут… то с понедельника разгоню всех замов к чертовой матери…
И так далее… Сначала Горянова не вникала в суть рингтонов, да и в суть егоровских слов тоже… но вот потом…
Любовь всегда одна, ни выстрела, ни вздоха,
Любовь — это когда хорошим людям плохо…
Аааа… На этих словах даже уткнувшаяся в планшет Завирко заинтересованно подняла голову и состроила замершей рядом Горяновой умопомрачительную мину, сразу становясь похожей на милейшую сову из старого мультика про Винни Пуха… Молчаливый диалог двух удивленных девчонок говорил сам за себя: такой мужик и вдруг песенка про любовь на рингтоне… да не просто песенка… штойто — штойто… Неужели бывают в мире эмвэдэшники, у которых так странно и так пронзительно звучит телефон? Оказывается, бывают… Жаль только, пока удивлялись, пропустили диалог. Теперь девчонки совсем оторвались от мерного созерцания дороги и планшета и с нетерпением ждали следующего телефонного запева. Их любопытные мордочки непроизвольно подтянулись поближе к водителю. И угораздило же Горянову усесться назад туда, где ее заинтересованный происходящим взгляд с такой легкостью не раз и не два ловился в зеркале заднего вида. Между тем телефон снова запел, девчонки предвкушающе задержали дыхание… Но
Чем ближе к смерти, тем чище люди,
Чем дальше в тыл, тем жирней генералы.
— Копцов… — протянул Егоров, вдруг явственно ловя в зеркале горяновское разочарование и мгновенно обжигая ее своим теплым мужским прищуром, глаза в глаза, — что — то случилось, девочки? Я не тебе, Копцов…
Пойманная за на горячем Даринка не смутилась, но почему — то потупила взгляд: мол мы ничего не слышали, мы просто так мимо проходили, и вообще — моя — твоя не понимайт… А Завирко снова вытянула мордочку по — совиному: упс — упс, нас поймали, но мы в домике — ха- ха! Ей — то что, она сидела сразу за Егоровым и могла корчить рожицы столько, сколько вздумается. А Горянова со всеми своими нескрытыми, любопытствующими эмоциями была, как на ладони. Хорошо через минуту впереди выросла Олькина улица, и джип затормозил.
— О! — обрадованно закричала Завирко. — А вон любимый на улице! Изводится, мой злобный тиранчик! — и тут же вылетела из машины, ни здрасте тебе, как говорится, ни до свидания… Воспитанная, блин!
Горянова с любовью посмотрела ей вслед, в душе искренне завидуя чудесной картине, что просачивалась даже сквозь тонированные стекла машины: той облегченной радости, что исходила от крепкой фигуры Олькиного мужа, кинувшегося сначала обнимать — целовать благоверную в нос, а потом тут же попутно орать на нее что — то громкое и возмущенное. Есть сцены, которые не хочется прерывать… Егоров тоже смотрел в окно…
— Пересядете, Дарина? — спросил он немного погодя..
— Нет… — у Горяновой получилось резковато, она поморщилась.
— Просто там обзор хуже…
— Обзор здесь то, что надо.
Егоров усмехнулся, отворачиваясь, но тут же ловя взгляд девушки в зеркальном отражении:
— Ну, если вы так считаете, Дарина, что обзор здесь то, что надо… хорошо…
Машина аккуратно тронулась. Неутомимый рингтон снова разорвал пространство:
Кто же мы теперь друг другу?
Ложь, звонки — и всё по кругу…
Лев Борисович недовольно покачал головой и тут же выключил телефон.
Ехать в тишине было неуютно. И хотя Горяновой очень хотелось помолчать, но на языке вдруг нестерпимо стали чесаться вопросы. Минуты через три Егоров рассмеялся:
— Не мучайте себя, Дарина, спросите, а то вы ерзаете, как курсант на стрельбище! — низкий голос сбивал с мысли. — Обещаю быть максимально откровенным и правдивым.
Горянова хмыкнула:
— Вы, наверное, следователем начинали, Лев Борисович, я к тому, что любого разговорить сумеете…
Егоров кивнул:
— Начинал, Дарин, — и добавил: — По особо тяжким…
— Ммм? Грязи насмотрелись…
И снова этот егоровский серьезный взгляд, брошенный на девушку:
— Да грязи, Дарина, везде хватает… Вам ли не знать…
Переходить на серьез ой как не хотелось…
