– Папа на работе… Так что, да. Даже не надейся, что будет скучно, – щёлкаю по носу, который тут же кривится в ответ.
– Может, позовём кого-нибудь с собой? Например, Гарика с дядей Артёмом… Ну пожалуйста, мама…
На этот раз дочери не приходится строить самую жалостливую гримасу в мире. Недолго думая, я соглашаюсь:
– А знаешь, это неплохая идея. Сейчас позвоню дяде Артёму и узнаю, свободен ли он…
Дочь ликует, а я, присев на скамейку в аллее, начинаю искать в телефоне номер любимого. Он отвечает после первого гудка. Разговаривает довольно сухо, словно разбудила его, но на моё предложение погулять в парке с детьми соглашается.
– Они скоро приедут, – уведомляю дочку, которая прижималась ухом к динамику телефона.
– Ура! – радостно хлопает в ладоши Катя и расплывается в улыбке до ушей. – Классно погуляем!
– Не сомневаюсь, – хихикаю на её энтузиазм и с упоением смотрю, как она возится с куклой, которую подарил Артем.
Через некоторое время мы встречаем его в парке. И что странно, он пришёл один, без Гарика.
– У сестры были свои планы на сына сегодня, поэтому Гарик не смог прийти, – объясняет мне и вручает Кате облако сладкой ваты на палочке в качестве утешения. – Гарик передавал тебе большой привет и ещё вот эту сладость, любишь вату?
– Конечно, люблю, – облизывается дочка и уже тянет руки к палочке. – Ничего, мы с Гариком еще успеем нагуляться.
Минутная грусть окончательно стирается с её лица, и она начинает поедать вату и кормить свою куклу.
Поговорить о чём – то личном в присутствии Кати не удаётся, да и сам Артем угрюм и крайне сдержанно и дежурно поддерживает разговор, который я пытаюсь завязать в этот прекрасный солнечный день.
– Мама, подержи, пожалуйста, вату, а я пока пойду на качели покачаюсь, – раздает она указания и вручает Артёму коляску с куклой. – А ты последи за моей доченькой, она спит, так что т-ш-ш-ш…
Маленькая командирша бежит к детской площадке, оставляя нас наедине, но с конкретными обязанностями…
Я отщипываю кусочек ваты и подношу ко рту Артема:
– Будешь?
– Нет, спасибо, – отворачивается он.
– Как хочешь, – пожимаю плечами и проглатываю сахарную вату. – Ты не в духе… Случилось что-то?
– Случилось, – напряженно выдавливает любимый, пугая меня.
Сладость во рту начинает горчить от плохого предчувствия. Артём поворачивается ко мне и смотрит глазами, полными сожаления и обреченности:
– Лиза беременна.
– Ч-ч-то… – теряю дар речи от такой новости, и вата летит на осеннюю листву.
– Я узнал об этом два часа назад… – растерянно говорит он и трясёт головой, сам не веря в такой исход. Именно исход, потому что в его взгляде прослеживается решение, которое убивает меня на месте. – Аня, ты понимаешь, что это означает… Я просто не могу.
Уши пробивает гул, а во рту появляется металлический привкус… Я на грани потери сознания. Смотрю на Артёма, и его лицо начинает расплываться.
Конечно, я всё понимаю… Это означает конец. Быстрый конец нашей сказки, в которую мы, глупые, поверили.
Глава 21
Артём
Аня вся бледнеет. В глазах появляется опустошение и безликость. Она отшатывается от меня и удерживает равновесие за спинку скамейки.
Опасаясь, как бы не потеряла сознания, тянусь к ней, чтобы поддержать:
– Ань, давай присядем…
– Не трогай, – огрызается она и отмахивается от меня. – Уходи.
Этого я и боялся. Вновь почувствовать её защитные штыки, которые пали вчера вечером. Я вижу, как ей больно… Но мне больнее не меньше. Я люблю Аню и хочу быть с ней, но беременность Лизы жестко поменяла все планы… Я разрываюсь.
– Прости меня, – выдыхаю с сожалением, не зная, что ещё могу добавить.
Я молча смотрю на любимую женщину, и моё сердце с треском разлетается на куски. Она ведь никогда меня не простит…
Но больше ничего не могу обещать Ане. Я не брошу беременную жену, которой когда-то дал надежду на взаимное счастье по собственной глупости, идя на поводу у больных мыслей. Это моя ответственность.
– Я не могу сейчас бросить её, Аня…
– Что ты сказал? «Сейчас»? – морщится она.
– Да. У Лизы начнётся истерика, если скажу, что ухожу от неё, а это состояние плохо повлияет на ребенка…
– Почему ты оправдываешься? – обрывает мою сбивчивую речь. – Разве я просила тебя уходить от неё?
– Но… Я виноват перед тобой, ведь вчера обещал поговорить с Лизой.
– Я всё забыла, Бродский, – бросает в меня холодный взгляд. – Как страшный сон. И тебе советую.
Аня психует. Включила стерву, которой ничего от меня не нужно и которая плевать хотела на всё с высокой колокольни. Но за этой маской я вижу, как она усмиряет дрожащую губу и часто моргает, чтобы не дать волю чувствам.
– Нет, я не хочу забывать. Я люблю тебя и от своих слов и признаний не отказываюсь.
– Замолчи, – напряженно выдавливает она и угрожающе тыкает мне в грудь. – Не смей говорить мне это. Ничего не было, Бродский. Всё обнулилось.
Она щелкает пальцами возле виска.
– Вот так… Иди к благоверной, окружи её заботой, и растите на здоровье своё дитя. А от меня отстань. Не хочу тебя видеть. Исчезни.
Её слова причиняют боль. Аня даёт мне в ответ то, что заслужил. Презрение. Ненависть. Считает, что предал её… Знала бы любимая, что я предаю не только её, но и самого себя. Уже во второй раз. Делаю то, чего не желаю, в угоду обстоятельствам.
– Останешься с мужем?
– Тебя это не касается! – срывается она.
– Не делай этого…
– Иди ты со своими советами, знаешь куда?
Я киваю. Ещё слово, и она ударит меня, клянусь. Агрессия полыхает в её зрачках.
Разворачиваюсь, чтобы уйти, и говорю на прощанье:
– Будь счастлива.
– И тебе того же, – фыркает в ответ.
Удаляюсь от неё быстрым шагом, сжимая кулаки. Как же я зол на самого себя! Не хочу отпускать Аню и, наверно, сойду с ума без неё. Уверяю себя, что делаю всё правильно, но тут же осекаюсь и слышу, как моя душа истошно воёт.
– Артём!
Невольно вздрагиваю от её голоса. Останавливаюсь.
– Артем, подожди!
Я разворачиваюсь и вижу, как ко мне со всех ног бежит Катюша. Кудряшки развеваются на ветру, а ноги так спешат, что спотыкаются о преграду, и девочка падает.
Подбегаю к ней.
– Не ушиблась? – переживаю и поднимаю её на ноги.
– Нет, – шмыгает носом. – Почему ты так рано уходишь? Мы совсем не успели поиграть…
– Я… – теряюсь, пытаясь подобрать хоть какие-то вразумительные слова. – У меня появились срочные дела.
– Ох, – вздыхает она и с досадой поправляет сиреневый беретик. – Жалко… Мы с мамой будем скучать без тебя… Одни…
Я обнимаю расстроившуюся Катю и не понимаю, почему её слова причиняют боль. Это не моя дочь, но, видимо, я настолько привык к этой девочке, что прощание с ней даётся тяжело.
От неё даже пахнет, как от Ани… Чем-то родным.
– Мне пора, – шепчу, замечая, что Аня с грозным видом идет к нам.
– Придёшь в гости?
– Может быть…
– Не забывай про меня, ты теперь мой друг, – серьёзно заявляет Катюша и протягивает свою ладошку.
– Конечно, друг, – киваю и тихонько пожимаю детскую ладонь. – Пока.
– Пока!
Она машет мне вслед, а я покидаю парк, чувствуя дикую тахикардию в груди.
Глава 22
И вот я снова здесь… У разбитого корыта.
Захотела слишком многого, а получила то, что заслужила. Ничего, кроме разочарования.
Не надо было мне вновь завязывать отношения с Артемом, верить ему, целовать, спать, говорить слова любви, и, главное, забываться.
Реальность оказалась жестче, чем мои воздушные надежды на красивую жизнь, где люблю и любима.
Лучше бы я не узнала правды от Артёма и по-прежнему жила со старой обидой… Да, это лучше, чем оказаться дважды дурой и возненавидеть его ещё больше.
Хотя в чем он виноват? Что остался с беременной женой, а не со мной? Я сама не пустила бы его к себе, зная о беременности Лизы.
