Строить счастье на несчастье другого – именно так Лиза отреагировала бы на мой поступок, прокляла бы меня и не дала спокойной жизни. Она грызлась бы до последнего за Артёма, и ей было бы чем апеллировать, вот такая женщина. Ещё дети были бы втянуты в эту катавасию… Меряться детьми и манипулировать ими – мне не интересна эта игра.
Нет, Артём правильно сделал, что посмотрел в будущее и принял такое решение. Мне остаётся его только принять. Воевать я точно не готова.
Я приняла это (вынужденно смирилась), но с болью. Меня задели и обидели его слова. Я ненавижу Артёма за то, что он появился в моей жизни и дал надежду, а потом резко отобрал её вместе с равновесием, пнул с вершины, глядя в глаза (спасибо, что не в спину).
Единственное, о чём не жалею, так это о своём решении развестись с мужем. Тогда возле озера я пообещала это Артему – доведу дело до конца, но не ради бывшего, а ради себя и Кати.
– О чём ты хотела поговорить? – лениво спрашивает Коля, наяривая один кусок за другим прожорливым ртом.
В меня же ничего не лезет.
Ужин за семейным столом, конечно, не очень удачное место для предстоящего разговора, но удачного никогда не будет…
– Я не буду спрашивать о том, где ты был вчера… Потому что и так уверена, где и с кем. Имён не назову, но общее понятие имею.
Жевание напротив меня резко прекращается. Смотрю на ажурную скатерть и нервно царапаю ногтем узор.
– И я не буду говорить о том, как меня всё достало, ведь ты и так прекрасно это знаешь… – бросаю быстрый взгляд в мужа.
Он весьма озадачен. На упреки Коля точно не рассчитывал. И это странно, ведь в последнее время они подавались на десерт почти каждый день.
– К чему ведешь?
– К тому, дорогой мой муж, – делаю глубокий вдох и поднимаю на него уверенные глаза. – Я подаю на развод.
Коля звучно откладывает столовые приборы на тарелку и привстаёт.
Заставляю себя сидеть смирно. Это не так просто, чувствуя, как обострился взгляд Коли в мою сторону.
Без скандалов. Мирно и полюбовно разойтись… Разве так сложно, если наша совместная жизнь – уже не жизнь, а мучение.
– А с какого хрена тебе пришла в голову эта бредовая идея, дорогая Анечка?
– Потому что…
– Я скажу точнее, – он наклоняется ко мне и опаляет ухо скрежетом. – Чего ты хочешь добиться своими угрозами?
– Угрозами? – срываюсь с места, равняясь взглядами с мужем. – Я не люблю тебя, Коля. Вот главная причина! Ты мне изменяешь – вот вторая. Я могу и дальше перечислять!
– То есть один раз оступился – и всё… Истерики и упреки, Аня? Мудрее надо быть… Уважать мужа, а не выносить мозг.
– Боже мой, – истошно выдыхаю, чувствуя, что Коля городит чушь и не понимает меня. – Ты изменяешь и не стыдишься этого ничуть… Делаешь меня виноватой во всем!
Хочу высмотреть в его глазах хоть каплю сожаления, но нет… В них горит надежда на компромисс и пошлое предложение:
– Если хочешь, можешь тоже мне изменить, если тебе станет легче…
– Что прости?!
Коля разводит руки в сторону, а мне жутко хочется ему врезать.
– Это конец, Коля. Я развожусь с тобой.
Муж плюхается на диван, вальяжно закидывает ногу на ногу и смотрит на меня как на недостойное и раздражающее безликое пятно:
– Ладно… Уёбывай отсюда. Забирай то, с чем пришла и … Вали на все четыре стороны.
– Какой же ты противный, – морщусь, презрительно смотря на этого боярина.
Я иду в свою комнату, чтобы собрать вещи, и слышу язвительное в спину:
– После развода дочь ты не получишь.
Сердце пропускает удар. Да как он может говорить такое?
Я вспыхиваю огнём. Полыхая изнутри, разворачиваюсь и подхожу к мужу, чтобы заглянуть в гнусные глаза.
– Катя останется со мной. Суд всегда на стороне матери.
Когда дело касается моего ребенка я не буду идти на тупые компромиссы и уж точно не стану молчать. Мои когти уже наготове, чтобы броситься в ожесточенную схватку, если это понадобится.
– Они узнают, какая ты мать… Я уж постараюсь.
– Что ты сказал? – угрожающе переспрашиваю. – Ты последний гад, если говоришь такое! В суде сидят не дураки и таких сумасшедших видят насквозь!
– Посмотрим.
– Посмотрим! – отчётливо рявкаю я.
Хватаю сумку, накидываю плащ и выбегаю из квартиры.
На ходу набираю номер такси, чтобы выехать как можно быстрее за Катей, которая находится сейчас у свекрови. Надо забрать её, материнское сердце подсказывает, что над моей и её безопасностью нависает явная угроза.
Глава 23
Такси останавливается возле частного дома свекрови.
С досадой осознаю, что муж уже здесь. Его машина припаркована около гаража.
Уже доложил своей мамочке всё в «лучшем» свете. Двое против одного… Дело – дрянь.
Расплатившись, выхожу из машины и, выравнивая неспокойное дыхание, спешу в дом.
Считаю ступеньки на крыльце и успокаиваю себя. Это твой ребенок, Аня. И никто не в праве забрать его у тебя. Ни муж, который не является отцом, ни жуткая свекровь, которая покрывает гнусности сыночка.
Дёргаю ручку двери и встречаю на пороге две пары ожидающих, враждебно настроенных глаз. Всё ясно. Война, значит.
Отвечаю воинственным взглядом и кричу:
– Катя, мама пришла!
Детский топот и Катюшин голос слышится издалека. Машинально улыбаюсь. Дочь никогда не променяет мать на кого-нибудь другого.
– Анечка, а что такое… – жуть, как ласково звучит из натянутого рта свекрови. – Куда торопишься? Проходи.
– Мы едем домой, – бросаю взгляд в мужа, который пыхтящим надутым кабаном подпирает стену и ждёт, когда мать заступится и начнет выпускать козыри.
Несмотря на притворно тёплый прием, я чувствую, что у этой женщины они определенно есть. Просто время ещё не пришло.
– Как уже домой? Ничего не знаю, раздевайся, чай попьём.
Сквозь два тела, застывших в проходе, ко мне пробивается Катя и бросается в объятия.
Я целую и прижимаю к груди свое сокровище.
– Одеваемся и едем домой, Катя. Хорошо?
Нина Арсеньевна берёт за руку внучку и разворачивает к себе.
– Катюша, а давай пригласим маму за стол… Мы же с тобой испекли вкусные кексики, пусть попробует.
На дочь это действует безотказно. Она сразу кивает и зовёт меня на кухню, чтобы похвастаться, какая она помощница.
– Они такие вкусные мама! – тянет меня за руку. – Пальчики оближешь!
– Я верю, доченька…
На кухне свистит чайник, и Катя бежит его выключать. Это исключительно её функция, неприкосновенная для других.
– Я сама выключу! – слышу её голос из кухни.
Свекровь удаляется следом за Катей.
Я стою растерянная на пороге и смотрю с претензией на Колю, который словно воды в рот набрал.
– Что за цирк, а?
– Раздевайся, – рявкает муж и, оттолкнувшись от стены, идёт тоже на кухню, где Катя со свекровью уже разливают чай.
Прощальное чаепитие – странное событие. Неловкое. Все знают, что творится, но все молчат. Из-за присутствия Кати, я полагаю, никто не хочет яростно выяснять отношения.
– И правда вкусно, – оцениваю кекс, кусок которого еле проглотила. Вкуса не чувствую, мысли вообще о другом.
– Я же помогала готовить, – дочь довольно улыбается до ушей.
– Молодец… – слабо улыбаюсь в ответ.
Свекровь вновь вставляет свои пять копеек, действуя через ребёнка:
– Катюша, а хочешь с мамой и с папой вместе куда-нибудь сходить? Погулять, поразвлекаться?
– Конечно, хочу! А можно?
Дочь начинает переглядываться со мной и с Колей. Моё терпение уже на грани. Я быстрее плесну горячим чаем в мужа, нежели буду гулять с ним вместе и делать вид, что ничего не произошло.
– Можно, – кивает Коля. – Сейчас попьём чай и пойдем…
– Сходим в следующий раз, – твёрдо перебиваю его и со звуком ставлю чашку на блюдце, показывая свой протест.
– Ну, мам, пожалуйста-а-а-а, – начинает завывать Катя.
Кажется, все трое смотрят на меня как на плохую мать, которая не хочет гулять с ребенком.
