к своему и коротко, так, что я не успеваю ни подготовится, ни осознать, что это реально случилось, целует, спрашивая следом:
– Бывала на Соколухе?
– Н-нет, – запнувшись, облизываю я губы, наверное, в попытке ощутить оставшийся на них вкус губ Ромы.
Но я слышала про эту невысокую гору за рельсами, а с другой её стороны находится частный сектор.
– Там очень классно ночью, – лукаво улыбается он. – Если не боишься, можем сходить…
– Сегодня. Не боюсь.
– А родители? – вновь смеётся он. – Отпустят?
– С ними я договорюсь, – твёрдо киваю я.
И тут к нам подходит Миша, хлопая Рому по плечу:
– Простите, голубки. Чиж, пошли, покурим?
– Пошли, – хмыкает Рома, пока я пересаживаюсь на лавку, чувствуя некоторую досаду оттого, что нас прервали. – Я ненадолго, – обещает он, уходя.
Я даже не успеваю скорбно осмотреться по сторонам, чтобы увидеть, чем заняты остальные, как ко мне подсаживается Анна. Блин. Судя по нехорошему блеску её глаз, ничего приятного она мне не скажет.
На ум тут же приходят слова Ромы: в твой жизни будет ещё не одна такая Аня, и мгновенно хочется противостоять именно этой. Даже несмотря на то, что я начинаю нервничать, ведь конфликтовать мне никогда в жизни не приходилось. И я боюсь начинать. Ужасно боюсь. Жалкая трусиха.
– Вы такие милые, Белова, – пренебрежительно усмехается она. – Жаль, что это не продлится долго.
Жаль ей, ага. Словно я слепая, и не вижу, что сочувственная улыбка на её губах насквозь фальшивая. А вот мне действительно жаль, ведь я даже конкретное число конца наших только-только начавшихся отношений знаю… Но ей-то это не известно.
– Почему ты так решила? – стараюсь я не отводить глаз от её высокомерного взгляда. – Потому что сама с ним встречалась недолго?
– Он тебе рассказал, – кивнув, довольно улыбается она.
– Я сама догадалась по твоему поведению, – спускаю я её с небес на землю. – Уж очень бросается в глаза то, что он тебе до сих пор нравится.
– П-ф-ф, – фыркает она после того, как несколько секунд обдумывает ответ, явно задетая моими словами. – Рома игрок. Однажды он поиграл со мной. Теперь играет с тобой.
Её слова меня тоже задевают, но я не хочу этого показывать:
– И знаешь, что нас отличает? Я приняла правила его игры, а ты никак не можешь.
Её глаза зло сужаются, и она чуть ближе подаётся ко мне:
– Умную из себя корчишь, Белова? Посмотрим, как ты запоёшь, когда он попользуется тобой и выкинет, как сделал это со мной, – шипит она. – Рома не способен на серьёзные чувства, а ты дура, если считаешь себя особенной.
Не считаю. Я даже не считаю себя лучше Ани. И, если уж он бросил её, то меня бросит и подавно. Не влюбится, не потеряет голову, как это может случиться со мной по отношению к нему.
Но я отказываюсь об этом думать сейчас, когда всё так хорошо и притягательно. И потому нагло вру:
– Сочувствую, что у вас не сложилось, Ань. И ты зря думаешь о Роме хуже, чем он есть – он изначально со мной честен. И зря думаешь, что я настолько наивная, что не понимаю, на что иду. Ещё как понимаю, – стараюсь я нагло улыбаться. Надеюсь, что получается. – Помнишь? Я приняла правила его игры, чего не смогла сделать ты в своё время. И если ты так уверена, что мы с ним не протянем долго, может, и ревновать смысла нет? А теперь извини, – смотрю я на оживший от входящего звонка экран телефона, – мне нужно ответить на вызов.
Еле сдерживая победную улыбку, я поднимаюсь с места и отхожу подальше от беседки. Эффектнее завершения нашей беседы просто не могло быть! Горжусь собой и думаю, Рома бы тоже мной гордился.
Триумф победы слегка уменьшает строгий голос мамы, а мне ведь ещё предстоит как-то отпроситься на ночь…
– Дочь, тебя весь день дома нет. Там, где ты пропадаешь, хоть кормят?
– Привет, мам, – выдыхаю я смешок. – Да, я не голодаю.
– Ксень, давай домой? Отец начинает нервничать оттого, что ты два дня подряд с нами не ужинаешь.
– Привыкайте, – улыбаюсь я. – Ведь скоро я уеду намного дольше.
– Вот именно, – вздыхает мама, отказываясь поддерживать мой шутливый тон. – Иди домой, дочь.
– Ну нет, мамуль, – перехожу я на капризный тон. – Что мне делать дома? Смотреть с вами телевизор?
– Ну да, это же целое наказание, – обижается она.
Ох, неправильную я выбрала тактику.
– Ты неправильно меня поняла, мам. Мне просто хочется гулять…
Мама молчит несколько секунд, а затем вздыхает:
– Да нет, Ксень. Я как раз понимаю. А вот твой папа не очень. Ладно, постараюсь успокоить его. Так что, наша Золушка…
– До двенадцати! – радуюсь я, скрещивая два пальца на свободной руке оттого, что собираюсь врать: – Поняла. И вы не ждите меня, ложитесь спокойно спать, я постараюсь не шуметь, когда вернусь.
– Хорошо. И будь…
– Осторожна. Как всегда, мам. Люблю тебя! – быстро завершаю я разговор.
Мне стыдно и боязно подрывать её доверие, но разве у меня есть другой выбор? Нет. Я слишком хочу как можно больше времени провести с Ромой. Пусть это и всего лишь игра…
Разворачиваюсь, чтобы вернуться в беседку, и попадаю прямо в объятья Ромы… Сердце делает кульбит и начинает быстро биться о рёбра.
Рома криво улыбается, сильнее сжимая пальцы на моих плечах:
– Всё в порядке?
– Да, – выдыхаю я, вновь готовясь врать. – Только что договорилась с мамой о том, что вернусь поздно. Может, мы уже сейчас отправимся в путь?
– Так не терпится остаться со мной наедине? – лукаво сужает он глаза.
– А тебе разве не хочется того же? – тихо спрашиваю я в ответ.
И откуда только взялась эта смелость?
– Хочется, – пронзив меня прямым взглядом, серьёзно отвечает он, мгновенно отбрасывая всякую шутливость. – Пошли прощаться с остальными, осмелевшая моя мышка.
Моя.
Как бы не завизжать от восторга.
