поставил чайник на стол. — Что, нельзя?
— Конечно, нельзя!
— Почему? — он уставился на Ирину с совершенно искренним изумлением.
— Вспомни, кто ты и к то я! Зачем нам публичные…. Зачем нас… зачем…. Зачем кому-то видеть нас вместе?! — наконец смогла сформулировать Ира то, что булькало и клокотало у нее внутри.
— Вот я сейчас не понял… — Георгий упер руки в пояс. — Ты что, меня стесняешься?
— Гоша!
— Нет, если так, ты скажи мне это прямо.
— Прекрати… — она выдохнула устало. Поставила локти на стол и оперлась о ладони лбом. — Ну вот скажи, зачем тебе целовать дворничиху?
— Я не дворничиху собирался целовать, а Ирочку. Какого, кстати, хрена, этот старый хрыч тебя Ирочкой называет?
Ира подняла голову. Теперь пришла ее очередь смотреть на Георгия с неподдельным изумлением.
— Ты что, меня ревнуешь?!
— А тебе бы понравилось, если бы меня кто-то при тебе называл Гошенькой?
Ира не нашлась что сказать. Сам факт Гошиной ревности ее поразил. А уж своей гипотетической — и подавно.
— Ир, скажи, тебе это еще не надоело?
— Что именно? — Ира взяла в руки чашку и принялась пить мелкими глотками чай. Она чувствовала, что сейчас последует неприятный вопрос. И он последовал.
— Тебе не надоело играть в эту игру? Не надоело изображать из себя то, чем ты не являешься? От маски не устала?
Чай был горячим, едва терпимо, почти обжигал. Но Ирина упорно пила его, потому что сказать ей было нечего.
Она была слишком наивна. Или слишком увлеклась им. Или все-таки была слишком беспечна. А, скорее всего, все вместе. Этот мужчина слишком умен, чтобы не сложить два плюс два и не сделать выводы. Очень верные выводы. Правда, главного он не знает. И…
Ирина поставила чашку на стол.
— Знаешь, если бы кто-то при мне назвал тебя Гошенькой, я бы ее придушила.
— Ирка, не переводи разговор.
— Я не перевожу, — она встала и стала медленно подходить к нему. — Ты меня об этом спрашивал. Я отвечаю.
— Я тебе еще кое о чем спрашивал. Не хочешь ответить?
— Поцелуй меня, — попросила она тихо, подойдя совсем близко.
— Ирка, ты поступаешь нечестно, — его голос тоже звучал тихо. Хотя до этого говорил громко, почти кричал.
Она подняла к нему лицо.
— Поцелуй меня. Пожалуйста.
На этом допрос и окончился. Но только в этот раз.
После они по очереди сходили в душ и по новой заварили чай. И, когда чай был разлит в кружки, у Гоши раздался телефонный звонок. Ира невольно бросила взгляд на экран — к ней телефон Георгия лежал ближе. И едва сдержала удивленный — и не только — возглас. На экране было лицо яркой длинноволосой брюнетки, чье лицо наполовину закрывали огромные солнцезащитные очки. Но общей эффектности образа это нисколько не приуменьшало. Что она там про «придушить» говорила? И только потом Ира обратила внимание на имя.
Лютик.
Гоша подошел и взял телефон.
— Так вот ты какой, Геральт из Ривии.
Гоша прыснул, а потом прижал палец к губам, поднося телефон к уху. Делать тайну из этого разговора он явно не собирался.
— Привет, дорогуля. Как ты, как Ганька? А я-то что, со мной полный порядок. Не кашляет почти? Вот это здорово! Ну дай мне его. — А дальше голос у Гоши изменился. Если до этого он говорил мягко, ласково, но слегка иронично, то теперь в его голосе появились настолько особенные нотки, что Ира безошибочно поняла, что он говорит с ребенком. — Привет, герой. Я-то? Конечно. Ну если ты больше не будешь кашлять и пускать сопли — приеду. А то я уже старенький, вдруг ты меня своими зелеными соплями заразишь. Что? Уже не зеленые? А какие — синие? Прозрачные? Это хорошо? Ну раз мама говорит, что хорошо — значит, хорошо! Все, договорились. Хану привет передавай от меня.
Он положил телефон на стол и протянул Ире ее чашку. Ирина сделал глоток. Сейчас час был гораздо вкуснее, чем тот, до секса. И пился с гораздо большим удовольствием.
— Интересные у тебя знакомства, — Ирина поудобнее устроилась на стуле. — Лютик, Хан и некто с синими соплями.
Георгий с видимым удовольствием рассмеялся.
— Даже спорить не буду, — он тоже отдал должное чаю. — Лютик — это жена моего брата. Того самого большого мужчины на смешной машине.
— А почему Лютик? — Ира заулыбалась. Нет, оно было понятно, что с этой женщина Георгия вряд ли связывают романтические отношения. Но получить подтверждение оказалось приятным. — Это прозвище?
— Да, как-то так… исторически сложилось, — слегка недоуменно пожал Гоша плечами. — А вообще-то она Людмила. Люся. Отсюда и Лютик, наверное. Я уже и не помню, почему, если честно. Но ей подходит.
— А Хан — это домашнее прозвище ее мужа и твоего брата? — Ира никак не могла удержать потока вопросов. Ей было и в самом деле интересно. А Гоша, кажется, без особого напряга и даже с удовольствием рассказывал о своей семье.
— Не, у Гришки погоняло — Шрек! — расхохотался Гоша. — Только он не очень-то на него откликается. А Хан — это их алабай.
— Тот самый, которому ты Самсона мечтаешь скормить?
— Угу. Мерзкая тварь. Не понимаю прелести в этих комнатных шавках.
Ира не стала спорить о породах собак. Вместо этого она снова принялась задавать вопросы.
— А человек с синими соплями — это…
— Племянник! — улыбнулся Гоша. — Старший. Ужасно забавный пацан. И болтун редкий.
— А младший?
— А младший пока не говорит. Только орет — если вовремя еду не сервируют.
Ира вернулась к чаю. Информации она получила более чем достаточно. Наверное, даже больше, чем она готова знать о Гоше — вдруг осознала Ира.
— Послушай, Ириш…
Она мгновенно поняла, о чем он хочет сказать. Снова вернуться к тому, о чем они говорили до первого чая.
Нет, этот разговора она вести по-прежнему не готова. И… и вряд ли когда-то будет.
— Ты обещал рассказать про то, как получил травму, — Ирина из всех сил старалась, чтобы голос звучал уверенно и непринужденно.
— А ты? — он перестал даже улыбаться и смотрел серьезно. — Ты ничего не хочешь мне рассказать?
— Я обязательно расскажу тебе про все свои спортивные травмы! — клятвенно пообещала Ирина. — Про все, которые смогу вспомнить!
Он некоторое время смотрела на нее даже без намека на улыбку. А потом решительно кивнул.
— Хорошо. Если ты так хочешь знать — пожалуйста. Я был молод, горяч и влюбился не в ту женщину.
— Это она тебя так отделала? — не удержалась от шпильки Ирина. Она оказалась не готова к тому, как ее заденет «влюбился»
