суждено было сбыться. Усталый, но бодрящийся Гришка сообщил по телефону, что Ганька — таково было домашнее прозвище старшего племянника, Игоря, — притащил из детского сада какую-то заразу, как следствие — температурит, сопливит, кашляет — в общем, полный набор. Пожелав Ганьке скорейшего выздоровления, а родителям — терпения, и пообещав обязательно приехать, как только Ганька выздоровеет, Гоша отправился домой. Ну что же. У него там пара сериалов не смотренных. И финансовая аналитика тоже не смотренная.
Нет, лучше сериал.
***
И родители, и Ирина дружно и вполне достоверно делали вид, что все в порядке. Еще несколько месяцев назад она, как могла, радовалась этому. А теперь… Теперь Ира остро чувствовала, что они именно только делают вид. Что это все притворство. Трое взрослых людей притворяются, что полтора года назад вдруг началась новая жизнь. А до этого — до этого ничего не было. Вся прошлая жизнь Ирины куда-то мистическим образом делась. И были только последние полтора года, работа дворником, жизнь в служебной квартире и нечастые визиты к родителям по воскресеньям. Но ведь эта ложь не может продолжаться бесконечно.
Когда Ирина стала задумываться о том, что будет завтра? Когда она снова стала думать о будущем? Ира смотрела, как мама заваривает чай. Мама явно очень хотела расспросить о Георгии. Но позволила лишь вопрос о том, как дочь сходила в театр. Ира ответила так сухо, этим, уже отработанным тоном, который отбивает все желание задавать дальнейшие вопросы — и их не последовало. Она и родителей втянула в эту свою ненастоящую жизнь, и они вынуждены подстраиваться, изворачиваться и говорить неправду — знакомым, друг другу. Себе. Тогда, полтора года назад Ира думала только о себе. О том, как бы выжить. Пережить. Не сломаться и не сдохнуть. Не факт, что не сломалась. А вот родителям хлопот точно доставила.
— А что у нас к чаю?
— Да я что-то не испекла ничего, — мама обернулась от шкафчика, куда убирала банку с чаем. — Захлопоталась. Вафли только покупные да конфеты. Конфеты вкусные, отец протестировал.
— Конфеты, проверенные папой — это замечательно! — с энтузиазмом отозвалась Ира. — Садись и расскажи, как у тебя дела на работе?
Мать поставила на стол вазочку с конфетами и упаковку вафель.
— Да что у меня может быть интересного на работе, Ириш? Нет дела скучнее, чем бухгалтерия.
— Да? А я думаю, страсти кипят везде. А уж в финансах…
— Ой, ты скажешь тоже! — рассмеялась мама. А потом вдруг оживилась. — Но, кстати… Слушай, у нас в последнюю инвентаризацию такое обнаружилось…
И через пару минут на кухне уже раздавался дружный женский смех.
— А что же, Ираида Павловна, больше дамское белье на деревьях наши жильцы не развешивают?
Ирина медленно обернулась. Тот самый, говорливый, со второго этажа, с йорком, который уже деловито обнюхивал Ирину кроссовку.
— Добрый день, — Ира вежливо улыбнулась. — Нет, знаете ли, больше не попадалось.
Ира положила метлу на бордюр и полезла в карман штанов за сигаретами. Жилец со второго этажа посмотрел на сигарету в ее руке неодобрительно, но уходить не спешил. Он явно был настроен на общение. А еще он совершенно точно смотрела на ее как на женщину, Ира это чувствует. Прелестно. Только престарелого поклонника ей не хватает. Ей бы с одним, гораздо более молодым и горячим, понять, что делать.
— Фу, Самсон, фу!
А Самсон самозабвенно трахает ее кроссовку. В последнее время мужчины просто не могут пройти мимо нее!
— Вы извините, Ира… вас же можно называть Ирой? — Ирина кивнула, затягиваясь. — Я просто не знаю, что на него нашло!
— Обычное половое поведение кобелей, — пожала плечами Ира. Жилец уставился на нее, приоткрыв рот. Черт. Она все время забывает, как правильно говорить с мужчинами. Только с Великолепным получается говорить, не задумываясь.
А, вот только помяни нечистого…
— Добрый вечер.
— А, Георгий Александрович! — хозяин йорка с удовольствием, но весьма кислым, пожал руку подошедшему Гоше. — А мы тут с Ирочкой обсуждаем, какие у нас в доме жильцы веселые.
— В самом деле? — Георгий не сводил взгляда с йорка, который теперь крутился у его ног.
— Да. Представляете, не так давно Ирочка снимала с дерева… вот этого… дамский бюстгальтер, — жилец со второго этажа произнес это слово с каким-то смачным удовлетворением.
— Красивый? — отозвался Гоша, все так же не выпуская из поля зрения йорка.
— Я не помню, — немного растерянно отозвался мужчина. — А вы, Ирочка, помните?
Ира физически чувствовала пристальный взгляд Георгия, хотя сама старательно смотрела в сторону. На ту самую березу. Но ответить не успела
— А ну-ка брысь! — Гоша носком туфли отбросил пристроившегося снова к Ириной ноге пса.
— Да что ты, Самсон, меня перед соседями позоришь! — хозяин йорка наклонился и подхватил своего любвеобильного питомца на руки. Смотрелся полнеющий, лысеющий и из всех сил молодящийся дядя с комнатной собачкой на руках весьма забавно. Ира едва сдержала улыбку. А вот Георгий смотрел почему-то мрачно.
— Так что, Ирочка, вы помните?
Ира вдруг поняла — по его выражению лица, по позе — что он сейчас подойдет ближе. И что-нибудь сделает. Что-нибудь такое, что делать ни в коем случае нельзя! Воспользовавшись тем, что жилец со второго этажа отвлекся на своего питомца, Ира решительно замотала головой. И даже пальцем Гоше погрозила. Очень надеясь, что ее пантомима до Великолепного дойдет.
— Я не помню, извините, — произнесла Ира громко, а потом наклонилась и подняла метлу. — Хорошего вечера. Я работать пойду.
— Да вы не бойтесь моей собаки, Георгий Александрович, — еще успела услышать Ира. — Он не кусается.
— Я не боюсь. У моего брата алабай. Он такими, как ваш, завтракает.
***
— Ну а теперь словами мне объясни, — Георгий не стал долго ждать с разборками. И приступил к ним, едва Ира переступила порог его квартиры.
— А что, добру девицу сначала не покормят даже?
— А ты ко мне только жрать приходишь?
— Могу не приходить.
— Ладно, не лезь в бутылку, — Георгий успел поймать за руку развернувшуюся Иру. — Пошли ужинать. После ужина мне все расскажешь.
В итоге допрос он ей учинил под чай.
— Ну, что это там, на улице, сегодня было?
— Это был жилец со второго этажа и его йорк-терьер Самсон. Который спер твою рубашку.
— Я догадался. И спрашиваю не о нем.
Ира кашлянула. Георгий выразительно смотрел на нее, не выпуская из рук чайник.
— Насколько я поняла, ты собрался ко мне подойти… и… может быть… поцеловать меня. Или обнять. Если мне не показалось.
— Не показалось. И без «может быть», — Георгий со стуком
