Она чуть приподнялась, достав наконец соском губ Стива. Тогда он коснулся его жарким, влажным кончиком языка. От этой неожиданной ласки Моника выгнулась, словно туго натянутый лук. Его правая рука скользнула вниз, под нее, обнимая и поддерживая, а рот медленно поглотил сначала тугой розовый кончик, потом целиком бархатистый кружочек груди. Зубы Стива превратились в нежные тиски, заставившие ее извиваться от наслаждения. Она вонзила ногти в мощные плечи и начала при каждом выдохе выкрикивать имя Стива в такт движениям его языка горячо ласкавшего то одну, то другую грудь, но воспламенявшего все ее тело.
— Не останавливайся, — простонала она, извиваясь под Стивом от пульсирующих ударов в сосках. — Пожалуйста, не останавливайся!
Жадный поцелуй в губы оборвал эту мольбу. Моника с жаром ответила на него, желая вжаться в Стива всем телом и сотрясаясь от этого желания. Он с силой надавил на нее животом, грудью, плечами, чтобы остановить ее безумные метания, медленно преобразить их в ритмичную поступь акта любви. Моника не протестовала. Она хотела этого не меньше, чем он. Никогда еще ничего ей не хотелось так сильно! И тут почувствовала, что его бедра устраиваются у нее между ног, властно их раздвигая. Внезапно Стив прижался к низу ее живота. Моника вскрикнула, испугавшись нового ощущения.
— Тихо, детка, тихо, — сказал он, стараясь унять собственное волнение. — Все в порядке. — Не выпуская ее из объятий, повернулся на бок, принялся нежно поглаживать шею, спину, ягодицы. Такая ласка скорее успокаивала Монику, чем разжигала в ней страсть. — Вот так, солнышко. Обними меня. Спешить некуда. Сейчас мы только двое на всем белом свете. И время в нашем распоряжении.
Голос Стива был мягок и тих, несмотря на то, что тело его при каждом прикосновении девичьей груди пронизывала дрожь. Он расстегнул свою рубашку и едва удержался от стона, когда налитые соски девушки погрузились в густой ковер волос на его груди. Давно взбунтовавшаяся плоть уткнулась в обтягивающие джинсы, но Стив изо всех сил старался не обращать внимания на ее настойчивые требования. Помнил — Моника в своей невинности и искренности заслуживает гораздо большего, чем торопливые действия плохо владеющего собой мужчины.
— Ты такая красивая! — обдал он теплым дыханием ухо девушки. Затем осторожно куснул его, наслаждаясь тем, что Моника не устраняется от ласк. Погладил по спине, прижимая к себе, потер грудью о грудь. — Тебе нравится чувствовать меня?
Моника растерянно засмеялась. Она больше не пугалась неожиданных ощущений, которые охватывали ее. Зато испытывала любопытство, беспокойную неутоленность чувств, преображающее все вокруг наслаждение.
— Чувствовать тебя — приятнее всего на свете. А тебе нравится…
Она умолкла, потому что в этот момент колено Стива оказалось у нее между ног, вновь раздвигая их. Теплое твердое мужское бедро прижалось к мягкому телу. Моника непроизвольно вскрикнула, посмотрела на Стива затуманенными глазами. Ощущение было не столь острым, как в первый раз, но все равно непередаваемо приятным.
— Нравится что?.. — переспросил Стив, не прекращая движений между ее бедер, давая возможность Монике привыкнуть к такой ласке.
— Т… тебе нравится, когда тебя трогают? — с трудом выговорила она срывающимся голосом.
— Да. — Он поцеловал ее. — Хочешь меня потрогать?
— Да, но…
— Но?
— Я не знаю как, — призналась Моника, закусив губу. — Я хочу, чтобы тебе было так же хорошо, как мне от того, что ты делаешь.
Стив на мгновение прикрыл глаза, борясь с желанием притянуть ее руки к твердой жаждущей плотя.
— Если мне станет еще лучше, — заявил он почти грубо, — все может кончиться, — И лукаво улыбнулся. — Прикоснись ко мне. Где угодно. Везде. Трогай, как только захочется. Мне это просто необходимо, детка. Ты не представляешь, как я в этом нуждаюсь.
Моника поднесла дрожащую руку к его лицу. Очертила пальцами темные дуги бровей, нос, мочку уха. Услышав, как он судорожно вздохнул, прикоснулась к ней ртом. Затем с изяществом кошки обвела кончиком языка всю ушную раковину и ощутила, как Стив содрогнулся.
— Тебе это нравится, — заключила Моника.
— О, не знаю! — ответил он. — Почему бы тебе не попробовать еще разок?
Она озадаченно взглянула на него, улыбнулась.
— Дразнишь?
— Нет, детка. Это ты меня дразнишь. Моника сомкнула зубы на мочке уха, переняв эту ласку у Стива, а он застонал.
— Мне перестать тебя дразнить? — встрепенулась она.
— Спроси через часок.
— Часок? — удивилась Моника. — Люди могут вынести столько наслаждения?
— Не знаю, — сознался он, — но стоит умереть ради того, чтобы это выяснить.
Следующие слова Моники прозвучали невнятно, потому что губы ее были заняты исследованием его шеи, но Стив не стал уточнять. Просто повернул голову, чтобы было удобнее. А через мгновение отодвинулся, быстро скинул рубаху и, не глядя, отшвырнул ее в сторону. Однако, когда вновь обернулся к Монике, испугался. Она уставилась на него так, словно сроду не видала обнаженного по пояс мужчины.
— Надеть обратно? — тихо спросил Стив.
— Что?
— Рубаху. Надеть обратно?
— Ты замерз?
Низкий звук, вырвавшийся у Стива, мало походил на смех.
— Ни черта подобного! Просто у тебя такой удивленный вид…
— Я вспоминала тебя у ручья. Ты плеснул воду на грудь и плечи, а когда выпрямился, капельки сверкали на солнце, как бриллианты. Мне очень хотелось их слизнуть. Тебе это понравилось бы?
— Деточка, — прошептал он. Потрясенный признанием, Стив поцеловал ее, лаская медленными движениями языка. Наконец, понимая, что его самообладание на пределе, неохотно отпустил. Распластавшись на одеяле, заложил сплетенные руки под голову, чтобы пальцы не тянулись к розовым кончикам груди Моники, и хриплым голосом спросил:
— Насколько у тебя хорошая память?
— Говорят, очень хорошая.
— Закрой глаза и вспомни каждую капельку воды, которую видела на мне. Сможешь?
Прикрыв глаза и мечтательно улыбаясь, Моника ответила:
— О, да!
— Тогда они твои, все до одной. Остается их только взять.
Она взглянула на распростертого перед ней Стива. Он посмеивался, но в глазах было столько ожидания ее ласки, что у Моники перехватило дыхание. Она склонилась к нему, и оба вздрогнули, когда ее губы коснулись его тела.
— Тут была одна, — сказала девушка, целуя ямочку под шеей. — И здесь… и здесь, — продолжала она, передвигая губы от ключицы к центру груди. — И тут крохотная серебряная капелька.
Розовый язычок коснулся середины груди, пробравшись к горячей коже сквозь густые колечки волос. Стив закрыл глаза.
