– Я люблю тебя, Одуванчик.
– И я тебя… Как же я люблю тебя!
Некрасов так и не сделал ее своей официальной женой. Сначала в память о родителях, а потом решил, что штамп в паспорте вряд ли что-либо изменит в их отношениях. Некрасов жил в уверенности, что Машу, как и его самого, перестала беспокоить такая мелочь, как поход во дворец бракосочетания. В его понимании это – атрибут прошлого. Того, в которое он так не любит возвращаться, которое забрало его родителей. Боль не ушла, она притупилась, и теперь сосуществование с ней совместимо с жизнью. Жизнью, полной взрослых забот, в которые ему так хотелось окунуться с самого детства.
Андрон работал за троих, забывая обо всем, что не касалось бизнеса. В его расписании всегда оказывалось место для встречи, если вопрос касался рабочих моментов. Но если в незапланированное время он был нужен Маше, деликатно отказывал.
– Не отвлекай меня, Одуванчик.
– Ты даже не спросишь, зачем я звоню?
– Нет, не спрошу. Я очень занят.
Какая мелочь – несостоявшийся телефонный разговор. Сколько их было за эти шесть лет? Мелочи, стоит ли обращать внимание. Он и не заметил, как планируемая женитьба на Маше постепенно вошла в разряд таких мелочей. Какая разница, есть штамп в паспорте или нет? Главное, что они вместе. Мнения Маши никто не спрашивал, а она не решалась его озвучить. Все эти годы она боялась сказать лишнее, сделать что-то не то. Ей пришлось начать другую жизнь, обвитую абсурдными правилами, словно прочной паутиной. А пауков Маша панически боялась.
От напряжения она чувствовала себя подавленно, но Андрон ничего не замечал. Его голова была полна проблемами фирмы, планами расширения бизнеса, очередными соглашениями с партнерами. Он все это носил в себе. Разговоры о том, как прошел день – это не о них. Андрон не считал Машу достойным собеседником, когда речь шла о бизнесе. Источник ее информации – услышанные обрывки телефонных разговоров или приезд Маркова.
Появление Леонида Игнатьевича в их доме за редким исключением было связано с делами фирмы. Обычно мужчины закрывались в кабинете и забывали о времени. Лилия периодически приносила им горячий кофе и что-то перекусить, а Маше оставалось ждать, когда Андрон снова ненадолго окажется в ее распоряжении. Тогда он сделает вид, что с интересом слушает ее новости, а она будет пытаться удержать его ускользающее внимание подробностями очередного прожитого дня. Это стало своеобразным ритуалом. Она рассказывала, а он делал вид, что слушает. Маша все это видела, но у нее не было иного выхода. Она так скучала по нему, а он… Андрон – машина, запрограммированая на то, чтобы делать деньги. А машинам чужды человеческие слабости. Умеет ли Некрасов любить? Что для него любовь?
Столько лет прошло, а Маша так и не смогла понять, какую роль в своей жизни отвел ей Андрон. Она смирилась с тем, что попала в иной мир. Едва переступив порог этого дома, поняла это. Все годы пыталась соответствовать, дорасти, дотянуться. Быть может, внешне ей это удалось. В ее арсенале появилось все необходимое для этого: дорогая одежда, обувь, изысканные украшения. Она привыкла следить за собой. У нее есть массажист, который приезжает к ним домой по первому ее зову. Есть стилист, тщательно следящий за тем, чтобы она выглядела современно, стильно. Есть врачи, периодически напоминающие о себе, даже тогда, когда ей не на что пожаловаться. Она научилась водить машину и год назад получила от Андрона в подарок шикарную «БМВ». Маша уже не знала, чего желать, потому что все, о чем она даже не мечтала, стало реальностью. Даже диплом, который она получила, потерял свою актуальность: работать по специальности ей давно не хотелось.
У нее было все, чтобы чувствовать себя счастливой.
– У счастья нет прошлого, будущего. Счастье бывает только в настоящем, – говорила ей всезнающая соседка Таня.
Давно они не виделись. Маша скучала по их неспешным разговорам на просторной кухне Татьяны.
Если вдуматься, в этом светлом, благополучном настоящем для полного счастья Маше не хватало только ребенка. Она устала быть просто спутницей. Быть может, рождение малыша, наконец, подскажет Андрону, что пришло время официально сделать ее своей женой? Значит, еще одно недостающее звено – статус. Ребенок и официальное признание – вот чего не хватало в ее роскошной свободной жизни. Настолько свободной, что иногда выть хотелось.
Но Маша была готова ждать. Она любит Андрона, и этим сказано все. Ее желание быть рядом с ним сродни боли, чувствуя которую, испытываешь наслаждение. Ее любовь – это боль и наслаждение. Только вот ей не с кем поговорить об этом. Растеряв всех своих подруг, Маша осталась одна со своей любовью. Сначала любовь согревала ее, а теперь… Маша поняла, что платит слишком высокую цену за то, чтобы быть с любимым. С ним нелегко. Он полон противоречий. Ее задача – улавливать малейшие изменения в его настроении. Она живет так, словно постоянно сдает экзамен. Сдает и никак не получит отметку в зачетку. Придирчивый преподаватель все время недоволен ее ответами.
А Андрону мало ее заботы, мало ее внимания. Он никогда не говорит с ней об этом, но Маша знает: он всегда сравнивает ее со своей матерью. Ей никогда не стать второй Настасьей Сергеевной, но Андрон не хочет этого понимать. Раньше Маша огорчалась, а со временем привыкла. Ей никогда не победить в этом соревновании. Но совесть ее чиста: она делает все для того, чтобы Андрон чувствовал себя счастливым.
А он позволяет себе отсутствовать, даже когда находится рядом. Для него это нормально. Попробовала бы Маша проявить столь явное невнимание! Да ей и в голову это не приходит. Она любит его и боится потерять. Потому Андрону разрешено быть собой, а для нее существует неписаный свод законов. Главное в них – полное растворение в любимом. У Андрона нет повода сомневаться в ее чувстве. Он привык к ее преданности, заботе. Как привыкают к вещи, любимой или нужной. Уместно ли в этом случае говорить о любви?
Для Маши Андрон – сама жизнь. Ей все равно, что говорят о ней в кругу их знакомых. Она знает, что ее воспринимают как каприз состоятельного молодого человека. Мол, у него еще все впереди. В том смысле, что он обязательно встретит ту, с которой не стыдно появиться в обществе. А пока у него кризис взросления. Многие проходят его на пороге тридцатилетия. Пока все в пределах правил. В этом обществе они весьма жесткие. Нарушая их, можно оказаться, мягко говоря, в смешном положении.
Пока Некрасову его каприз прощали. Разумеется, никто не говорил ему об этом прямо. Но Маша чувствовала, что общество Андрона снисходит до того, чтобы обращать на нее внимание. Именно поэтому она так не любила все эти мероприятия, на которых Некрасову полагалось быть с дамой. Вот и слово для нее подобралось. Ни к чему не обязывающее, воплотившее в себя все нестабильное и временное. Ничего. Пусть смотрят с насмешкой, пусть ждут часа, когда Андрон отвернется от нее. Пока вопреки всем прогнозам они вместе. Для нее это главное. Маша утешала себя, что рано или поздно Некрасов решится. Его нельзя подгонять. В вопросах, касающихся его самого, он тихоход.
