— Как ты себя чувствуешь?
— Я же сказала — хорошо. — Она усмехнулась. — А как я должна себя чувствовать, по-вашему?
Он не стал ей отвечать.
— Расстегни-ка рубашку, я хочу послушать сердце.
Какое еще сердце? — подумала она, но рубашку расстегнула, и доктор прижал к ее груди стетоскоп.
— Голова болит? — спросил он спокойно, будто это был обычный, рядовой визит.
— Немного.
В действительности голова раскалывалась от боли, и врач понял это по расширенным зрачкам и сероватому оттенку кожи. Он задал еще несколько вопросов, Лорен отвечала бесцветным голосом, выдававшим ее внутреннее состояние.
— Можно мне спросить вас кое о чем? — сказала она, когда увидела, что врач убирает стетоскоп.
— Спрашивай. — По голосу было ясно, что он почувствовал облегчение от ее вопроса.
Доктор Малруни выглядел человеком лет шестидесяти и был невысокого роста, крепким, спокойным, с внимательным взглядом. С ним работал напарник, молодой, интересный, завидный жених, но пациенты во всей округе предпочитали старого врача. В отличие от своего юного коллеги он пользовался непререкаемым авторитетом. За свою долгую практику он насмотрелся столько болезней, что иной раз мог поставить диагноз с первого взгляда.
Прежде чем спросить, Лорен колебалась минуту, потому что этот вопрос было нелегко задавать, а еще трудней услышать на него ответ. Хотя ответ она, пожалуй, предвидела. Но хотелось знать наверняка.
— Ребенок погиб?
— Да.
Он не стал ее успокаивать, а только смотрел внимательно и сочувственно. Лорен потупилась, губы у нее задрожали.
— Давно?
— Давно ли это случилось? — уточнил врач ласково.
Она кивнула.
— Год назад.
Это ее сразило.
— Целый год? Так давно?
— Что поделаешь.
— Почему?.. — дрожащим голосом спросила она. Он понял смысл вопроса.
— У мозга есть свои способы защиты. Тебе необходим был покой, и ты его нашла.
Она неуверенно засмеялась.
— У вас все так просто выходит…
— Так это и есть просто. Ты спряталась, Лорен. Многие бы хотели это сделать, но не знают как. А ты вернулась в то время, когда тебе было хорошо.
Интересно, сколько бы все это продолжалось, если бы не появился Соломон и не растормошил ее? Она вспомнила подслушанный спор между Соломоном и Чесси. Сол тогда сказал, что знает о риске, но готов взять ответственность на себя. Лорен поморщилась и отвернулась, стараясь отогнать воспоминания, но они продолжали клубиться не только в голове, но даже, кажется, в воздухе ее комнаты, мешая думать.
— Тебе нужно пройти кое-какие обследования, — сказал доктор. — Придется съездить в больницу. — Лорен равнодушно кивнула. — Не надо волноваться. — Врач старался успокоить, думая, что тень, набежавшая на ее лицо, означает озабоченность по поводу лечения. — После катастрофы тебя хорошо обследовали. Сотрясение было небольшое, никаких серьезных повреждений не обнаружили. Нужно еще раз сделать энцефалограмму, чтобы убедиться, что с головой все в порядке. Обычная проверка, и все. Хорошо бы тебя осмотрели как следует и в других отделениях.
Она опять кивнула, опустив взгляд на свои сплетенные пальцы.
— Я оставлю тебе таблетки против головной боли. Голова очень беспокоит? — спросил он.
— Да нет, не очень. Просто болит.
— Где? Впереди или в висках?
Лорен кивнула, и доктор Малруни положил прохладную руку ей на лоб, будто хотел ощутить пульсирующую боль и измерить ее невидимую силу.
— Страшная была автокатастрофа? — неожиданно спросила она.
Врач убрал руку и посмотрел на нее очень серьезно.
— Больших увечий не было. — Она на это рассмеялась, и он стал еще серьезнее, потому что увидел в ее глазах безумие и гнев. — С тобой все обошлось. Но никому еще не удавалось попасть под машину и отделаться лишь легким испугом.
Открыв бутылочку, врач вытряс ей на ладонь две таблетки и дал воды, чтобы запить.
— Я оставлю таблетки твоему дяде. Принимай их каждые шесть часов, пока голова болит. Если будет болеть сильнее, сразу же вызовите меня. Если появятся другие симптомы — головокружение, тошнота, потеря равновесия, — тоже вызывайте. Сейчас нет ничего такого?
Все есть, только не в том смысле, что вы думаете, ответила Лорен про себя, а вслух сказала:
— Нет, все нормально, только голова побаливает.
— Вот и хорошо. — Старый врач отечески погладил ее по плечу. — Все будет в порядке, Лорен, ты только не тревожься. — Он внимательно следил за симптомами физического состояния, но ее убивали душевные невзгоды. — Я уверен, наступит время, и все это пройдет, — мягко сказал доктор, уходя.
Лорен легла в постель и стала наблюдать за угасающим светом. С тех пор как она услышала игру Соломона на скрипке, прошло совсем немного времени, но она успела проделать длинное путешествие, утомившее ее. Хотелось спать, хотелось выбросить все из памяти. Но тут вошел Чесси, и она вздохнула, прикусив губу. Ей было не до разговоров.
Он сел на край кровати и, взяв ее руку скрюченными пальцами, стал поглаживать. Она знала, как дядя любит ее, как беспокоится о ней, и не могла его обидеть.
— Как ты? — спросил он тихо.
— Хорошо, — ответила она, как отвечала доктору, и соврала обоим.
Но Чесси смотрел на нее, сострадая, его нельзя было обмануть, и Лорен увидела, что он съежился, как от удара.
— Боже, зачем я разрешил ему переступить порог нашего дома! — воскликнул он. — Стоило мне увидеть его, и я уже знал, что так и будет. Я его предупреждал, но ведь он самый…
— Не надо о нем… — резко прервала его Лорен. Дядины пальцы еще крепче сжали ее руку, он тихо застонал. — Сейчас я хочу спать.
Он посмотрел на нее и заботливо откинул ей прядь волос со лба.
— Ну конечно… — Он был одновременно и рад и обеспокоен. — Может быть, мне посидеть здесь? Я устроюсь в кресле и буду сидеть тихонько, как мышь.
Она коротко рассмеялась.
— Нет, не надо, спасибо, Чесси.
Лорен поняла, что дядя боится оставлять ее одну, это было видно по глазам. Она вздохнула и погладила его по щеке.
— Я правда неплохо себя чувствую. Мне просто нужно заснуть. Доктор дал таблетки.
— Да, он мне говорил. — Чесси все еще колебался. — Он сказал, от головной боли. Очень болит?
— Нет, больше не болит. Просто хочу спать.
Конечно, им было о чем поговорить. Она так долго отсутствовала, и женщина, в которую Лорен вдруг превратилась, казалась ей почти незнакомой. Целый год она пробыла девочкой, полуребенком, и никто даже не намекнул ей на истинное положение вещей. Лорен вспомнила миссис Фрейзер и диковато засмеялась. Увидев, что Чесси испугался, она объяснила:
