Кейт Грин - Падающая звезда

– Ну что же, мистер Джакобс, кажется, предпринимает шаги, чтобы обезопасить место съемок здесь и расследовать ситуацию, – сказал Харм. – Я уверен, что он будет счастлив держать вас в курсе происходящего с мисс Уайтт.

– Мистер Боланд, мистер Джакобс и я не разговариваем друг с другом. Большей частью мы общаемся через адвокатов. Именно потому я и звоню вам. Я хочу, чтобы вы связывались со мной днем и ночью, если случится что-либо, любая мелочь, ставящая мою клиентку в опасное положение. Вы сделаете это?

Под энергичным южным говором чувствовалась настойчивость Сколфильд. Он мог держать пари, что Сюзанна – хороший импресарио, вроде сторожевого пса.

– Почему через юристов? – поинтересовался Харм.

– Это долгая история. Скажем просто, что когда-то Леонард Джакобс владел Нией Уайтт, ее телом и душой. Она захотела, чтобы ее делами управлял кто-то другой, и ему пришлось привыкать к этому. Полагаю, это все, что я могу вам сказать, не вдаваясь в подробности.

– Я понимаю необходимость секретности, – согласился Харм.

– Вторая моя забота – газеты, – продолжала Сюзанна. – Они подхватывают и распространяют подобные вещи со сверхъестественной быстротой.

– Мистера Джакобса это тоже беспокоит, – сказал Харм. – Не думаю, что он собирается широко освещать в прессе случившееся. Полагаю, он будет держать все в тайне.

– Ну что ж, тогда скажите ему, что Дьердь приезжает писать об этой истории, – сказала Сколфильд. – Дьердь Файн. Он знает. Запишите номер моего автоответчика. Звоните мне днем или ночью, в любое время суток. Я не хочу оставаться в неведении, что бы ни случилось. Мы договорились? – требовательно спросила она.

Харм бегло набросал номер.

– Договорились, – ответил он и повесил трубку. Боже. Да, мэм. Интересно, есть ли у Нии какие-либо затруднения, когда ее жизнью и делами управляет столь сильная личность. Явно существует напряженность между ее режиссером и импресарио. Очевидно, Ния должна держаться середины. И только, когда он уже был в джипе на полпути к площади, до Харма дошло, что Сколфильд одновременно волновалась по поводу шумихи в печати и сама устраивала ее. Кстати, кто такая Дьердь Файн?

Автомастерская Саррано находилась в нескольких минутах езды от площади в центре Санта-Фе. Она была такая же, как все мастерские в любом мексиканском городишке. Покрытый гравием двор окружен высоким забором, здание гаража находится в глубине двора. На открытой площадке установлены автомобили со снятыми колесами. Мужчины в рубашках без рукавов сидели на деревянных ящиках. У них был перерыв. Старый рефрижератор опрокинулся перед конторой. В центре двора, в тени старого дерева стоял единственный кухонный табурет. В темном гараже слышался рев мотора.

Войдя в контору, Харм кивнул мужчине с большим животом, одетому в чистую белую рубашку.

– Я пришел взглянуть на «Мерседес», – сказал он, раскрывая удостоверение личности.

Мужчина бегло взглянул на документ, потом кивнул:

– Конечно, пройдите и посмотрите. У нас еще не было возможности поработать над ним, – он протянул Харму ключ на проволочке с картонным ярлыком.

«Мерседес» был припаркован позади между «Порше» и ржавым пикапом, окрашенным наполовину. Металлизированное стекло не рассыпалось, а словно покрылось паутиной. Харм открыл переднюю дверь и заглянул внутрь на красновато-розовые сиденья. Мужчина в белой рубашке подошел и встал сзади.

– Полицейские уже извлекли пулю. Видите, куда она попала? Вот тут, – он указал на коричневую кожаную ручку.

Черт. Харм хотел бы увидеть дыру от пули до того, как они вспороли сиденье. Но даже и так все было довольно ясно: дыра в лобовом стекле на уровне переднего сиденья. В эту машину никакой снайпер со склона холмов не стрелял. Скорее всего, выстрел был произведен с большого угла, даже возможно, через боковое стекло, если только она не поворачивала на крутом вираже, примерно в девяносто градусов. Выстрел сделан откуда-то чуть выше, прямо перед ней.

Нет. Он мог поклясться чем угодно: в машину стреляли из транспортного средства, находившегося впереди «Мерседеса», с расстояния пятьдесят – сто футов. Но в отпечатанном отчете Джакобса не было ни слова о каком-то другом автомобиле.

Харм взглянул на заднее сиденье и поднял один завалявшийся листок бумаги, на нем было напечатано:

Кристина: Ты спал с ней? Просто ответь мне.

Хэнк: В день моей свадьбы? Ты когда-нибудь слышала о том, что называется людской порядочностью?

Кристина: Первый раз я слышу упоминание о ней относительно пустой траты времени со своей невестой в течение четырех часов и тридцати семи минут.

Хэнк, глядя на часы: Шести часов и двадцати двух минут. И вряд ли можно ожидать, чтобы остаток моей жизни раскрылся прямо перед моими глазами.

Харм захлопнул заднюю дверцу «Мерседеса», треснувшее стекло немного осело внутрь.

– Спасибо, – сказал он мужчине в белой рубашке и протянул ему ключ.

Джип уже нагрелся, и Воланд быстро направился к площади, втиснул и припарковал машину возле газетного киоска. Он собирался пройти остаток пути до библиотеки пешком, срезая через площадь. Ему нравилось ходить пешком.

Квадратная площадь в Санта-Фе ограничивалась Дворцом Правительства с одной стороны и рядами глинобитных магазинчиков – с другой. Американский флаг и флаг штата Нью-Мексико развевались над большим зданием и висели над тротуаром под его портиком. Индейцы из деревень сидели в тени здания и торговали серебром, бирюзой, гончарными изделиями, куклами и работами из бисера, разложив товар на одеялах. В центре площади стоял обелиск, окруженный оградой с шипами. Вся площадь представляла собой модель каменного патио, вымощенного синевато-серым кирпичом.

Когда Харм переходил площадь, стая фиолетовых голубей взмыла вверх и закружила в небе. Покружив, голуби уселись отдохнуть на дерево возле художественного музея. Белые колонны на веранде Дворца Правительства выступали на фоне затемненных арочных пролетов.

Ветер принес запах приготовляемой пищи. Харм почувствовал, что голоден. Над городом в свете горячего июльского дня синели горы. Бог мой, оказывается, это – приятный городок. Есть шанс, что он сможет быть счастливым здесь. Время от времени он осознавал это. Но чувство было совершенно незнакомым, и Харм отгонял его.

Розовое здание библиотеки Санта-Фе находилось в нескольких кварталах от площади. Харм направился в подвальный этаж и засел там на полчаса перед аппаратом микрофильмов, поворачивая стрелку-указатель, щурясь на неясный шрифт. Ему было любопытно посмотреть, что, возможно, Леонард не включил в свое досье с вырезками. Оказалось, что тот собрал все статьи, которые были напечатаны в «Лос-Анджелес Тайме» об убийстве Риз и последующем расследовании большого жюри.