я мгновенно смутилась.
– Никого я с ума не сводила…
– Да брось, – усмехнулась Дашка. – Значит, дело до вечера у нас есть. Будем тебя принаряжать!
Она поманила меня за собой и я шагнула к ней, еще и не подозревая, что меня ждет…
К семи часам я стояла у зеркала, неверяще глядя на собственное отражение.
На мне было чужое платье, чужие туфли, чужие духи. Я вся себе самой казалась чужой в несвойственной мне одежде, непривычном совершенно образе. Но не могла не признаться: мне хотелось такой быть. Чтобы Валера никогда даже не смотрел на других…
Резкая трель звонка заставила меня нервно подскочить на месте. Из ванной комнаты донесся голос Даши:
– Я открою!
А в следующий миг я буквально онемела, потому что она выплыла в прихожую в короткой, неприлично открытой ночнушке… Меня окатило чувство стыда, хотя это вовсе не я стояла там сейчас полуголая…
Замерев, я смотрела, как Валера заходит в дом. Как мельком оглядывает Дашу, а потом переводит взгляд на меня…
Его улыбка, обращенная ко мне одной, мгновенно успокоила. Я кинулась ему навстречу, неловко семеня на непривычно высоких каблуках…
Он взглянул на меня со смешинкой, вспыхнувшей огоньком в темных глубоких глазах, комично приподнял брови, но ничего не сказал. Только приобнял так, что предательски загорелся тот участок кожи, которого он касался ладонью…
– Ну, хорошего вам вечера, голубки, – бросила нам Даша и, кокетливо виляя бедрами, удалилась в гостиную. Я быстро кинула взгляд на Валеру – заметил ли? Но он смотрел в этот миг только на меня. И все же… что-то кольнуло внутри, заворочалось болезненно и тревожно…
Валера вывел меня из квартиры, крепко держа за руку, и мы в полном молчании спустились на лифте вниз. Когда уже оказались на улице, я не выдержала. Спросила, словно бы невзначай:
– Она красивая, да?
– Кто?
Мы шли рядышком, но он даже не повернул ко мне головы. Лишь бросил взгляд искоса – пронзительный, умный – и стало ясно: он прекрасно понял, о ком идет речь. Просто зачем-то хотел, чтобы я озвучила все прямо.
– Не хочешь – не отвечай! – буркнула я и рассерженно потопала вперед, но эффект от моего гордого ухода был весьма стремительно испорчен – непривыкшая ходить на каблуках, я тут же подвернула ногу и до боли закусила губу, чтобы не взвыть от болезненного ощущения.
– Черт! – только и выругалась себе под нос и вдруг почувствовала, как вокруг моей талии сомкнулись руки: сильные, решительные, надежные. Валера подхватил меня на руки и я тут же инстинктивно обняла его за плечи, доверчиво прильнула…
– Вот что бывает, когда надеваешь неуместную для прогулки обувь, – заметил он раздражающе ровным тоном.
– Я вообще-то для тебя старалась! – выпалила я прежде, чем успела подумать. И тут же обиженно замолчала.
Он донес меня до ближайшей лавочки, бережно усадил и ощупал щиколотку.
– Больно?
Мне действительно было больно. Но не от того, что повредила ногу. А от того, что он не оценил моих попыток выглядеть для него самой красивой.
– Терпимо, – откликнулась угрюмо.
Он, похоже, все мгновенно понял. Присел передо мной на корточки, позволяя нашим лицам оказаться напротив друг друга, и сказал:
– Тебе не надо стараться для того, чтобы мне понравиться. Ты ведь мне уже нравишься, золотая.
От его слов по телу побежали мурашки. Или виной тому была застывшая в янтаре его глаз нежность?..
Пока я смущенно смотрела на влажную землю с редкой порослью зелени у себя под ногами, он красноречиво принюхался и спросил:
– И чем это вообще от тебя пахнет?
– Тебе не нравится? Даша подарила…
Он помедлил, прежде чем ответить. В итоге лаконично бросил:
– Нравится. Но я подарю тебе другие.
Его пальцы снова ласково коснулись моей лодыжки, постепенно поднимаясь выше, и от нахлынувших приятных ощущений я практически забыла, как дышать. Поэтому не сразу разобрала, что он мне говорит…
– А что касается твоего вопроса – да, она красивая. Но я тебя выбрал. Сразу.
– Повтори, – выдохнула я, неуверенная в том, что услышала.
– Я тебя выбрал, – размеренно произнес Валера, глядя мне в глаза. – И это окончательно.
Он поднялся на ноги и сел со мной рядом. Притянул к себе и я со вздохом подалась ему навстречу, жадно вобрала в себя его запах…
Он странно пах влажной после дождя зеленью, нагретой лучами солнца землей… и этот запах казался мне сейчас поразительно родным, самым-самым близким…
– Ну ее к черту, эту прогулку, – сказал он, обнимая меня так крепко, словно я могла исчезнуть. – Посидим тут…
– Посидим, – эхом откликнулась я.
А сердце буквально замирало от счастья. Ну разве так в жизни бывает?..
Глава 18
Я сильно, до боли, сжала пальцами мучительно пульсирующие виски.
На кончике языка образовывалась горечь, в душе – разверзалась целая пропасть…
Даша и Валера… Неужели такое было возможно? Безусловно, у них имелись бесконечные возможности для близости – Даша для нас была практически членом семьи. Но разве могли они так со мной поступить, а потом, как ни в чем не бывало, смотреть мне в глаза, лгать, притворяться, что ничего не случилось…
Или это длилось годами?..
Боль впивалась в голову миллионом иголок, но я упрямо, пристрастно, глядя на все словно бы со стороны, продолжала листать в памяти прошедшие дни, месяцы, годы…
Одна квартира с подругой на двоих. Выходные в загородном доме у ее родителей, где меня принимали, как родную. Десятки, сотни, тысячи ситуаций, когда она подставляла мне плечо в моменты безнадежных, болезненных падений… Моя уверенность, что могу доверить ей жизнь. Бесконечная признательность за то, что ворвалась в мою судьбу сумасшедшим ураганом и показала, что значит жить по-настоящему… И вновь обретенная благодаря ей вера в людей…
Щеку обожгло от соленого ручейка, пробежавшего вдруг кипятком по холодной коже. Я зло мотнула головой
