коридоре раздается мой голос, слегка искаженный записью.
- Да, ты бы меня отымел, - он прокручивает, снова воспроизводит мой голос. - Тебе целоваться со мной не противно?
Вскидываю глаза.
- Удобная функция, - говорит Илья, убирает телефон обратно в карман. - Бывает, врет человек, от своих слов отказывается. А так. Нажимаешь кнопку. И вот оно - признание. Классно же. Так. Думаю, пора разбудить твоего мужа.
Он обходит меня, шагает в хол.
Я будто к месту приросла, смотрю ему в спину и кусаю губы, представляю, как он поднимется наверх, растолкает Никиту, включит ему мои жалкие признания, и все кончится. Моему браку всего месяц, я только начала жить спокойно, по-нормальному, как все, без слез, без боли, в надежде на счастье.
Сейчас он у меня это все отберет.
Иду за ним, за ним поднимаюсь по лестнице, мне надо лишь вытянуть руку, дернуть его за рубашку, поставить подножку...
Он покатится вниз и шею сломает, он этого заслуживает, он этого добивается, как же я его ненавижу, господи.
Делаю глубокий вдох. И забегаю вперед.
- Илья, - ладонью упираюсь в его грудь. - Подожди. Постой. Не надо. Чего ты хочешь?
Он изучает меня взглядом. Шагает на ступеньку выше, с этой высоты, как бог на букашку смотрит.
- Ничего сложного. Просто. Код от сейфа Никиты скажи мне, Ира.
ИЛЬЯ
Олеся рядом возится, кровать прогибается, и я открываю глаза.
Сквозь ресницы наблюдаю, как она садится в постели, чешет спутанные волосы, громко зевает и поднимается на ноги. Нашаривает домашние туфли, но не обувается, держит их в руках и крадется по комнате.
Оборачивается на меня.
Закрываю глаза.
Хлопает дверь, в коридоре раздаются ее удаляющиеся шаги.
Растираю ладонями лицо. Щурюсь на бьющее в окно солнце. Проверяю нагрудный карман. Флешка с документами, которую я из сейфа Никиты спер - здесь, Ира ночью не пробралась в комнату, не попыталась вернуть информацию, что мужа ее компрометирует.
Но это все равно всплыло бы, заголовки по типу "Никита Летов, владелец автозаправок, банкрот", "Никита Летов и ставки на спорт", "Игра или бизнес".
Ее муж все просрал.
Но продолжает делать вид, что он на коне, уверен, что все еще можно исправить.
Встаю и разглаживаю рубашку, потягиваюсь. В ванной плещу воду в лицо, заливаю руку зеленкой.
Всё. Теперь его по судам затаскают, отберут дом, а соседские мажоры будут спокойно гулянки закатывать. Она уйдет от мужа. Или, наоборот, останется, и проклинать меня будет до конца дней, винить в том, что ее семья рухнула.
Выхожу в комнату.
И вижу ее.
Сидит на кровати, теребит поясок голубой накидки. Поднимается мне навстречу. Бледная, под глазами круги, не спала, как и я, думал.
- Илья, - она сцепляет пальцы в замок, подходит ближе. - Ночью я растерялась. Ты меня врасплох застал, я не хотела.
- Чего ты не хотела? - застегиваю рубашку. - Код от сейфа мужа говорить?
- Верни то, что взял.
- Ира, - усмехаюсь и обхожу ее. - Я тебя не пытал, не держал в подвале, не угрожал тебе, это твой выбор - подставить мужа. Запись с твоими признаниями в любви я удалил, все честно, это сделка.
Берусь за ручку.
- Мы всего месяц женаты, - она наваливается на дверь, и та закрывается, она складывает руки на груди, стоит на пороге. - Я просто не хотела. Его огорчать. Надо было сразу сказать о тебе, а я промолчала. Неделю тянула. Он бы не понял. Верни документы, Илья.
- А ты мне отсосешь? - ладонью опираюсь на дверь.
- Что?
- Я верну документы, а ты мне отсосешь, - повторяю, придвигаюсь ближе. - Вот сейчас. Здесь. Согласна?
Она смотрит мне в лицо, и словно не видит, черный взгляд мутный, в нем плещутся досада и злость.
Передо мной сейчас та самая потерянная девушка в джинсовых сарафанах, и внутри поднимается, растет проклятая жалость, это не правда, что я ее контролирую, это у нее власть надо мной, ночь прошла, как в чистилище, раз за разом представлял коридор, ее ноги, обхватывающие мои бедра.
Я сейчас отдам ей флешку. Если она встанет на колени, я членом обратно в глотку ее забью все пожелания мне смерти, за волосы оттаскаю, мне станет легче, чувствую, как в брюках растет возбуждение, и мысленно уже кончаю ей в рот, и сдавливаю челюсть, заставляю все до капли проглотить.
- Ира, ты думаешь над моим предложением или что ты? - чувства прячу в темный угол, навешиваю на лицо невозмутимость и смотрю на часы. - Давай решайся. Или я пошел. А то не очень хорошо получится. Если Никита застукает, как ты стоишь тут с его гостем. И прикидываешь, отсосать или нет.
Она медленно отлипает от двери, касается меня грудью. У меня дыхание учащается, тянусь к пояску накидки и дернуть хочу, сбросить эту тряпку с ее плеч, толкнуть ее на пол и расстегнуть брюки.
Она делает шаг в сторону и распахивает дверь.
- Проваливай из моего дома, Илья.
- Дом вашим будет недолго, - выхожу из комнаты. - Ты же не хочешь семье помочь, собственные ошибки исправить. А всего-то нужно, Ира. Поработать ртом, как ты умеешь, - под кожу ей лезу, палитрой яда и бессилия на ее лице любуюсь. Разворачиваюсь. - Потом так и скажу Никите. Ира твоя могла помочь, но минет мне делать не стала, ты можешь гордиться женой.
Выхожу в холл, топчусь возле зеркала, изучаю свое отражение и решаю, надо ли прощаться, причин оставаться другом у меня больше нет, я все, что хотел, получил.
- Далеко собрался? - позади удивляется Олеся. Выходит ко мне в холл, хрустит огурцом. - Я ему завтрак готовлю, а он без меня уезжает?
Оглядываюсь на бывшую невесту, она улыбается, а я не знаю, что ответить. Вчера ночью Олеся кричала, что свадьбы не будет, и так эмоциональна была, словно мы после двадцати лет брака решили на развод подать.
- Будешь? - она подносит к моим губам огурец.
- Я поеду, Олеся, - беру с дивана пиджак. - Из ЗАГСа заявление забирать, - напоминаю ей про ее истерику и двигаю к себе обувь.
- Ну слушай, Илья, - ногой она отправляет мои туфли под диван. - Я вчера лишнего выпила, глупостей наговорила. Ты что, всерьез это воспринял? - она подходит вплотную, кидает на подзеркальник недоеденный огурец
