красивым в серой шапочке, его руки обнимают меня, ослепительная улыбка ярче, чем окружающие нас рекламные щиты. Хорошие фотографии. Я абсолютно предвзята, но мы хорошо смотримся вместе.
Я не могу поверить, что он попросил меня остаться. И я не могу поверить, что на самом деле хотела этого.
Сидеть здесь, желая невозможного, глупо с моей стороны, поэтому я переодеваюсь в ту же одежду, в которой приехала. Когда я выхожу на улицу, я делаю двойной вдох, потому что первый человек, которого я вижу — Майя Акоста. Мы встретились в доме доктора Харриса в Малибу и сразу же поладили. Поскольку мы оба писатели, она отправила мне по электронной почте кое-что из своих материалов в качестве доказательства. Несмотря на то, что она предложила просмотреть мою работу, я никогда никому не позволяю читать то, что я пишу, пока не внесу правки, и, вероятно, это совсем не похоже на первый черновик, поэтому я всегда отказываюсь.
Она выходит из комнаты напротив, одетая в милое красно-черное платье в цветочек. Она напоминает мне мою сестру. Загорелая кожа и янтарные глаза. Хотя её светлые волосы отличаются от тех, что у Сол, сейчас ярко-голубые волосы.
— Луна? — она поправляет очки. — Привет! — она улыбается, явно удивленная моим появлением.
— Привет, Майя.
Она обнимает меня и приглашает на ланч.
— Ты потеряла свой багаж?
— Да, — в довершение ко всему пропали два моих чемодана. В настоящее время аэропорт занимается их поиском. — Там была всего лишь рабочая одежда. Ничего особенного.
Майя предлагает мне одолжить свою, но у нас разный размер. Абсолютно. Она не только намного выше меня, но и довольно стройная. Я невысокая и с пышными формами. Это круто. Я давно примирилась со своим ростом. И в большинстве случаев мне нравятся мои изгибы. Хотя для этого потребовалось время. Когда я училась в средней школе, я ходила по магазинам, и ничего не подходило. После того как я не раз приходила домой со слезами разочарования, жгущими мне глаза, моя абуэлита научила меня пользоваться её швейной машинкой. Теперь я просто перешиваю одежду по своей фигуре. В любом случае, моя задница или бедра ни за что не впишутся ни в один из нарядов Майи. Когда я говорю ей об этом, она одаривает меня слабой, полной надежды улыбкой.
— Означает ли это то, о чём я думаю?
— Поход по магазинам?
— Obvio (с исп. Очевидно)! Можно мне пойти?
— Конечно! Но сначала кофе. О, и мне нужно заехать в производственный офис. Ассистент доктора Харрис должен был встретить меня там.
— Она тебе не написала? Её рейс задержали. Она всё ещё в Панаме.
— Правда?
У меня сводит живот. Я могла бы остаться.
— Что?
Я сказала это вслух?
— Ничего. Мне нужно немного кофе.
Согретые горячим мокко и полуденным солнцем, мы прогуливаемся вдоль Темзы. Обычно тихая, Майя сейчас в разговорчивом настроении, рассказывает мне о детстве в Аргентине, хотя она родилась в Майами, и о своей любви к футболу.
— Кстати, здесь это тоже называют футболом, — сообщает она мне. — Они ненавидят, когда его называют соккером, и они поймут, что ты американец, если ты это сделаешь, — шепчет она о нашей национальности, как о чем-то плохом.
— Футбол. Поняла.
— Знаешь, нам стоит пригласить Хейзел, — предлагает Майя, присаживаясь на ближайшую скамейку, чтобы перевести дух.
— Потому что она тоже любит футбол?
Майя хихикает.
— Нет, потому что она выросла в Лондоне. Её мама из Ливерпуля, а папа из Южной Кореи. Она наверняка знает лучшие места для покупок.
Так мы втроем оказываемся в разных маленьких бутиках неподалеку от отеля. Рабочая одежда для меня, одежда для вечеринки для Майи.
— Луна, что с ними такое? — Хейзел хмыкает, жуя резинку и указывая на мои кроссовки для бега трусцой. — Перешла на бохо-шик?
Она смеется над собственной шуткой. Снова. Признаю, некоторые из её шуток бывают забавными. Некоторые из них немного безвкусны, но она никогда не бывает жестокой. Что отстойно, так это то, что я даже не могу посмеяться над ней, потому что она выглядит круто.
Прямые, длинные черные волосы Хейзел ниспадают ниже талии. Может, она и ниже меня ростом, но её осанка и четырехдюймовые каблуки делают её намного выше. А если серьезно, то эти две женщины великолепны и выглядят готовыми сидеть в первом ряду на показе мод или участвовать в нем. Я же выгляжу так, словно готова ко сну.
После того, как я закупаю достаточно одежды для своего пребывания в Лондоне, мы останавливаемся пообедать. Я случайно спрашиваю, как они познакомились, и Хейзел отвечает прежде, чем Майя успевает ответить.
— Я подумала, что она милая, и пригласил её на свидание, но Майя не согласилась.
Майя прищуривается.
— Это неправда, Хейз. Тебе нужно перестать говорить это людям.
— Но правда такая скучная! — Хейзел ворчит со смехом. Выражение её лица полно озорного коварства.
— Всё равно расскажи, — тихо настаивает Майя.
Не желая сдаваться так быстро, Хейзел съедает две огромные ложки мороженого. Майя медленно пережевывает лосося. Я наслаждаюсь своей курицей и пастой песто.
Они как пожилая супружеская пара. Интересно, случается ли это со всеми, кто пишет вместе.
Хейзел ссутулилась на стуле и скрестила руки на груди.
— Мы были соседками по комнате на первом курсе Нью-Йоркского университета, — её голос лишен жизни. — Ну вот, довольна?
— Да, — Майя улыбается, её тонкие губы изгибаются вверх, когда она поправляет очки на переносице.
— Это не скучно, — вмешиваюсь я.
Хейзел бросает на меня сердитый взгляд.
— Как единственный человек здесь, одетый в спортивную форму, твоё мнение не имеет значения.
Я хихикаю, но Майя ахает.
— Хейзел!
— Что? Это шутка!
Не находя это забавным, Майя больше ничего не говорит. Опущенный уголок её рта — это всё, что нужно, чтобы заставить Хейзел извиниться.
— Я пошутила. Ты же знаешь это, верно? Я не хотела тебя оскорбить или что-то в этом роде.
Я киваю.
— Я знаю, всё в порядке.
— Видишь, — Хейзел обнимает меня за плечи. — У нас всё в порядке.
На некоторое время воцаряется тишина. Хейзел забывает о своём мороженом и вместо этого сидит в своём телефоне.
— Знаете, я на днях была там, — говорю я, потому что долгое молчание начинает казаться неловким. — Я имею в виду Нью-Йоркский университет.
Лицо Майи озаряется.
— Правда? Когда?
— Вчера.
— Серьёзно?
— Да, — я киваю, доедая остатки пасты.
— Чем занималась? — Хейзел спрашивает одновременно с Майей.
— С кем?
— С коек-каким парнем, — отвечаю я, потому что на вопрос Майи есть самый простой ответ.
— Ты трахалась с каким-то парнем? — Хейзел хлопает ладонью по столу и смеется
