– Да. – Серена опустилась на стул и поморщилась. – Господи, я так надеялась, что ты забыла о том происшествии, но на всякий случай все же принесла угощение. – Она подняла со стола сумку. – Видишь? Я начала с чистого листа.
– Почему все люди здесь расплачиваются запеканками? Что с ними такое?
– О, чековая книжка у меня тоже есть. Ну что – теперь ты рада меня видеть?
Эмма внимательно посмотрела на сидящую перед ней девушку. Когда-то она была очень красивой девочкой, и это не изменилось, но Эмма надеялась, что в ней не осталось былой подлости.
– Однажды ты уличила меня в том, что я списываю. Хотя списывала не я, а ты сама. После этого я лишилась привилегий старосты.
– О, у тебя великолепная память. А ты, случайно, не помнишь, что случилось с жемчужным ожерельем, которое я стащила у матери и потеряла прямо перед рождественскими каникулами? Мать так меня и не простила за это.
Вздохнув, Эмма положила ногу Серены на подставку.
– Твой отец был майором. Славный человек.
– Он умер от сердечного приступа, когда я училась в пятом классе.
– Мне очень жаль.
– Он развлекался с моей учительницей в столовой, а охранник их застукал. Кстати, я тут подумала… может, мать не простила меня из-за этого?
– Но при чем здесь ты? – в ужасе спросила Эмма.
– Ну ведь отца застукали с моей учительницей. – Серена пожала плечами. – Кто знает. Послушай, сделай так, чтобы этот проклятый палец перестал болеть, и тогда я до конца месяца буду снабжать тебя шоколадными кексами.
Эмма заморгала.
– И никаких обещаний вести себя мило?
– Поверь, лучше тебе довольствоваться кексами.
– Я не собираюсь здесь задерживаться, но с болью разберусь.
Дверь смотровой приоткрылась, и в образовавшейся щели появилась голова Спенсера.
– Привет, Эм. Я собираюсь в город. Тебе что-нибудь нужно?
– Да. Больше пациентов.
Улыбнувшись, Спенсер посмотрел на Серену. Эмма ничуть не удивилась, когда в его глазах вспыхнуло выражение, свойственное любому мужчине, оказывающемуся в обществе сногсшибательной красотки, которая знает, насколько привлекательна.
Серена кокетливо помахала в воздухе пальцами, и Спенсер улыбнулся.
– Увидимся позже, Эм.
Когда он скрылся за дверью, Серена вопросительно вскинула бровь.
– Что за красавчик?
Эмма посмотрела на дверь.
– Друг.
– Он похож на Джека из сериала «Остаться в живых». Невероятно привлекательный.
– Он не в твоем вкусе.
– В моем вкусе разные мужчины. Он твой парень?
– А вот это совсем не твое дело.
Серена усмехнулась.
– Знаешь, я помню тебя милым ребенком. Но ты отрастила когти. И мне это нравится.
Эмма осмотрела большой палец на ноге Серены. Классический случай вросшего ногтя.
– Тебе не понравится то, что я скажу.
– Черт. Ладно. Делай что должна. А я буду делать то, что делаю всегда, когда нервничаю. Начну болтать без умолку. Итак. Ты скучала по этому городку? Именно поэтому ты вернулась?
– Я приехала помочь отцу.
Серена шумно втянула носом воздух, когда Эмма принялась обрабатывать антисептиком больное место.
– Значит, по нас ты не скучала.
Вообще-то поначалу Эмма очень тосковала, но лишь до тех пор, пока мать не дала ей все, чего она была лишена в Вишфуле: уроки балета, научный лагерь…
«Видишь, как хорошо, что мы оттуда уехали, дорогая. Ты еще поблагодаришь меня за это».
Эмма вздохнула. Сэнди много лет работала на износ. Спустя некоторое время она снова вышла замуж, за нейрохирурга, быстро продвигавшегося вверх по карьерной лестнице, и они были счастливы. Только вот он слишком часто отсутствовал – работал, – поэтому Эмма не так много времени проводила с отчимом. Впрочем, как и со своим родным отцом.
– Ты хорошо ко мне относилась, – произнесла Серена сквозь зубы. – Одна из немногих. Именно поэтому я не стану кричать или визжать, но, черт возьми…
– Готово. – Эмма забинтовала палец, дала Серене инструкции по уходу и с удовольствием приняла от нее деньги.
И кексы.
Да, когда-то она была милым ребенком, но теперь все изменилось. Она изменилась. С помощью доброты и милого обхождения не найдешь хорошую работу. А еще эти качества далеко не всегда приносят пользу пациентам. И уж, конечно, доброта никак не помогла практике ее отца.
Именно поэтому Эмма здесь. Чтобы оказать помощь отцу. Взять в свои руки его дело. Эмма готова была сделать гораздо больше, но отец ясно дал понять, что этого достаточно.
Что ж, хорошо.
Она готова была понять это и принять. Да, их связывали родственные узы, но у Эммы была своя жизнь. И жизнь прекрасная.
Полноценная жизнь, в которой не было места глупым романтическим комедиям и жирным запеканкам каждый вечер.
Ее жизнь.
К которой она не могла вернуться, пока отцу не станет лучше. Проклятье! В пять часов Эмма выглянула в окно и, с облегчением отметив про себя, что дождь кончился, закрыла клинику. Спенсер уже вернулся и теперь увлеченно стряпал что-то на кухне. Открыв морозилку, Эмма вынула из нее несколько диетических запеканок.
После этого она села за руль и нажала на педаль газа. Эмма знала, что зимой предстоящие ей десять миль возможно будет преодолеть лишь на снегоходе, и это сводило ее с ума. Однако отца подобное положение вещей вполне устраивало. Мать рассказывала ей, что хижину, в которой он жил сейчас, когда-то собственными руками построил его дед. Именно так он уговорил жену туда переехать. «На одну неделю, дорогая. Всего на одну неделю».
Только вот спустя неделю мать обнаружила в постели тарантула размером с кулак. После этого она собрала свои вещи и переехала в квартирку, расположенную над клиникой мужа. Так они и жили до тех пор, пока Эмме не исполнилось шесть лет.
Тогда Сэнди увезла ее в Нью-Йорк.
Эмма так и не вспомнила, почему у родителей все разладилось, пока пыталась справиться с управлением на размытой дождем дороге. Ей пришлось дважды остановиться. Сначала для того, чтобы пропустить стадо оленей, переходившее дорогу, а потом – чтобы набраться смелости переехать ручей, глубина которого была неизвестна.
И все же ей это удалось. Спустя тридцать минут Эмма с облегчением припарковалась возле хижины и едва не потеряла дар речи от изумления.
Рядом с хижиной находилась скала высотой с трехэтажное здание, образовавшаяся здесь милостью ледникового периода. И вот теперь по ней взбиралась группа подростков во главе с… ее отцом. Он не отдыхал. Не лежал в постели.
А взбирался на скалу.
Возглавлял же происходящее Стоун Уайлдер, которого Эмме захотелось прикончить.
Чувствуя необъяснимое и ужасно раздражающее покалывание в спине, Эмма спрыгнула на землю и направилась к скале. Подойдя ближе, она поняла, что скала не такая уж высокая, как это показалось на первый взгляд, – всего двадцать футов. Дети преодолели только половину пути, а это означало, что их ноги находились примерно на уровне головы Эммы. Ее отец забрался чуть выше. Лидировал же Стоун.
