— У меня есть баксы — если захочешь вставить зубы.
Вера непристойно захихикала.
— Спасибо, малыш, но я вот что тебе скажу: для дела так даже лучше. Теперь я могу вытворять такие вещи — даже не верится! — Она наклонилась к разделявшей их сетке. — Тебе тоже сделаю, когда выйдешь отсюда.
Джино засмеялся.
— Брось, Вера.
— Я пошутила. Хотела немножко взбодрить тебя. Я-то ведь знаю: вы тут ни о чем, кроме секса, не думаете. Туго тебе приходится?
— Еще бы!
— Ах ты, проказник. Как всегда. — Вера встала. — Ну, мне пора. Но, Джино, большое спасибо… ты знаешь, за что. Обо мне никто никогда не заботился. Приятное чувство.
— С чего ты взяла, что это я?
— Смеешься.
* * *
В «Синг-Синге» Джино определили в строительную бригаду, и хотя приходилось вкалывать до ломоты в спине, зато подвернулась интересная компания. Он завязал связи и многое почерпнул от старших товарищей, опытных уголовников, которые прошли огонь, воду и медные трубы и хорошо знали, что почем.
Время летело довольно быстро, а так как Джино примерно себя вел, то срок ему скостили до одного года.
При освобождении Джино пришлось перенести настоящий шок, когда ему передали приглашение приемного отца Косты Зеннокотти провести с ними каникулы. У него не было выбора. Прямо из тюряги — на поезд до Калифорнии. Даже не осталось времени с кем-нибудь переспать.
Он был страшно смущен. В сущности, он почти не знал Косту — только по письмам. Черт! Что же это за чудаки, если они приглашают в гости такого, как он?
* * *
Коста с нетерпением ждал на вокзале в Сан-Франциско вместе с приемным отцом, Франклином Зеннокотти. Он немного вытянулся, нарастил мясца на косточки и, хотя все же был маловат для своих шестнадцати лет, производил приятное впечатление.
— Не знаю, правильно ли мы поступили, — в двадцатый раз произнес Франклин.
— Брось, папа, — ответил Коста. — В свое время ты дал мне шанс, не правда ли? И смотри, что вышло.
Франклин не смог удержать улыбку. Коста прав. Посмотрите, что вышло. Мальчик оказался способнее своих товарищей. В школе он неизменно получал высшие баллы, а дома доставлял много радости приемным родителям. И все же одно дело — усыновить Косту, и совсем другое — пригласить на каникулы его друга-уголовника. Но ведь это только на месяц. Коста так просил — просто умолял.
— Папа, он спас мне жизнь, и если мы сможем чем-нибудь ему помочь…
До сих пор Коста ни разу ни о чем не просил, поэтому ему было невозможно отказать.
Итак, Джино Сантанджело предстояло провести каникулы в семье Зеннокотти, и Франклин от всей души молил Бога, чтобы не сбылись его предчувствия и этот поступок не обернулся роковой ошибкой.
* * *
Джино вышел из вагона с высоко поднятой головой — что должно было скрыть его нервозность. Он потрогал шрам на щеке и порадовался яркому солнечному свету. Затем снял куртку и, скомкав, сунул под мышку. Ему тотчас шибанул в нос запах собственного пота, и он поспешил снова надеть ее.
Он сразу узнал Косту, а этот сопляк — нет. Наверное, Джино здорово изменился, выглядел старше своих лет. Ему давали гораздо больше девятнадцати.
У него было время разглядеть Косту и мужчину рядом с ним. Какие же они… чистенькие. Это слово было единственным, какое пришло ему в голову.
Он храбро двинулся навстречу, и Коста наконец узнал его.
— Джино! — закричал он и, к его величайшему смущению, подбежал и заключил его в объятия. Черт! Может, прошлый опыт сделал парнишку голубым?
— Как я рад тебя видеть! — взволнованно поведал Коста. — Познакомься с моим отцом, — он подтащил Джино к Франклину Зеннокотти. Тот принужденно улыбнулся.
Джино понял его взгляд. Мол, ты не внушаешь мне доверия. С какой стати я должен с тобой разговаривать?
— Привет, — сказал он, протягивая руку. — Рад познакомиться.
По пути он узнал массу вещей, которые его абсолютно не интересовали. Соревнования по плаванию и теннисные клубы, и черт знает, что еще. Что действительно произвело на него впечатление, так это новенький сверкающий «кадиллак», который вез их с вокзала. Вот бы покрутить баранку!
Дом был прямо как в каком-нибудь голливудском фильме. Огромный, с колоннами и окантованными свинцом ставнями. Позади него расположился бассейн. Мать Косты засуетилась, угощая его лимонадом и пирожными и настаивая, чтобы он снял куртку.
Боже праведный! Ну и обстановочка!
Он цеплялся за свою куртку, слопал несколько пирожных, и Коста повел показать ему комнату. Джино извертелся на пятках, суя нос во все углы. Прекрасный вид из окна. Огромная кровать. Ванная с туалетом.
— Иисусе Христе! — то и дело восклицал он. — Да ты тут действительно катаешься, как сыр в масле, малыш.
— Откуда у тебя этот шрам? — выпалил Коста, просто чтобы что-то сказать.
Джино нахмурился.
— Что, очень заметно?
— Не то чтобы очень, — Коста уткнулся взглядом в ковер. Дернуло же его!
Джино фыркнул и подошел к зеркалу в ванной.
— Да, действительно. Чертовы врачи схалтурили.
— Да нет, почти не видно, — оправдывался Коста.
— Дерьмо собачье. Еще как видно!
— Ш-ш! Если мама с папой услышат, как ты выражаешься, они в два счета вышвырнут тебя на улицу.
Джино сощурил глаза. Ну и влип же он!
* * *
Оказалось, что он ошибался насчет Косты. Парнишка был невыносим. До того правильный, что аж тошно. И никакой не педик. Он даже ни разу не целовался, не говоря уж о чем-то еще. Джино чувствовал себя обязанным что-то предпринять. Кому пойдет на пользу — столько плавать и играть в теннис? Немного траханья внесет в жизнь Косты приятное разнообразие.
— Эй, — сказал он Косте, — где-нибудь поблизости обязательно должен быть бордель. — Ему самому срочно требовалась баба, иначе он не выложил бы это в столь откровенной форме.
— Бордель? — Коста залился краской.
— А, брось стесняться. Пошли вместе. Пойми, малыш: если я сейчас же не затрахаю какую-нибудь шлюху, я взорвусь — и все дела.
В Косте боролись любопытство и страх. Он знал неподалеку один публичный дом — возле верфи. Двое его друзей там побывали и рассказывали невообразимые вещи.
— Сегодня после ужина скажем, что идем в кино, — предложил Джино.
Коста пришел в нескрываемое возбуждение. За ужином мать встревожилась.
— Ты весь горишь, дорогой. Ты хорошо себя чувствуешь?
— Да, мама, очень хорошо, — быстро ответил Коста, бросая тревожный взгляд на Джино.
Франклин перехватил этот взгляд.
— Может, вам лучше не ходить в кино, а остаться дома?
