— Может, вам лучше не ходить в кино, а остаться дома?
— Нет-нет, — запротестовал Коста. — Со мной все в порядке.
Франклин промокнул рот салфеткой.
— Только не задерживайтесь слишком поздно. Я разрешил вам на весь этот месяц забыть об учебе, но это не означает, что нужно веселиться до упаду.
— Папа, да с тех пор, как приехал Джино, мы всего второй раз выходим на улицу!
Франклин строго посмотрел на приемного сына.
— Джино приехал в Сан-Франциско не затем, чтобы развлекаться, а чтобы мы могли дать ему представление о нормальной жизни в семье. Я уверен, он уже многое понял. — Он перевел взгляд проницательных глаз на Джино. — Разве не так? У тебя нет такого чувства, что ты научился уважать других людей и заботиться о них?
— Я всегда заботился о других, — парировал тот.
— О тех, кого грабил?
— Ну… Я же их не знал. Взрослые парни… Они-то знают, что к чему, и всегда готовы к тому, чтобы их пощипали.
Франклин бросил быстрый взгляд на Косту.
— Видишь, сынок, как рассуждают… деклассированные элементы. Я надеялся, что с нашей помощью Джино посмотрит на вещи по-другому. Поймет, что никто не хочет, чтобы его пощипали, как он выражается. Любой уважающий себя бизнесмен трудится в поте лица своего…
— Дерь…
— Прошу прощения? — холодно осведомился Франклин.
Джино поперхнулся.
— Что-то попало в дыхалку.
Коста резво вскочил на ноги.
— Нам пора идти.
* * *
Публичный дом возле верфи принес Джино разочарование. Он с первого взгляда понял, что хорошего ждать не приходится.
Его худшие опасения подтвердились, едва он взглянул на женщину, открывшую им дверь. У нее была прыщавая кожа, потрескавшиеся губы и плохо сидевший парик. Она подмигнула парням и затащила их внутрь дома.
— Два симпатичных богатеньких джентльмена хотят хорошо провести время, а? — Ее линялое платье явно знавало лучшие времена; груди обвисли.
— Десять баксов с носа. Кто первый?
— Э, погоди, — запротестовал Джино. — Где девочки?
— Здесь работала еще одна — пару месяцев назад. Она вышла замуж. Осталась только я, малыш. — Женщина положила руку ему на плечо. — Ты будешь первым?
Он стряхнул ее руку.
— Нет, не я.
Женщина повернулась к Косте.
— Деньги на стол, я должна убедиться.
Коста неуклюже полез в карман.
— Погоди-ка, — сказал Джино. — Мне нужно потолковать с моим другом. — Он повернулся к женщине спиной и быстро зашептал: — Давай рвать когти. Кому нужна эта кляча?
Коста вспыхнул.
— Мне.
— Иисусе Христе! — Джино расхохотался. — Ну, если уж так приспичило.
Коста достал, наконец, деньги. Проститутка схватила его за руку и потащила в соседнюю комнату.
Через несколько минут она вышла, оправляя юбку.
— Ну что, теперь ты?
— Как-нибудь в другой раз.
На улице оба схватились за животы.
— Как ты мог — с этой свиньей?
Коста сиял.
— Все нормально, Джино. Ей-Богу. Вряд ли я решился бы с кем-нибудь помоложе и покрасивее. А так — я ни капельки не стеснялся. И, знаешь, мне понравилось.
Джино хлопнул его по плечу.
— Еще бы.
В субботу они с Костой купались в море возле верфи. А вернувшись, увидели в холле девушку — самую красивую из всех, кого Джино приходилось встречать. Хрупкую, с очень светлыми, почти белыми волосами и ясными голубыми глазами.
— Это моя сестра Леонора, — сказал Коста.
Впервые в жизни Джино отреагировал на девушку не нижней частью тела, а головой. Она была такая… нежная. Ни на кого не похожая. И думалось о ней так, как ни о ком другом.
— Рада познакомиться с тобой, Джино, — она протянула ему тонкую руку. — Коста нам все уши прожужжал.
— Ага. — Больше ему ничего не приходило на ум. Он вылупился на нее, как какой-нибудь сопляк. Кажется, это был знаменательнейший момент его жизни.
За две недели он видел ее всего пару раз. Леонора училась в пансионе для юных леди и возвращалась домой только на уик-энд. Откуда тут было взяться любви? И однако, это была любовь.
Они ни разу не виделись наедине. Даже не поговорили толком. И все-таки она знала о его чувствах, он был уверен в этом. Иногда он ловил на себе ее взгляд за обеденным столом; нежные губы трепетали; крохотная ручка отбрасывала локон со лба.
Джино не вожделел к ней — то было совсем иное чувство. Ему хотелось заботиться и оберегать ее. Может быть, даже жениться на ней.
Дьявол! Такая мысль вызвала у него усмешку. Вы только посмотрите на этого уголовника без какой бы то ни было реальной перспективы в жизни. После оплаты услуг адвоката, которого он нанял для ведения своих дел, у него еще оставалось две тысячи долларов. Не Бог весть какое состояние, но все-таки кое-что. И у него есть честолюбие. Неважно, каким путем — законным или не очень, — но он добьется успеха. И тогда настанет день, когда он захочет, чтобы Леонора всегда была рядом.
Наконец ему представился случай открыть ей свои планы. Еще две недели — и поезд умчит его в Нью-Йорк. Миссис Зеннокотти прониклась к нему симпатией. Правда, со стариком Зеннокотти несколько другая история. О да, он вежлив, даже великодушен, но глаза выдают его истинное отношение. Он ждет не дождется, чтобы Джино как можно скорее исчез из его жизни. Это написано у него на лице.
* * *
Леонора Зеннокотти понимала, что чувствует Джино, когда смотрит на нее. Это пугало и одновременно приятно волновало.
— По-моему, он хороший, — делилась она с лучшей подругой Дженнифер. — Но он никогда ничего не говорит — просто таращится с другого конца стола. Что мне делать?
Дженнифер находила ситуацию в высшей степени романтичной.
— Жалко, что на меня никто не таращится, — сетовала она. — Коста даже не знает о моем существовании.
— Да брось ты — Коста! Он моложе тебя. Как ты можешь им интересоваться?
— Только на семь месяцев моложе, и он мне очень нравится. Ты же знаешь.
— Тогда поехали к нам на уик-энд. Будет настоящий кайф.
Леонора взяла с собой Дженнифер, и в этот же вечер за обеденным столом имела место интенсивная перестрелка взглядами. Мэри и Франклин Зеннокотти и не подозревали о страстях, пылавших в груди тинейджеров. У главы семейства разболелась голова, и он удалился в свою комнату еще до того, как подали кофе; Мэри не замедлила последовать за ним.
Так Джино в первый раз оказался в обществе Леоноры без неусыпного контроля старших.
— Как дела? — заикаясь, спросил он. — Как учеба?
Она облизнула бледные губы.
— Спасибо, хорошо. А ты как? Нравится в Сан-Франциско?
