Семен приготовился умереть мучительной смертью от рук ревнивицы.
Степка, поудобней устроившись в кресле, развлекался на всю катушку.
— Это же какая наглость у людей, а! Посреди рабочего дня! Я тут места себе не нахожу, больницы уже собиралась обзванивать, а он — у Эдика!
— Милая, да мы…
— Я тебе не милая, понятно?
— Танюша, да я…
— Я тебе не Танюша! Поищи себе другую дуру! Я твои шашни больше терпеть не намерена!
Степан не выдержал и заржал в полный голос. Сенька, ловко метнув в него диванную подушку, отскочил к окну и пылко зашептал в трубку:
— Радость моя, ну о чем ты говоришь?! Какие шашни?!
— Какие? Да самые обыкновенные! Кто на прошлой неделе в ресторане с бабой сидел? Деловая встреча у вас была, да? А грудь ее ты тискал, потому что так контрактом предусмотрено?
Ой-ой-ой! Она, оказывается, еще и следит за ним!
Как пить дать — любовь!
Кстати, баба в ресторане действительно была с контрактом. Не виноват же он, что помимо бумаг у нее имелись весьма аппетитные формы.
Ну, грех же не совместить полезное с приятным.
— Сворачивайся, — шепнул из-под подушки Степан и постучал по наручным часам: — У нас дел по горло!
— Иди к черту, — прошипел брат.
— С кем ты там разговариваешь? Ты что, не слушаешь меня? Я тут распинаюсь, а ему хоть бы хны!
Сказать по правде, Таня ему даже не нравилась. Она вся будто состояла из острых углов, а Сенька предпочитал женщин округлых и мягких. Наличие миловидной мордашки тоже имело значение, а на Татьяну в моменты ее гнева смотреть было страшно. Такие моменты случались часто, и тогда Семен, чтобы не любоваться перекошенной физиономией подруги, принимался ее целовать.
В общем, вляпался он по полной программе. Никаких очевидных причин терпеть эту дикую кошку не было. А он терпел.
—…можешь даже не появляться, и номер телефона забудь!
— Солнышко, рыбонька, кисонька, что ты там такое напридумывала?! Я тебя люблю, детка. Мы сейчас закончим дела, и я сразу приеду. И все тебе объясню, честное слово.
— Поклянись здоровьем Владимира Ильича Ленина, — подсказал братец.
И, получив тяжелой папкой по макушке, обиженно запыхтел.
— Придурок, — возвестил он, когда Семен, облегченно вздохнув, сунул мобильный в карман. — Совсем с этой истеричкой сбрендил. Еще и оправдывается, кретин! Классику надо читать, понял? Чем меньше женщину мы больше, тем больше меньше нас она.
— Пушкин — наше все, его коверкать нельзя, — назидательно сказал братец, но все же улыбнулся.
— А перед девкой на задних лапках можно?
— Она не девка! А ты, вместо того чтобы меня учить, лучше бы Ляплиеву позвонил!
Степан задумался и выдвинул предложение сначала все хорошенько взвесить и план подкорректировать.
— Это мы всегда успеем, — возразил Сенька. — Первым делом следует выяснить, где она работает.
— Эх, надо было у Эдика фотку попросить! Как мы ее узнаем-то?
— Попросить! — передразнил брат с язвительной миной. — А как бы ты это объяснил, болван? Мол, замену будем искать по полному образу и подобию?
— Мы же для него стараемся! — Степа пожал могучими плечами.
— Во-первых, неизвестно еще, получится у нас или нет, а Эдик надеялся бы…
Степан быстро возразил, что у них всегда все получается, даже сомневаться нечего!
— Во-вторых, — упорствовал Сенька, считавшийся в их тандеме более хладнокровным, — реакция Эдика сейчас вообще непредсказуемая. Поэтому до поры до времени все должно остаться в тайне.
Оба расхохотались, довольные предстоящим приключением. Жизнь в курортном городке разнообразием не баловала, каждым летом — одно и то же, а когда сезон кончается, вообще заняться нечем. О том, что работа или, допустим, семья должна быть основной радостью и печалью в жизни взрослого мужика, братья и не подозревали.
Отстали в развитии лет на пятнадцать, говорил дед Еремеич. А им и горя не было. Ну, отстали, так отстали. Все лучше, чем трястись над зарплатой, выкраивая копейки на стиральную машину и скандалить из-за лишней бутылки пива.
— В общем, так, — объявил Семен. — Сначала адрес узнаем, потом вопрос транспортировки решим, потом день выберем и…
Степан скривился еще при упоминании транспорта и продолжал корчить ехидные гримасы, пока брат не замолчал.
— Что тебя не устраивает? — обиженно поинтересовался тот.
— Машину надо нанимать заранее.
— Это еще зачем?
— Ну, не на своей же колымаге мы ее повезем!
— А кто вообще говорит о машине? — снисходительно фыркнул Сенька. — По воде повезем.
— Ты что, у Артема яхту угонишь? — недоверчиво сощурился Степа.
— Нет, он ее сам поведет!
Это было смелое заявление. Надо совсем не знать Артема, чтобы предположить нечто подобное. С его-то щепетильностью, с его-то рассудительностью — проще говоря, занудством! Да Темыч такой разнос им устроит, что уши завянут и жить не захочется!
Это были Степкины аргументы. Семен их выслушал невнимательно, потому как сам прекрасно знал.
— А кто говорит, что Артем будет в курсе? — осведомился он.
Ошарашенный, Степка притих.
— В мешке из-под картошки мы ее, конечно, прятать не будем, — усмехнулся Семен, — но яхта большая, Темыча ты в рубке задержишь, а я девицу тем временем в самую дальнюю каюту отволоку.
— Отволочет он! — хрястнул по столу Степан. — Все дело завалишь! Мы же не бандиты! А девица не баран!
— Ясное дело, не баран!
— Она орать будет!
— Бараны тоже орут, — хмыкнул брат, — а с человеком всегда договориться можно.
— Как ты себе это представляешь? «Не кричите, пожалуйста, мы вас не больно зарежем!»
Сенька напомнил, что они не собираются ее резать. Степан в том же тоне заявил, что она-то об этом не знает и похитителей в любом случае испугается, и визг поднимет непременно. А объяснить визжащей бабе что к чему — очень проблематично.
Точнее — невозможно.
— Артем ее услышит, и ввалит нам по первое число, — подвел он неутешительный итог.
— И пусть! — упрямо выдвинул подбородок Сенька. — К тому времени мы от берега уже отойдем, а возвращаться он не будет!
— Это еще почему?
— По кочану!
Они поглядели друг на друга, как в зеркало. Любой спор завершался тем, что каждый оставался при своем мнении. Упрямством близнецы тоже обладали одинаковым.
Степан выскочил из кресла и уселся на подоконник, демонстрируя полную уверенность в себе и своем плане. Сенька насупился в другом углу кабинета. Таким образом они просуществовали секунд тридцать.
— Тогда давай так! — одновременно проговорили братья.
— Я первый скажу, ладно? — быстро добавил Степан.
— Почему ты?
— Семен Андреевич! Хватит торговаться, не на базаре! Садись и слушай. Значит, вот что мы сделаем. Я подготовлю операцию, а ты пока ищи Глафиру. Разделение труда приветствуется во всем цивилизованном мире!
