А ведь восемь — прошло два часа, я разделалась со сметой, и Алекс вот-вот придет.
— Мрм-рм-рм, — Геркулес потерся о мои ноги.
Я открыла консервы и наполнила его миску. Налила себе кофе и отломила приличный кусок багета. Может, не полениться и соорудить сандвич? Например, с черной икрой а-ля рюс, я же так и не притронулась к гастоновскому дару. Алекс тоже постеснялся.
Я достала баночку икры, держала ее в руке и, не закрывая дверцу, с сомнениями изучала содержимое холодильника. Интересно, а с чем русские едят икру? Понятно, что с хлебом. Многие едят с хлебом даже равиоли и спагетти… Но еще что? Зелень? Грибы? Фрукты? Яйца?
— Мырь-мярь-яаа. — Геркулес не проявил должного уважения к своим консервам, а с нескрываемым интересом — он даже привстал на задние лапки — передними и мордочкой тянулся к икре. — Ауау-ааа?
— И как это ты ее сразу-то не учуял? Хочешь попробовать? — спросила я, и тут раздался звонок в дверь.
— Ау-аау-ау-а! — Кот не сводил глаз с банки.
— Эх, Геркулес, Геркулес! Это же твой приятель звонит, а тебе жратва дороже? — Я поставила баночку на стол рядом с компьютером и пошла открывать дверь.
— Как ты справился с замком парадно… — Я осеклась.
На пороге стоял Гастон.
— Привет. — Через мое плечо он заглянул в прихожую, обволакивая меня интимным запахом пряного парфюма и дождя… — Ты одна? — шепнул он в оказавшееся рядом с его губами мое ухо. Губы почти касались моей кожи.
— Я очень занята, Гастон. — Я отступила назад. — Уходи. Я работаю.
— Мы должны поговорить, Беа. — Он шагнул через порог.
— Я занята!
— Беа, это очень серьезно. Пожалуйста, выслушай меня.
— Говори быстро и уходи!
— Беа…
Телефон и кот заорали в кухне одновременно.
— Гастон, уходи, я должна поговорить по телефону.
Парочка продолжала дружно вопить.
— Поговори.
— Я не в состоянии выкинуть тебя за дверь. Стыдно пользоваться этим. Хоть ты уймись, Геркулес!
— Я не пользуюсь. Я переживаю за тебя.
Гастон не двигался с места. Как назло, соседка вышла из своей квартиры, обернулась и круглыми глазами воззрилась на нас. Я вежливо поздоровалась с ней. Телефон и кот продолжали состязаться в громкости и пронзительности.
— Проходи, Гастон. Закрой дверь. — И стрелой метнулась в кухню.
— Да, Алекс, слушаю! Я была в ванной!
— Как дела?
Кот сидел на столе возле компьютера и старательно умывался. Только сейчас до меня дошло, что баночка из-под икры была девственно прозрачна и абсолютно пуста!
— Я все сделала. Восемнадцать и шесть десятых процента.
— Какие еще к лешему сварные консоли?! — рыкнул он кому-то. — Извини, Беа, перезвоню через пять минут. — Гудки.
— Это что? Смета на дом Маршана? — за моей спиной спросил Гастон.
— Не твое дело! — Я потянулась, чтобы захлопнуть компьютер.
— Да подожди ты! — Гастон не очень галантно отодвинул мою руку. — Конечно же, это она! Демонтаж мраморных каминов, демонтаж лестницы…
— Слушай, Гастон, сейчас мне абсолютно плевать, откуда тебе известно, что это дом Маршана! Я должна еще раз просмотреть все, перекинуть на дискету и отдать своему патрону! Понимаешь, я очень занята! Это он звонил и вот-вот приедет забирать работу!
— Беа…
— Что «Беа»? Я уже скоро тридцать лет, как Беа! Мне некогда, Гастон! Мне нужно работать!
— Твой патрон — Алекс Дюваль?
— Да! — Я взяла коробку с дискетами, чтобы достать чистую. — Из-за тебя я не успела еще раз просмотреть все…
— Значит, малыш Дюваль — твой патрон?
— Да хоть как назови! Хоть Кот в сапогах! — Пластиковая коробочка упорно не желала раскрываться. — Он мне платит, я на него работаю!
— Давай помогу, — миролюбиво предложил Гастон.
Телефон и вопль Геркулеса.
— На. — Я протянула ему коробку. — Слушаю, Алекс.
— Восемнадцать и шесть, говоришь?
— Восемнадцать и шесть, — подтвердила я, забирая у Гастона дискету.
— Что должны сказать вежливые девочки? — Гастон кокетливо повел бровью и не выпустил дискету из руки.
— Многовато, все-таки. — Алекс вздохнул. — Как ни крути, многовато.
— Отдай! — прошипела я и изо всех сил потянула дискету.
— Что ты сказала? — спросил Алекс.
— Это я коту. Отдай! — Гастон не отдавал, в дискете что-то щелкнуло. — Сломаешь!
— Да что там у тебя?
— Ничего, Геркулес сожрал всю икру! — Дискета наконец-то перешла ко мне. — Ненавижу! — прошипела я Гастону и вставила в дисковод свой трофей.
— Уж больно ты с ним строга! Ну сожрал, ну и на здоровье! Еще купим. Да сейчас я, Ролан!
— Угу. — Дискета не желала входить в щель.
— Слушай, Беа. Ты можешь сама ко мне подъехать? Ну никак мне отсюда не уйти в ближайшее время, хоть ты тресни.
— Могу.
В компьютере что-то именно треснуло, и дискета вошла. Гастон ухмыльнулся.
— Ты бук-то не волоки, Беа. Привези одну дискету. Я его потом сам заберу. Ну и что, Ролан?..
— Хорошо. — Я пощелкала мышью, намереваясь перебросить все на дискету, но на экране появились часики. — Да что же это такое!
— Иду я, иду, Ролан! Что там у тебя, Беа?
— Вам помочь, миледи? — поинтересовался Гастон все с той же мерзкой ухмылочкой.
— Кажется, завис компьютер…
— Ролан! Что он здесь тебе написал? Ладно, Беа, это все пустяки. А что это за подпись? Чья она, я спрашиваю? Что ты сказала, Беа?
— Компьютер завис, кажется!
— Слушай, вези его сюда, только не выключай, пару часов он продержит. И давай скорее. Не нравятся мне эти восемнадцать процентов… Ролан! Да чтоб тебя… — Гудки.
— Это все из-за тебя, Гастон! Ты сломал дискету!
— Успокойся, детка. Это ты засунула ее не той стороной.
— Господи! — Я попытал извлечь дискету, ругаться сейчас с Гастоном было просто некогда. — Не той стороной она не влезет!
— При старании можно засунуть все куда угодно!
— Ты омерзителен!
— Поехали. — Он вздохнул, совсем как Кларис. — Я отвезу тебя к твоему… другу и патрону!
— Я… — Я же не знаю, где находится его фирма! От бессилия я готова была разрыдаться, а Гастон опять смотрел на меня и усмехался. — Зачем, зачем ты сейчас пришел, Гастон? Зачем ты вообще мучаешь меня?
— Ладно, Беа. Хватит, я ухожу. — Усмешка исчезла, я сидела к Гастону спиной, но все равно поняла это по голосу. — Ты сейчас не в состоянии мыслить логично. А мне так много надо было сказать тебе…
В чашке оставался кофе. Я молча допила его. Гастон прошелся по кухне и выглянул в окно, приподняв занавеску.
— Цел там еще мой малыш? Цел! И дождь перестал. Счастливо, Беа. — Он приблизился сзади и легонько похлопал меня по плечу. — Будем жить дальше. Можно, я поцелую твои волосы на прощание?
