Так нежно и одуряюще, что я забываю обо всем на свете. Мне тепло и уютно сейчас. В объятиях врага. Нельзя позволять себе чувствовать, но я больше не помню, почему.
Вопреки здравому смыслу, прижимаюсь к Диме всем телом, позволяю ему углубить поцелуй. Нет, не так. Я сама впиваюсь в его губы, жадно и страстно, словно путник в пустыне, который наконец-то нашел оазис. И чем больше я пью из источника, тем сильнее хочу еще…
Дима отстраняется первым. Потому что добился своего, потому что все это было лишь игрой, потому что победа опять на его стороне.
С трудом приоткрываю глаза и восстанавливаю сбившееся дыхание. Нехотя смотрю в лицо мужа, ожидая увидеть там победное выражение, но не понимаю него эмоций. Щукин задумчивый и хмурый. Если бы я не знала его, то подумала бы, что он сам жалеет о своем внезапном порыве.
Но Дима просчитывает каждый шаг. И все это — очередной спектакль. Убеждаюсь в своей догадке, когда муж натягивает искусственную улыбку и нарочито ласковым тоном тянет:
— Собирайся, Кать, и Машу одевай, — говорит загадочно.
— Что? Зачем? — ошеломленно ахаю я и на всякий случай добавляю. — Я не хочу.
— А это был не вопрос, — чеканит строго, и я узнаю в нем прежнего Щукина. — Ты же жаловалась, что сидите в четырех стенах! Выведу вас в люди, — ехидно ухмыляется. — Заодно в кафе зайдем. А то, знаешь ли, меня жена не кормит. Только отравить грозится, — смеется своей глупой шутке.
Собираюсь продолжить сопротивление, но нахал невозмутимо направляется к лестнице и поднимается наверх. Знает, что в спальню я за ним не побегу. На ходу небрежно бросает:
— Надеюсь, вам хватит часа на сборы? Иначе я с голоду умру…
«Если бы все было так просто», — бурчу себе под нос, но все же забираю Машу и скрываюсь в комнате.
Глава 6
Собираю Машу так быстро, что сама удивляюсь. Ведь она терпеть не может переодеваться. Впервые мне удается обойтись без капризных криков и сопротивления. И даже вспомнить какую-то старую сказку, которой мгновенно отвлекаю малышку и даже вызываю ее искренний смех. Может, не такая уж и плохая мама из меня получится? Впрочем, я приложу к этому максимум усилий. Маша — мой ребенок, и я даже не представляю своей жизни без нее.
Чмокаю малышку в носик, пару секунд с улыбкой всматриваюсь в ее милое, довольное личико. Я готова возиться с ней вечно, но вместо этого вдруг спохватываюсь, вспоминая, что сама еще в домашней одежде и растрепанная. Усаживаю Машу в кроватку, занимаю игрушками, а сама мчусь к шкафу.
Закусив губу, перебираю наряды. Честно говоря, у меня немного осталось действительно шикарных платьев. Самую дорогую фирменную одежду пришлось продать за бесценок, когда…
Замираю на мгновение и чувствую, как в ушах шумит кровь. Прикрываю глаза, смаргивая скупые слезы. Я думала, что выплакала все, но похоже там нескончаемый источник. Говорят, время лечит. А я думаю, что месть — лучшее лекарство…
Вытираю щеки ладонями, рывком достаю из шкафа «маленькое черное платье». Идеальный вариант для любой ситуации. Облегающее, в меру открытое, не слишком вычурное и праздничное, длиной до середины бедра. Прищурившись, обвожу взглядом обувь. Здесь сложнее. Привычные шпильки сразу отбрасываю прочь: с Машенькой на руках сложно будет сохранить равновесие. А рисковать малышкой не хочу.
С трудом нахожу более-менее сносные туфли, красивые и удобные. И в цвет платья.
Макияжу и прическе уделяю чуть больше времени, чем обычно. Дело не в том, что хочу понравиться Диме. Мне плевать на мнение этого животного. Но не хочется выглядеть серой мышью на его фоне. Щукин всегда такой статусный, деловой, серьезный, властный. Одет с иголочки. Манеры безупречные. Лживая маска доброжелательности вместо лица. Даже дома он не выходит из образа. Идеальный, как сам дьявол…
А я… обычная женщина, потерявшая все. Но скоро мы поменяемся местами.
Едва успеваю заколоть последнюю прядь волос, подняв локоны наверх и слегка ослабив по бокам, чтобы придать прическе объем, как в комнату врывается Дима. Нагло, без стука.
— Готовы? — бросает небрежно.
В пару шагов оказывается посередине помещения, складывает руки в карманы. Задумчиво смотрит на Машу, потом на меня. Красивый, уверенный в себе и до тошноты приветливый. Все, как я и ожидала.
— Дим! — вспыхиваю я и поднимаюсь с места, вытягиваясь в полный рост плюс каблуки, невысокие и устойчивые. — Не смей так врываться! А вдруг я была бы не одета! — выпаливаю на эмоциях, но вскоре жалею об этом.
Обволакивающий медовый взгляд скользит по мне оценивающе, лаская тело, останавливается на ногах: знаю, что в этом платье они выглядят бесконечными. И возвращается к глазам.
— Я был бы не против, — подмигивает Дима ехидно и, помедлив, берет Машу на руки. — Мы тебя в машине подождем.
Смущенно откашливаюсь, не успевая придумать что-нибудь колкое в ответ. Собираюсь сдаться и молча последовать за Димой, но у двери он вдруг оборачивается и произносит шепотом:
— Я больше люблю, когда ты с распущенными волосами, — и как ни в чем не бывало покидает комнату.
«Да пошел ты!», — шиплю себе под нос, а сама вытаскиваю заколки из прически, позволяя локонам рассыпаться по плечам.
***
Для нашего «выхода в свет» Дима выбрал довольно уютное семейное кафе.
Стоит мне войти внутрь, как я сразу влюбляюсь в это место. Стены приятного оливкового цвета, яркий декор, комфортные диванчики. Помещение разделено на несколько зон: детский игровой городок, зона для совместного творчества и мастер-классов, собственно кафе, а также манеж для самых маленьких. По залу снуют аниматоры, которые тут же привлекают внимание Машеньки.
Дима, как обычно, берет инициативу в свои руки. Подзывает администратора, который любезно провожает нас к заказанному столику. Малышку же передает одному из аниматоров. Вздрагиваю и собираюсь воспротивиться. Не могу доверить моего ребенка чужому человеку!
— Не беспокойся, — берет меня за руку Щукин. — Во-первых, они профессионалы. Да и не посмеют моей дочери навредить, — напыщенно добавляет, однако внутренне я соглашаюсь с ним. — А во-вторых, — жестом указывает на диван, приглашая присесть, — мы будем рядом. Отсюда открывается отличный обзор. Я все продумал.
Изучаю долгим взглядом игровую зону, куда отправилась Машенька. Убеждаюсь, что манеж, заваленный игрушками, вполне безопасен, а аниматоры ни на шаг не отходят от вверенных им деток. С трудом, но все же заставляю себя успокоиться и посмотреть на Диму.
Он же предлагает мне сделать заказ, а сам выглядит напряженным. Совсем не похож на холодного, продуманного депутата. Сегодня Дима настоящий и… семейный. Если это тоже маска, то очень качественная.
Едва Щукин открывает рот, чтобы завести разговор, как его прерывает трель мобильного.
— Извини, это Емельяненко, — неожиданно отчитывается Дима.
Стоит мне услышать эту фамилию, как тело охватывает мелкой дрожью. Обнимаю себя руками, словно защищаясь, и невольно вжимаюсь в стул. Щукин мою реакцию принимает за обиду.
— Дай мне пару минут, котенок, — просит так трепетно, что почти верю ему. Почти…
Подняв палец вверх, тем самым призывая меня к молчанию, он прикладывает трубку к уху. Про себя отмечаю, что не уходит, а разговаривает в моем присутствии. Доверяет?
И все же не настолько, чтобы не запирать кабинет…
Общаются Щукин и Емельяненко, словно старые добрые знакомые. Справляются о делах друг друга, строят планы на ближайшую неделю.
А я тем временем нервно ерзаю на диване. Какой же все-таки грязный этот мир политики! Сколько в нем лицемерия и фальши. И никогда не знаешь, от кого ждать удара в спину. Взять хотя бы меня. Проникла в дом Димы, в его жизнь. Играю роль жены, а сама хочу уничтожить. Если подумать, не удивительно, что Дима стал таким. Будь он добрым и правильным, никогда бы не пробился во власть. Его бы перемололи и выбросили на свалку.
Впрочем, примерно такая судьба его и ждет в ближайшем будущем…
Что ж, они с Емельяненко друг друга стоят. Но мне все неприятнее слушать их теплый разговор. Не выдержав, поднимаюсь из-за стола и направляюсь в сторону манежа. Чувствую на себе изучающий взгляд мужа, но не оборачиваюсь.
