— Я знаю. — Ее голос стал таким мягким.
У меня почти сложилось впечатление, что Билли подошла к керамическому горшку, просто чтобы отвлечься. Затем она сняла крышку и взяла две вилки.
Я почувствовал запах жаркое, когда вошел, и еще раз, когда она проверяла говядину. Я подумал, что мой нос обманул меня. Я ожидал более сложного блюда, бросающего вызов моему знанию вкуса, а не традиционного ужина, как она выбрала.
Я должен был догадаться.
— Это одно из моих любимых блюд, — сказал я, когда Билли начала разрезать мясо.
Она посмотрела на меня.
— И мое тоже. — Когда девушка закончила, она взяла небольшую красную картофелину из той же кастрюли и сделала несколько шагов, чтобы протянуть ее мне.
Кожица лопнула, когда я надкусил ее.
— Черт возьми, ты умеешь готовить.
Я вернул вилку, и она сделала то же самое с куском мяса.
— А теперь попробуй это.
Когда я обхватил говядину ртом, мои глаза встретились с ее глазами.
— Господи, — простонал я. Жаркое было сочным, нежным и с богатым ароматом. — Это невероятно.
— Иди сюда. — Она махнула мне рукой. — Я приготовлю тебе миску. Я люблю, есть именно так. — Она достала одну из них из шкафа и добавила в нее мясо, картофель и овощи, а затем залила все это бульоном.
Я протянул руку вперед, чтобы взять блюдо, и ее взгляд встретился с моим в тот самый момент, когда моя рука коснулась миски. Это выражение вернулось в ее взгляд ― тот самый, который был в ту ночь, когда я почти поцеловал ее. Тот самый, который заставил меня начать войну с собой, чтобы убедиться, что я этого не сделаю.
И теперь я снова был здесь.
— Билли… — В моем теле билась потребность, твердея от того, как сильно я хотел оказаться внутри нее. Но логическая сторона, часть моего мозга, постоянно напоминала мне, почему это была плохая идея. Настолько, что мне пришлось снова сказать ей: — Мы не можем этого сделать. Это не поможет ни одному из нас.
Билли ненадолго опустила взгляд, ее язык скользнул по нижней губе. Она была влажной и блестящей ― сочетание, которое было очень сексуальным в ней. Медленно, этот пронзительный взгляд вернулся ко мне.
— Тогда почему ты так смотришь на меня?
СОРОК ТРИ
ХАНИ
ВЕСНА 1986
— С первой годовщиной, детка, — сказал Эндрю на ухо Хани.
Она прислонилась к его боку, положив голову ему на плечо, и смотрела на закат с пляжа на Арубе.
— С годовщиной. — Она поднесла бокал с шампанским к губам и сделала глоток как раз в тот момент, когда солнце опустилось за горизонт, добавив еще больше красок в и без того потрясающее небо.
Хани не могла поверить, что ровно год назад она вышла замуж за Эндрю перед прекрасным маяком. В каком-то смысле казалось, что год пролетел незаметно, многое в ее жизни изменилось за это время. Их квартира была полностью обставлена, она получила повышение, у Валентайн появился парень, и они вчетвером сходили на несколько двойных свиданий. Но во многих отношениях год тянулся, напоминая ей о том, сколько раз у нее были месячные, о том, что ей придется подождать еще месяц, чтобы узнать, сработали ли их усилия.
С каждым месяцем моменты становились все мрачнее.
Никто в ее жизни, казалось, не понимал ее, поэтому она ни с кем не говорила об этом. С каждым днем ей становилось все тяжелее. Хани была замужем за самым замечательным человеком, у них был великолепный дом, и она любила свою работу. Всего этого должно быть достаточно. Так и было в течение короткого времени, а затем желание стать матерью пришло с новой силой.
— У меня для тебя кое-что есть, — сказал Эндрю, целуя ее в макушку.
Хани отстранилась от его плеча и посмотрела на мужа. Они уже обменялись подарками в Портленде на прошлой неделе, и эта поездка была вторым подарком Эндрю для нее. Коробка, которую он только что достал из кармана, была третьим подарком.
— Открой ее.
Она покачала головой, встретившись с мужем взглядом.
— Эндрю, ты слишком много для меня делаешь.
— Это делает меня счастливым. — Он кивнул в сторону своей ладони, где все еще лежала коробка, побуждая взять ее у него.
В конце концов, она так и сделала, сняла золотую бумагу и подняла крошечную крышку. Когда она увидела, что находится внутри, ее глаза наполнились слезами, а губы слегка задрожали.
— Они так невероятно красивы. — На дне коробочки лежала пара бриллиантовых сережек круглой формы, на размер больше, чем те, что она носила. — Я влюблена в них.
— Твое запястье следующее. — Он поднял ее руку, поцеловал в центр, повернул ее, чтобы погладить с другой стороны. — Может быть, еще одно ожерелье после этого.
Ее взгляд вернулся к его.
— Я собираюсь дать тебе все, что ты когда-либо хотела. — Эндрю переместил руку на ее щеку, проведя большим пальцем по коже взад и вперед. ― И я собираюсь подарить тебе ребенка.
Хани смотрела на него, темно-розовое небо создавало теплое сияние на их коже. Слезы, которые были в ее глазах, начали капать. Он знал. Он всегда знал, но сегодня это поразило ее еще больше.
— Я верю тебе, — прошептала она.
Он поцеловал ее, прежде чем отстраниться.
— Тогда перестань думать об этом и доверься мне.
СОРОК ЧЕТЫРЕ
ДЖАРЕД
Почему я так смотрю на нее?
Потому что в моей голове снова происходила битва, и я делал все возможное, чтобы не уронить эту миску и не притянуть ее в свои объятия.
Я не мог этого сделать. Не мог поддаться искушению.
Не мог переступить чертову черту, даже если ее сторона была той, на которой я хотел быть.
— Джаред… — Билли напомнила мне, что задала мне вопрос.
Когда я ничего не сказал, она выпустила миску, и я тут же поставил ее на столешницу, устремив свой взгляд вслед за ней.
— Спасибо, — тихо сказала она, переходя к кастрюле, чтобы сделать миску для себя.
— За что?
— Дал мне отдохнуть от твоих глаз. — Она взяла что-то из ящика.
— Что это значит?
Она повернулась ко мне и замерла, когда наши взгляды встретились, но она не отдала мне утварь.
— Ты смотрел на меня так, словно собирался меня поглотить… так же, как смотришь на меня сейчас.
Я был чертовски сумасшедшим, раз у меня были такие мысли.
Даже чтобы думать о том, что формировалось в моей голове.
Билли была слишком молода.
Ситуация была неподходящей.
И никогда не будет правильной.
Но было что-то, что имело вес в моем сознании. Что-то, что перевешивало все, и это была моя потребность обладать ею.
Я знал, что когда прорычал: «Иди сюда», я совершил самую большую ошибку.
Но в тот момент мне было все равно.
Улыбка появилась на ее губах, доходя до самых глаз. Мне нужно было попробовать ее на вкус.
— Быстрее, Билли.
Она поставила свою миску и сократила пространство между нами.
Но теперь, когда она была прямо передо мной, я не шевелился и все еще боролся с желанием прикоснуться к ней.
Билли Пейдж была не просто борьбой, она была гребаной войной. И каждую секунду я вел переговоры с самим собой, прикидывая, что получу и что потеряю, когда мои руки окажутся на ней.
Я не мог ждать. Я должен был знать. Я потянулся вперед и кончиками пальцев коснулся ее талии.
— Черт возьми, — зашипел я, почувствовав намек на изгиб. — Билли… — Мой тон был предупреждающим. Последнее усилие, перекладывание ответственности на нее, потому что я не был достаточно силен, чтобы уйти. Не сейчас. — Скажи мне остановиться. — Я схватил ее сильнее, ее кожа горела, когда моя рука поднялась выше. — Скажи, что я слишком стар для тебя.
— Не останавливайся, — простонала она. Билли впилась в свою нижнюю губу, прежде чем выдохнула: — И ты не слишком стар для меня. — Она положила руку мне на живот, медленно проводя вниз.
— Скажи мне не идти дальше. — На этот раз я говорил не громче шепота. — Скажи мне убрать руки от тебя.
