закусываю губу, когда слышу с той стороны хриплый выдох и представляю сильную мужскую руку с венами, обвивающими запястье сомкнутую на возбуждённом члене.
— Хочу фото, — говорю я и получаю сдавленный стон. — Только в обмен на твое… — ставит ультиматум Глеб.
— Пока не готова, — признаюсь я и отодвигаю в сторону кружево трусиков, чтобы прикоснуться к влажным складкам.
— Тогда лежи и представляй, насколько я сейчас возбужден, — едва слышно смеется он, и меня окончательно уносит из этой реальности. Я слишком хорошо помню его тело. Вкус его кожи под губами. Восхитительную гладкую твердость его члена.
— Знаешь, что я делаю сейчас? — спрашивает Глеб.
— Общаешься со мной? — изображаю наивность и старательно пытаюсь говорить нормально, но голос все равно звучит низко и сексуально. Боже, неужели это я?
— Я вспоминаю…
— Нашу ночь? — я тоже вспоминаю ее, поэтому догадать несложно, но Глеб меня снова удивляет.
— Нет… я вспоминаю тебя. Какая на ощупь твоя кожа, как напрягаются соски, когда ты встаешь на цыпочки и делаешь шаг мне навстречу. Я помню солоноватый вкус твоей кожи, когда ты стонешь подо мной, а еще я настолько сильно хочу тебя, что совершенно прозаично дрочу… Думаю, это полностью рушит мой образ довольного жизнью богатого мудака, у которого есть все…
— Видимо, этой ночью не все… — сглатываю я, потому что воображение меня доконает. Воображение и воспоминания. Хриплое признание мужчины заставляет меня слететь с катушек.
— Дотронься до себя, Лика… тогда я не буду чувствовать себя так…
— Как? — хрипло выдыхаю я и понимаю, что уже давно последовала его совету. Не хочу слышать ответ на свой вопрос, потому что перед глазами плывет, и я признаюсь. — Я хочу чувствовать на себе твои пальцы… правда. Не здесь, где-то в другой вселенной, там я хочу повторить то, что было между нами. И сделать еще очень много всего неизведанного.
— И я… — тихо и хрипло отвечаем мне Глеб. — Я тоже хочу повторить, и это будет наша вселенная и наш космос. Сегодня мой кулак суррогат, жалкая замена твоего тела, которое для меня, как наркотик, но очень скоро я снова войду в тебя…Я отымею тебя языком, я узнаю какая ты на вкус.
— В мечтах, Глеб, — шепчу я, прикрывая глаза, потому что под ними вспыхивают круги наслаждения. — В мечтах, Глеб…
— Что еще в твоих мечтах, Лика?… — соглашается он на правила игры.
— Мои губы на тебе, — говорю я. — Там, в мечтах хочу узнать, какой ты на вкус. Хочу повети языком по напряженной плоти…
— Ты ведь знаешь, что творишь со мной, Лика? — спрашивает он сквозь стон.
— Знаю… — отзываюсь я. — Ведь то же самое, ты делаешь со мной.
***
Глеб
От ее хриплого, наполненного возбуждением голоса, кровь стучит в висках, а то, что она говорит в трубку, кидает меня на край обрыва, за которым ждет сумасшедший оргазм. Яйца поджимаются и, кажется, я сейчас кончу. Стараюсь дышать глубже и немного расслабить ладонь, хочу сначала услышать ее стоны в трубку. Срывающийся голос Лики должен запустить в космос меня.
Сегодняшняя ночь прекрасна в своей неправильности, поэтому я продолжаю делать то, чего никогда не делал — заставляю кончить девушку от моих слов.
— Ты знаешь же, что я сейчас в твоей постели, Лика? В твоей голове. В каждой клеточке твоего тела. Это я погружаю в тебя свои пальцы, постепенно наращивая ритм, — говорить становится сложнее, и я все сильнее долблюсь в собственный кулак, чувствуя, как близка разрядка. Лика где-то за стеной начинает дышать глубже, и я слышу ее сдавленный вздох, прежде чем резко дернуть рукой еще раз и кончить себе на живот. Кажется, я матерюсь в трубку, и потом мы погружаемся в тишину.
Опустошение и очень странные ощущения — вот что остается после этого неправильного, но, безумно заводящего секса. Теперь она точно решит, что Глеб Лисовецкий извращенец, и не захочет иметь со мной дело.
— Ты тут? — задаю я до ужаса идиотский вопрос и как подтверждение, слышу ее смех. К счастью, совсем необидный.
— И тут, и нет… — отзывается Лика. — Похоже, я еще где-то летаю…
— Вот видишь, а ты не хочешь спать со мной в реале. Я все еще готов прийти к тебе, — говорю я и понимаю, что от одного этого предположения готов возбудиться снова.
— Ты переспал со мной, чтобы досадить брату…
— И мне очень понравилось.
— Досаждать брату?
Совсем отрицать это я не могу, поэтому признаюсь.
— И это тоже, но вообще я говорил про секс с тобой. Брату я досаждаю все свою жизнь, с момента рождения. Это интересно и увлекательно, но приелось.
— Я тоже приемся.
— Сильно сомневаюсь. Мне кажется, ты как наркотик, чем больше принимаешь, тем сильнее хочется.
— Ты хочешь лишить меня работы, — приводит еще один аргумент Лика, про который я, если честно, забыл.
— Нет, я просто не хочу ремонт в старой части дома, но я подумал и понял, что спать с тобой я хочу больше.
— И что это значит?
— Это значит твори свои дизайнерские бесчинства. Я не буду препятствовать.
— Проблема в том, что я не верю тебе Глеб, поэтому это последнее наше безумство, каким бы интересным и крышесносным оно не было. Даже если ты не сдержишь свое слово и завтра не уедешь, это ничего не изменит.
— Я не нарушаю данные обещания, поэтому уеду. Но потом вернусь и мы с тобой еще раз поговорим про безумства.
— Нет, — отвечает она непреклонно, а я отключаюсь. Иногда женское «нет» звучит куда соблазнительнее, чем банальное «да». Оно бросает вызов.
Я довольно усмехаюсь и открываю вайбер, чтобы послать последнее на этой неделе сообщение.
Г: «Знаю, обещал не трогать тебя неделю и сдержу свое слово, но не могу не оставить воспоминание о себе»
Кидаю самое пошлое в моей жизни фото, которое я все же сделал, когда Лика об этом попросила и вырубаю телефон. На кровать откидываюсь с блаженной улыбкой. Неделя — это очень долго, но я смогу пережить, а потом Лика, ты
