несколько уже начавших желтеть синяков на лице придают ему вид жертвы. Однако, глаза блестят, и даже вихор на затылке торчит как-то жизнеутверждающе.
— Привет! — у меня на глазах выступают слезы.
Мы могли его потерять. Любая мелочь, и Лешки могло не стать.
— Ксюнь, ну чего ты, — пытается он угомонить меня, видя, как я часто моргаю, чтобы не начать слезоразлив.
— Дурак! — шмыгаю я носом и ставлю сумку на стул возле кровати. — Куда ты вляпался?
— Чего? — таращится на меня брат недоуменно.
А я понимаю, что, когда мама вернется в палату, я уже не смогу задать Лешке вопросы нормально. Надо спрашивать сейчас. Только какой задать первым?
— Тебе что-то говорит имя Мария Николаева? — решаю я начать с первого попавшегося и понимаю, что попала не в бровь, а в глаз.
Лицо Лешки мгновенно меняется.
— Что с ней?
Ох и ничего себе! Я-то пальцем в небо тыкала, а вон оно как!
— Ксюх, чего молчишь? — нервничает брат.
— Ничего, то есть, не знаю я, что с ней, — растерянно отвечаю я. — А кто это?
— Ты откуда вообще о Маше узнала?
Я вижу, что Лешка на грани психа. Что за тайны мадридского двора? Но волноваться ему сейчас однозначно неполезно. Ни по какому поводу. Все рассказывать сейчас не стоит, да и смысла уже не много. Я же знаю, что никакой вины Лешки в этих наездах из-за квартиры нет, и все это — неудачное стечение обстоятельств.
Однако предупредить о том, что авария не была случайностью, точно надо. По Лешке не скажешь, что он в курсе, что ему что-то угрожает.
— Леш, я тут перенервничала из-за постоянных звонков и молчания в трубку, — все еще сомневаясь, выдаю я полуправду. — И попросила знакомого узнать, кто это постоянно названивает. Ну и он сказал, что номер принадлежит Николаевой Марии, а я таких не знаю.
— Когда это у тебя появились знакомые, которые могут выяснить кому принадлежит номер мобильника? — напрягается брат.
Кажется мне, он видит в моих словах какой-то подвох, но совсем не тот. У него вызывает напряжение все связанное с этой неизвестной Машей. Мне даже становится обидно, я столько всего пережила, а его волнует только какая-то Николаева. Он, конечно, не знает об этом ужасе, но хоть спросить-то мог, как мы, как мама…
— С тех пор, как я узнала, что твоя авария — ненесчастный случай, — довольно резко отвечаю я и тут же корю себя.
Ну Лешка-то в чем виноват? Он сам пострадал. Хотя, кому-то же брат перешел дорогу.
— Как это не несчастный случай? — оторопев, переспрашивает он. — С чего ты взяла?
— Знающие люди сказали, — поджимаю я губы.
— Что за знающие люди? Ты сериалов пересмотрела? — Лешка смотрит на меня так, будто я маленький капризный ребенок, который привирает, чтобы получить побольше внимания.
— Почти. Максим Лютаев — герой популярного городского блокбастера «Найди плохого парня».
Лешка снова бледнеет.
— Ты связалась с Лютаевым? — и он тут же покрывает пурпурными пятнами.
Вижу, что он хочет устроить мне разнос.
Но пока брат на больничной койке и не может помочь, более того, сам хоть и невольно является источником проблем, главная в семье я. И не важно, что он старше. Именно мне сейчас приходится разгребать эти самые проблемы.
Последнее, что мне сейчас хочется услышать, это упреки в выборе неподходящей домашней девочке компании. Не после того, как меня встретили те трое, и не после того, как мне пришлось идти к Гордееву.
— Тебя сейчас только это волнует? — вспыхиваю я, хоть несколько минут назад уговаривала себя не злиться на Лешку. — Меня вот волнует, кто хотел тебе навредить. И по какому поводу.
— Я не знаю, — брат отвечает слишком быстро, и я понимаю, что он просто отмахивается от моего вопроса.
— А ты подумай. Потому что в следующий раз тебе может не повезти. Представь, что будет с мамой.
— Да не знаю я! Поняла? — огрызается он, но выдыхает и чуть спокойнее обещает: — Но я подумаю.
К сожалению, в этот момент в палату возвращается мама, и разговор на эту тему приходится отложить.
Собственно, посещение длится не очень долго. И по моим ощущениям, Лешка разочарован тем, что мы не додумались принести ему мобильник. С мамой брат прощается очень тепло, а вот на меня смотрит укоризненно.
Ничего. Переживет. Мне важнее, что мы не оказались на улице, и Лешке оказали нужную помощь.
И понимаю ведь, что я надолго, если не навсегда, останусь для него младшей сестрой, за которой надо приглядывать, но внутри все равно клокочет какая-то иррациональная обида на его реакцию. А если бы Лешка узнал, что я переспала с Гордеевым, то что? Он выпорол бы меня? Запер бы дома? Я давно совершеннолетняя.
Вернувшись домой, я стараюсь успокоиться, посмотреть на ситуацию глазами брата. Да, когда-то мы были близки, но сейчас мы оба слишком взрослые, а установки остались прежние, из детства.
Сами собой руки потянулись к старым фотоальбомам, где на снимках запечатлено наше счастливо детство.
Вот мы сидим на крыльце подъезда, у Лешки в руках рогатка, а у меня заплыл один глаз. На самом деле причиной был обычный «ячмень», но выглядит так, будто мы обнимаемся после суровой битвы. И еще много подобных моментов, которые воскрешают в памяти светлые воспоминания. Взбаламученная душа успокаивается. Ближе, чем мама и Лешка, у меня никого нет. Глупо копить обиды.
Альбом за альбомом я добираюсь до маминых.
У меня мелькает шальная мысль, что среди них есть альбомы с фотографиями учеников. Возможно, я смогу увидеть там Дениса. Эта мысль кажется мне немного стыдной, но привлекательной, поэтому поборовшись с собой, я все-таки прочесываю мамины талмуды и нахожу то, что ищу.
Он тут совсем такой же и в то же время совсем другой. Фотографий немного, несколько групповых фото на фоне березок с молодой листвой, видимо, в конце учебного года, парочка в актовом зале и… несколько фоток, раздражающих меня наличием на них Ольги, которая практически висит на Денисе.
Судя по антуражу, это или выезд на какой-то День здоровья или трудовой лагерь, большие компании смеющихся подростков, многие мальчишки обнимают девчонок, но только в том, как Ольга прижимается к Гордееву, мне видится что-то неприятное и захватническое. Мерзкая баба.
Денис не говорил, что учился с ней.
И одергиваю себя: а должен был?
Не забывайся, Ксюша. У вас совсем другие отношения.
Но несмотря на разумные доводы, настроение отчаянно портится. Снова. Хочется кому-нибудь сказать гадость. Желательно Ольге или Гордееву.
Словно
