разозлится?
— Увидимся в четверг, — уведомляет меня Гордеев, не дождавшись от меня ответа, и, перекинув ноги наружу и ухватившись за бортик руками, он спускается вниз.
Зорро, блин! У меня сердце обрывается, когда я слышу глухой звук удара об асфальт. Но, насколько успешно приземлился Денис, мне не видно, потому что у нашего подъезда перегорела лампочка. Впрочем, через минуту я слышу звук отключения сигнализации и вижу, как Гордеев своей обычной неспешной походкой приближается к машине. Хлопает дверь, загораются фары, и еще пару минут спустя тачка покидает двор.
Зачем он вообще приходил? Я думала, ему есть, что сказать, ну и что приставать будет. А он провернул этот кошмар! «Наш девиз непобедим, возбудим и не дадим»!
Вернувшись в комнату, я ложусь в кровать, но уснуть не могу.
Ворочаюсь, вспоминая, как Денис влез на балкон. И то мне кажется это романтичным, то наглым. И вообще он меня заставил просить поцеловать грудь!
Хотя это того стоило.
Нахлынувшие воспоминания о горячей влажной глубине его рта, твердом кончике языка, выбивают снова меня из колеи.
Нет!
Расхрабрившись, я пишу еще одно сообщение: «Это было свинство!».
Ответ приходит не сразу.
«Мне нужно было вернуться пораньше, чтобы мама не нервничала».
Вот засранец!
Так и слышу его ехидный голос!
Но улыбка растягивает лицо. Уел.
Ну и день сегодня был. И вечер.
Как ни странно, но после сообщения от Дениса волнения и страхи отступают, и я спокойно засыпаю до самого утра.
И сплю так сладко, что просыпаюсь, когда уже за окном светло. Просыпаюсь не сама, а от звонка мобильного. Бросаюсь к трубке, думая, что звонит Гордеев, но это с кафедры.
— Ксения? Ивану Борисовичу нужно уехать по семейным обстоятельствам, — гундит в трубку замученная лаборантка. — Он переносит консультацию. Есть вариант через две недели, или на сегодня можно устроить.
— А на сегодня во сколько? — хриплю я в трубку, пытаясь разлепить глаза.
— На через полтора часа у него будет окно, — слышу, как она шуршит бумажками.
— Я успею, оставьте за мной! — скатываюсь я с постели, путаясь ногами в одеяле.
— Угу, не опаздывайте.
Через полтора часа! Блин, мама ведь спрашивала: будить или нет! Как чувствовала! Хорошо, что мне недалеко, пешком за полчаса доберусь. Главное, быстро собраться.
Однако, сегодня я отчего вожусь со сборами дольше обычного. Тянет подкраситься, заплести красивую французскую косу, выпустив несколько свободных прядей… Для Дениса же я вчера наряжалась, мне понравилось, почему бы мне не сделать этого для себя?
Но в глубине души я жду, что Гордеев быстро расправится с делами и вспомнит про свою должницу.
В общем, провозившись перед зеркалом, я вынуждена в универ почти бежать.
Одна радость, погода стоит сухая, иначе узкие бежевые брючки были бы забрызганы по самое «не балуйся». Очень непрактичная одежка, но сидит на мне изумительно. Я собой довольна.
В последние мне дни я была так измучена этими угрозами, что потускнела совсем. А мне не нравится быть Молью. Влетев в холл главного корпуса, я кошусь в зеркало, висящее возле гардероба, и отмечаю, что глаза горят, на щеках румянец. Хороша чертовка! Жаль оценить некому!
Огибаю очередь в гардероб, тянущуюся почти до самого окна, и по винтовой лестнице, проклиная себя за то, что польстилась на каблуки, застревающие в кованых ступенях, я бегом поднимаюсь на третий этаж.
Ффух, я вовремя. Иван Борисович — жуткий педант. У него пунктик по поводу опозданий. Он не пожалеет львиной доли времени, отведенной на консультацию, потратить на пропесочивание даже за двухминутную задержку.
У двери на кафедру мнется еще один аспирант.
Руслан.
Мой бывший.
И вроде все давно прошло и быльем поросло, но мне все равно рядом с ним как-то не по себе.
— Тебе на сколько назначили? — спрашивает он, пристально разглядывая меня.
— На сейчас, — отвечаю я, подозревая, что, похоже, наши консультации решили объединить.
Так и выходит.
Лаборантка выглядывает в коридор:
— Егорова? Пантелеев? Оба тут? — она обводит нас взглядом. Под глазами у нее залегли темные круги. — Заходите, Иван Борисович ждет.
Иван Борисович и впрямь нас дожидается, стоя в дверях кабинета и беседуя с кем-то, кого я узнаю далеко не сразу, а лишь когда всех нас приглашают внутрь.
— Ксения, Руслан, сейчас мы с вами разберем ваши исправления, а если возникнут срочные вопросы, вы сможете обратиться с ними к Константину, — указывает научрук на своего собеседника. — Мы договорились, что он меня подстрахует, если придется задержаться.
— Конечно, нет проблем, — звучный баритон будто создан, чтобы приковывать внимания. — Можете меня поймать на кафедре, но я на всякий случай оставлю вам номер мобильного.
Я смотрю, как Константин Арзамасов длинными пальцами достает из кармана визитки и протягивает нам.
Сын проректора, кандидат наук, самый желанный холостяк универа, он воплощение сына маминой подруги. Идеален. И вызывает смесь робости и раздражения.
Правда, долго думать о нем не приходится, потому что Иван Борисович открывает принесенные ему лаборанткой распечатки наших работ и тут же обрушивает на нас хляби своей критики.
Куда мне думать про идеал, когда выясняется, что я законченная тупица?
То есть, мне не так это сказали, но смысл от этого не меняется.
Через час, обтекая, мы с Русланом выходим от научрука, проклиная тот миг, когда мы решили податься на научную стезю. У меня даже руки подрагивают, и поэтому я не сразу подцепляю телефон в сумке, который начинает трезвонить и явно бесить одну из преподавательниц, корпящую над каким-то документом. В итоге мне приходится почти все вытряхнуть из сумки на стол лаборантки, чтобы наконец угомонить мобильник.
— Да, мам? — выдыхаю я в трубку, у меня такое ощущение, что все на кафедре готовы меня покусать, а чисто теоретически мне еще потом здесь работать. — Погоди, я сейчас выйду.
— Ксюш, Лешку перевели в другую палату, теперь к нему пускают и даже передачи разрешили.
— Это же прекрасно, мам!
Спасибо тебе, Денис Гордеев!
Мама всхлипывает:
— Он пришел в себя. Я к нему собираюсь, ты со мной?
— Ну, конечно!
— Только прием до часу, успеваешь?
Смотрю на экран: уже почти двенадцать.
— Мам, попробую сразу подъехать в больницу. Если сейчас такси вызовется быстро, то я тебе отзвонюсь.
— Вы куда-то опаздываете? Я могу вас подвезти, — неожиданно кто-то кладет мне руку на плечо.
Вскидываю глаза. Это Арзамасов.
— Если вам в центр… — неуверенно начинаю я, хотя надеюсь, что удастся воспользоваться этой неожиданной помощью. От универа до больницы ехать минут пятнадцать, а если еще и такси задержится, я могу вообще никуда
