— Учеба, — единственное слово, которое Анастасии удается выговорить, получается шипяще-неправильным.
— Ну конечно, я и забыл, насколько для тебя это важно, — с сарказмом отвечает Переверзев. — Все уже организованно, я перевел тебя пока на дистанционную форму: лекции по зуму, домашка без участия твоей речи. И причину в деканате не стал указывать, думаю, ты бы сделала то же самое.
"Кажется, он не солгал, что мы встречались. Иначе как объяснить то, насколько хорошо он меня знает?", — девушка теперь куда серьезнее анализирует все то, что Анатолий ей говорил с тех пор, как она очнулась. Больше ей не кажется, что это сказки, они и впрямь были вместе и, страшно подумать, любили друг друга.
На предложение мужчины кивает, понимая, что он придумал лучший вариант из возможных.
Так, через три дня Анастасия отправляется обратно в Москву в сопровождении Переверзева и некоего Танка — Андрея Алексеевича. "Ого, целый самолет", — восхищенно думает Порезова, когда каталку с ней размещаются и закрепляют в салоне частного джета. Лежать не очень приятно, но другого выхода нет. Когда самолет поднимается в воздух, Настя пугается. Нерационально и очень сильно, наверно, она боится вновь оказаться в каком-нибудь шторме. Ее успокаивает лишь рука Переверзева, которую он кладет ей на грудь, куда-то рядом с сердцем. Удивительным образом это помогает. А уж когда мужчина начинает тихо напевать Насте на ухо, расслабляется окончательно и даже задрёмывает.
А просыпается, когда шасси касается посадочной полосы. Самолет подпрыгивает, как и душа Порезовой от испуга, а после движется мягко.
— Бойся, мы уже на земле, и совсем скоро будем дома, — продолжает бессмысленную болтовню Анатолий, таким образом отвлекая возлюбленную.
Машина скорой помощи уже ожидает их. Каталку крепкие медбратья быстренько грузят внутрь, позволяют Переверзеву сесть рядом с ней, а затем водитель резко трогается с места.
— Домчу с ветерком, — обещает грузноватый мужчина с пышными усами, после же отворачивается, посвящая все свое внимание дороге.
— Хах, — коротко шепчет девушка, закатывая глаза. Она и не надеется, что ее поймут.
Но Анатолию удается это сделать, потому что он говорит то, о чем думает его пассия:
— Согласен, только аварии нам не хватает для полного счастья.
— Не волнуйтесь, наш Петрович уже давно за рулем, и еще ни разу не было такого, чтобы он ошибся на работе, — некстати встревает в разговор один из медбратьев.
Дорога и впрямь выходит легкой и быстрой. И, когда уже дома Переверзев видит, как загораются счастьем глаза девушки от взгляда на ее комнату, он понимает, что все было не зря.
Глава 25. Прогресс
Теперь будни Насти наполнены бесконечной борьбой. Борьбой с собственным телом. Оно не хочет ее слушаться, сколько бы она не старалась, руки и ноги почти безвольными плетями свисают, не желая двигаться. Хоть массажист и физиотерапевт каждый день помогают, разминая ее, делая специальную гимнастику, ни единый мускул не хочет вернуться в свое прежнее состояние.
— Ты не стараешься, как нужно! — так описывает труды Анастасии ее массажистка Даниэлла, когда в один из дней уставшая моральная пациентка тупо пялится в потолок. — Девочка, послушай-ка меня. Я понимаю, как ты устала. Но я еще и не таких выхаживала. Ты не парализована в отличие от некоторых пациентов, просто обленилась до ужаса.
И самое смешное в этой ситуации, что Порезова и ответить-то не может, ее речь все еще не восстановилась, хотя некоторые успехи хотя бы в этом деле есть. Но их она никому не демонстрирует, решив для себя еще в самом начале, что вначале добьется хоть чего-то. "Как там говорят? Вначале перепрыгни, а потом скажи гоп", — так девушка думает, пытаясь проговорить звуки на очередном из занятий. — "Ш-б, к-г...как же задолбало".
Когда Настя устает окончательно шипеть и шепелявить, она откидывается на подушки. Но от этого не легче, потому что сразу же в голову ей лезут мысли об Анатолии. Теперь девушка часто о нем думает, а еще больше о том, что тот делает. Мужчина не обманул, когда обещал не трогать ее лишний раз, если она не будет к этому готова. Они живут в квартире, как два незнакомца, лишь иногда Переверзев с ней разговаривает, когда Настя этого хочет. А хочет она редко, потому что ответить, когда нужно, не может. Это ее расстраивает и злит, заставляет с ума сходить от бессильной ярости, и поделать с этим ничего нельзя.
Однако, Переверзев относится к эмоциональным перепадам настроения Насти с пониманием. Даже когда она рычит, глазами метает молнии ненависти в него, он никогда не упрекает. Напротив, садится рядом и успокаивает, каким-то волшебным способом находя те слова, которые доходят до сердца девушки.
— Если ты думаешь, что для меня был важен только се-кс с тобой, то вот доказательство, что это не так. Как видишь, близости между нами в ближайшее время, а, может, и вообще никогда, не предвидится. И знаешь что? Меня это не пугает. Я просто хочу быть рядом, плевать в каком качестве.
Очень похожие слова ей когда-то говорил отец. Она до сих пор помнит его главную фразу: "Не важно, что ты сделаешь, кем будешь, я всегда буду на твоей стороне, Настюш. Потому что любою тебя такой, какая ты есть". Поэтому, услышав подобное от Переверзева, она безостановочно начинает плакать, не в силах остановиться. И машет рукой Анатолию, мол, уйди, не хочу, чтобы ты это видел.
Но он остается. Держит за руку и вытирает девичьи слезы, пока Анастасия сходит с ума от осознания, что отец больше ничего хорошего ей не скажет, а того, кто говорит, она и сама не помнит. Она видит, как расстраивается мужчина каждый раз, когда на нее смотрит и понимает, что любимая может остаться такой беспомощной навсегда. Но Настя никак не может это изменить, по крайней мере пока.
В тот день, который меняет наконец сложившуюся ситуацию, Порезова просыпается удивительно рано. Постоянно пребывая дома, она уже привыкла к позднему подъему, но в этот раз открывает глаза, когда нет и семи утра. И с удивлением понимает, что может поднять свою правую руку.
Все еще не веря в это, девушка крутит кистью, сжимает пальцы в кулак, сгибает конечность в локте. "Воу, вот это черт! Значит, физиотерапевт был прав. То, что прогресс не наступал, еще не значило, что его не будет", — счастливо думает она. И почему-то хочет сразу же сообщить об этом Анатолию. Тянуть не видит смысла, поэтому кричит:
— Толя! Скорее сюда!! О, у меня, оказывается, и голос есть.
Видимо, нужен был толчок, чтобы заговорить.
Мужчина врывается в спальню через пару секунд. И Анастасия смеется, когда видит, в каком виде: растрепанный, в одних трусах. Когда она хохочет, не сдерживая голос, он замирает, прислушиваясь к самому лучшему звуку на свете.
— Что случилось? — обеспокоенно спрашивает он, заворачиваясь в плед девушки, снятый со спинки кресла. Теперь по крайней мере не светит перед ней голым телом, это слегка неприлично теперь, хоть раньше и занимались друг с другом се-ксом.
Вместо слов Настя поднимает руку, демонстрируя, как та двигается. И философ натурально взвизгивает от радости. Подскакивает ближе, трогает, недоверчиво касаясь каждого сантиметра руки.
— Ты можешь двигаться! — восклицает он.
— И говорить, — поправляет девушка его.
— И говорить! — Анатолий послушно соглашается. — Боже, какое же счастье.
— Внезапно уверовал?
— Похоже на то. Невероятно. Ну-ка, еще раз сожми в кулак, — просит ее, сверкая довольными глазами. Оказывается, для счастья так мало нужно. Настя делает то, о чем просят, самым хвастливым образом щурясь на своего благодетеля. — Значит, я не прогадал с выбором врачей тебе.
И не зря платил бешеные деньги за каждый прием. Это серьезно ударило по кошельку Переверзева, особенно если учесть те проблемы, которые в компании возникли из-за Светланы. Но он ничуть не жалеет, особенно теперь, увидев реальный результат.
