Меня убивает чувство вины, съедает изнутри, мешает нормально жить и принимать правильные решения. Я хочу избавиться от него вместе с нарастающими проблемами, рассказав, как всё было на самом деле.
После рабочего дня выхожу из здания языкового центра и замечаю знакомую припаркованную машину. Муж ждёт меня.
После слов о разводе его внимание ко мне усилилось, наверно, виной тому совет и влияние матери.
Я сажусь в машину с намерением поставить все точки над и.
– Привет. В садик? – угрюмо приветствует меня Коля.
– Нет.
Его пальцы слетают с ключа. Чувствует, что рано куда-то ехать. Жена приготовила кое-что «интересное».
– Опять начинаешь? Я всё решил, Аня, развода не будет. Ты моя жена, а Катя моя дочь…
– Вот тут ты ошибаешься, – подлавливаю его, вкладывая свой смысл. – Катя… Она…
Я прерывисто выдыхаю. Волнение подкатывает к горлу. И страх тут как тут. Боже, пусть меня сразит молния прямо сейчас… Как назло, на небе ни тучки.
– Что? Говори уже, – настаивает муж.
– Она не твоя дочь.
Я сказала это вслух? Почему такая тишина?
В ушах гудит, словно всё нереально. Поднимаю глаза на Колю и вижу его озадаченный смятенный взгляд. Он не верит?
– В смысле «не моя»?
– В прямом, – сглатываю. – Я была беременна до того, как легла к тебе в постель. Прости, если сможешь…
Секунда… Другая… Так мало надо времени, чтобы вернуться в прошлое и сопоставить все факты и события. Каменное лицо Коли свидетельствует о том, что он сейчас не здесь, а там… Перенёсся на пять лет назад.
– Я была вынуждена так сделать… И сейчас очень жалею об этом поступке, – нервно кусаю губу и виновато смотрю на мужа.
Он приходит в себя и протяжно вбирает в лёгкие воздух.
– Вот же… сука! – ударяет по руке, и я зажмуриваюсь. – Какая же шлюха, а… И от кого ты залетела? Чьего ребенка я обеспечивал почти пять лет?
– Не важно…
– Не важно? – глаза сужаются до щёлок, в которых пылает огонёк.
Коля хватает меня за волосы и сильно дёргает, заставляя склонить шею.
– Ай, больно, отпусти! – стону, обхватив его руку.
Его захват слишком сильный, чтобы рыпаться.
– Ты, сука, скажешь мне имя человека, с которым трахалась, а потом прибежала ко мне и навязала ёбанный брак и чужого ребенка!
Он настолько рассвирепел, что мне реально страшно. Придушит ещё в порыве гнева.
– Артем, – заикаясь, говорю имя. – Мой бывший муж. Но он ничего не знает…
– Вот же сукин сын…
Коля, матерясь, отпускает меня. Корни волос ноют, а моё сердце сильно бьётся в панике.
Смотрю на улицу как на спасение. Хочу побыстрее убраться из машины, но резкие слова Коли впечатывают меня в кресло и заставляют затаить дыхание.
– Какая же ты шкура, Аня… Правильно мама говорила про тебя, а я не послушал, дурак. Обработала, как конченного лоха… Дрянь последняя, – с презрением выплевывает муж оскорбления. Ничего другого я и не ожидала. – Чтобы съехала с моей квартиры сегодня же, поняла? Чтобы не воняло тобой и твоим ребёнком… Чёрт подери! Выметайся из машины, сука, видеть тебя не могу!
Я вздрагиваю от крика и буквально выскакиваю наружу. Колеса с пробуксовкой газуют и срываются с места, поднимая дорожную пыль.
Ветер обдувает моё раскрасневшееся лицо и охлаждает запаниковавший разум. Смотрю вслед уезжающей машине и наряду с щемящей болью чувствую облегчение. Я всё-таки рассказала… Даже не верится.
А что же дальше?
Думаю, моя жизнь круто изменится. И дай Бог, «круто» вверх, а не «круто» вниз, ко дну…
Перехожу через улицу и иду в садик. Что я скажу Кате, как буду всё объяснять… Она хоть и маленькая, но далеко не глупая.
– Прорвёмся, – не позволяю себе унывать и опускать руки.
Заберу Катю, и мы переедем к сестре на время. Таков сырой план. Потом сниму квартиру и будем потихоньку привыкать к новой жизни.
В садике меня ошарашивают новостью.
– В смысле Катю уже забрали?! Кто? – перепугано спрашиваю воспитательницу, когда не обнаруживаю ребёнка в саду.
– Бабушка… А вы не в курсе?
– И как давно?
– Сегодня рано забрала, сразу после ужина, – она начинает нервничать и перенимать мою бледноту. – Вы извините, я ведь не знала… Бывает, и бабушка её забирает.
– Всё нормально, – успокаиваю её и себя одновременно.
Не знаю, как воспитательнице, но мне не очень помогает.
С плохим предчувствием пытаюсь дозвонится до свекрови. Она отвечает только со второй попытки.
– Нина Арсеньевна, Катя у вас? – тараторю я.
– Нет… Я привезла девочку в квартиру сына, – холодным тоном отвечает свекровь. – Где тебя носит?
– Я… – зависаю с ее слов.
Она сказала «девочка»? Никогда она так отчужденно Катю не называла. Это значит, что Коля первым делом позвонил маме и доложил ей обо всем. Боже, что же будет… Не рассчитывала я на прощальный помоечный разговор со свекровью.
– Я уже еду.
Глава 25
За полчаса я добираюсь до квартиры и за это время морально настраиваю себя на предстоящий разговор. Его однозначно не избежать.
Щёки и уши горят. Свекровь уже «любит» меня в мыслях по полной.
Забегаю на этаж и нажимаю на звонок. Сердце слишком больно стучит в груди. Я на финишной прямой, где особо нервно и ответственно.
Посмею ли посмотреть в глаза этой женщине? Посмею. Потому что искренне раскаиваюсь. Я не надеюсь на её прощение. Это слишком.
Да и смог ли бы кто-то в целом свете простить такое? Сейчас даже я себя прошлую не понимаю и осуждаю… Не стоило это таких жертв.
– Заявилась, – первое что слышу за открывающейся дверью.
Вдыхаю поглубже и уверенно вхожу, готовясь к атаке.
Глаза свекрови обжигают взглядом. Она всё знает – убеждаюсь я.
Сколько отвращения и презрения… Глаза сами опускаются в пол.
– Это правда, что передал мне сын? Катя – не его дочь?
– Правда, – киваю и кладу руку на сердце, которое щемит. – Мне искренне жаль…
Хлесткая пощечина обжигает щёку и заставляет заткнуть извинения.
– Мерзавка! – шипит она. – Как ты могла так с нами… Всю жизнь сыну испортила! Обманщица!
– Я виновата перед вами, это был грязный обман, – обрывочно выдыхаю и смотрю на свекровь сквозь слёзную пелену. – Но я создавала семью с вашим сыном, надеясь, что у нас всё получится… И как жена делала всё, чтобы он был счастлив. Но… Не вышло. И решение о разводе пришло раньше, чем правда. Катя здесь не при чем.
Осматриваюсь, дочки нигде не видно, наверно, она сейчас находится в своей комнате по указанию свекрови. Но это и к лучшему.
– Ты посмотри на неё… Как смеешь ещё оправдываться? Не стыдно тебе скажи, а? Я сразу почувствовала неладное, как тебя увидела… Так и есть, пригрела на своём сердце змею по доверчивости.
Свекровь унижает, хочет вдавить в угол и оторваться напоследок – так сказать, восполнить утраченные, испорченные мной, её золотые годы. Не пропускает меня вперед, загораживая путь.
– Вещи я твои уже собрала, – тыкает пальцем в грудь. – Благо их было не много…
Она выкатывает несколько чемоданов, и я сразу начинаю их проверять.
– А документы?
– Всё там, – указывает на чемодан поменьше. – Все твои папки туда бросила. Не сомневайся, ничего не упустила, нет желания видеть тебя ещё раз в нашей квартире.
– А Деньги? У нас с Колей были общие сбережения. Мне с ребёнком надо на что-то жить…
На свою растерянность и бегающий взгляд слышу насмешливый хохот, который своим безобразием сотрясает стены, за пять лет так и не ставшие родными.
– Деньги? Не смей просить ни копейки ни у меня, ни у моего сына. Иди попрошайничай к отцу ребенка, «обрадуй» и его, как нас…
– Я не шучу, у меня на карте почти ничего нет, – руки сами лезут в сумку за кошельком. – Я на прошлой неделе выплатила последний взнос за машину, которую мы с Колей брали в кредит, вы понимаете?
– А ты понимаешь, деточка, что за всё в этой жизни надо платить? – сверкают злобой её глаза. – Хочешь, чтобы все в округе узнали про твой позор? Я это мигом устрою, если не оставишь нас с сыном в покое! Трясти с нас деньги я тебе не позволю, даже не думай и на алименты не рассчитывай! И после развода ты ничего не получишь, поняла?
