Перед тем как ехать домой, Кеша остановился, чтоб купить шампиньоны, несколько пачек сигарет и два больших пакета сока.
— Завтра надо на работу. Поэтому пить не будем.
— Я не любительница алкоголя, — запивая таблетку с обезболивающим, ответила я.
— Ты у меня правильная. Я знаю.
— Не твоя.
— Посмотрим.
В таком духе мы и доехали до дома. Дом. По привычке в душе поднялось какое-то неприятие этого слова. Было время, когда я старалась задержаться на работе, чтоб только не идти домой. Этот дом был другим. Он обволакивал, обнимал, когда в него заходили. Не отталкивал и не пугал.
Я хотела разобраться с вещами, но Кеша потащил меня на кухню пирог доделывать. Опять месить тесто, жарить начинку и пить какой-то вкусный чай с малиной. Попробовав чай, я увильнула от готовки, заявив, что пока его не допью, то работать не буду.
— Хорошо, пей, — согласился Кеша. — Ты пока еще глупая. Не понимаешь всей магии выпечки хлеба.
— И в чем магия?
— Посмотри. Мы берем муку. Считай пыль. Добавляем ингредиенты и получаем пышный хлеб.
— С таким подходом можно любую работу считать волшебством. Красишь забор. Водишь кистью с краской по доске. И она меняет цвет! Чудо!
— Разве не чудо?
— У тебя глаза волшебные, — ляпнула я. Он замолчал. Раскатывал тесто большой скалкой, думая о чем-то своем.
— Настя почему-то так говорила, — сказал он.
— Они у тебя какие-то колдовские. Смотришь в них и теряешься. Кажется, что ты все понимаешь и знаешь. Как какой-то мудрец.
— Все узнать не получится. Но я пытаюсь понять. Несколько дней пытался понять, почему ты грустишь в торговом центре.
— Вот и одной загадкой в этом мире стало меньше, — ответила я.
— Мне завтра надо будет выйти на работу. Завтра Кате расскажу, что и как. В субботу и воскресенье она выйдет. Думаю, что тогда перейду на пять через два. Ты чем завтра займешься?
— С таким лицом искать работу бесполезно. Могу уехать к Нине.
— Я тебя не выгоняю. Может у тебя есть какие-то планы.
— Никаких планов нет, — ответила я.
— Тогда отдыхай.
— Попробую.
Вернулся Алик. Похоже, у него были ключи от квартиры, что меня удивило. Он снял ботинки, куртку. После этого прошел на кухню.
— Чего это у нас сегодня выпечка?
— Там пицца с обеда осталась, — сказал Кеша.
— Вер, поставь чайник. Жрать охота. Семичасовой автобус отменили. Пришлось на попутке добираться, — сказал Алик. — Хорошо знакомый мимо ехал.
— Купи машину. Не придется автобуса ждать, — сказал ему Кеша, вытирая стол.
— Не хочу, — ответил Алик. Достал из кармана джинсов пачку денег.
— Чего так много? — спросил Кеша, забирая деньги и пересчитывая их.
— Не пробовал перестать косплеить дикаря с острова? — Алик вытащил из пачки две пятитысячные купюры. — Мой процент.
— Дорого ты берешь, — ответил Кеша. — Продавец на замену нашелся.
— Не лопни от жадности, — Алик убрал деньги в карман и закинул пиццу разогреваться в микроволновку. Кеша ушел убирать деньги, оставив нас на кухне. — Уже пироги печете. Быстро вы.
Я промолчала. Алик мне не нравился, как и не нравится его взгляд. Если учесть, что я про него узнала, то это неприятие становилось сильнее.
— Может мне действительно подстричься? — возвращаясь на кухню, спросил Кеша. — За такие деньги я готов расстаться с шевелюрой.
— Ты там сидишь, как бомж, — сказал Алик. — Как тебя только Вера не послала, когда ты к ней подошел.
— У него глаза красивые, — ответила я. — Можно на внешность и не обращать внимания.
— В следующий раз линзы надену, чтоб добиться такого же эффекта, — сказал Алик. — Эд чего-то трубку скидывает.
— Бабушка сказала, что он забрал сумки и уехал, — ответил Кеша.
— Собирался же еще на завтра остаться.
— Квартиру снял. Так чего тут диван продавливать? Еще и Дина ему дурь вбивает.
— Дина — это клиника. Полная дура, — сказал Алик.
— Эда жаль, но сам попал. Надо было думать, прежде чем с ней связываться, — сказал Кеша.
— Как будто ты головой думаешь, — сказал Алик. — Я чего думаю, может у тебя поработаю пока? Ты все равно ищешь человека на выходные.
— Серьезно? А чего передумал? Ты же одно время отказывался.
— Нужен повод, чтоб передумать?
— Я не против, — сказал Кеша. — Это даже выгоднее будет, чем если поставить Катю.
День заканчивался. Дурацкий, тяжелый день, который хотелось забыть. Пока Кеша и Алик о чем-то разговаривали, я ушла в комнату. Мешок с вещами стоял в стороне, но он меня больше не беспокоил. Вещи можно было и завтра разобраться. Я достала телефон. Просмотрела новости в социальных сетях. Рита написала пост, что теперь она без матери, потому что я, такая сволочь, их бросила. Под постом были сочувствующие комментарии. Моя мама написала, чтоб Рита убрала пост и не позорилась. Свекровь поддержала Риту. У них начался спор. Я смотрела на это и только думала, что сети сильно изменили общение. Теперь ругались не на кухне, а в социальной сети.
Обняв подушку, я лежала и ни о чем не думала. Все закончилось. Новая жизнь не началась. Пусть Кеша все распланировал, но у него планы менялись постоянно. Нужны были собственные планы на жизнь, только строить их не было сил.
— Спишь? — спросил Кеша.
— Нет.
— Чего тогда в темноте лежишь? — спросил Кеша, выключая свет. — Опять плачешь?
— Думала, но слез уже нет.
Он сел рядом. Провел ладонью по моим волосам. И опять меня накрыло теплом. Приятно было ощущать, что рядом есть человек, которому небезразличны твои проблемы. Я закрыла глаза, растворяясь в этом внимании.
— У тебя там горелым пахнет, — сказал Алик, прерывая мою релаксацию. Кеша сразу поднялся, чтоб достать пирог, а мне оставалось только разочарованно вздохнуть. Алик не стал уходить. Забрался в кресло. Достал телефон и наушники, решив, тут обосноваться.
Если от Кеши я чуть с ума не сходила, то Алик меня нервировал. Одно его присутствие напрягало и лишало очарование квартиры. Уюта рядом с ним пропадал.
Кеша принес нам по куску пирога и чай. Вкусная выпечка. Сладкий чай и непринужденное общение стали завершением вечера. Кешка и Алик начали обсуждать мобильную игру, а я уснула под их разговор.
Только сон был беспокойным. Страшным его нельзя было назвать, но тревожным. Именно из-за этого я вновь проснулась среди ночи. Почему-то за три ночи я ни одну из них не проспала всю ночь до утра.
Кешке в комнате не было. Алик лежал на разобранном кресле и пялился в телефоне. Я встала, чтоб выпить воды. Нос не дышал. Во рту все пересохло. Похоже, я простыла или ночью плакала. Не знаю. На кухне за столом спал Кеша. Он реально положил голову на руки и спал. Я вначале хотела ему предложить перебраться в кровать, но он слишком сладко спал, поэтому я не стала его будить. Вернувшись в комнату, я посмотрела на часы. Второй час. Еще спать и спать, а сна не было.
Рита все же удалила пост и заблокировала страничку, предварительно выгнав меня из друзей. Теперь я у нее была в черном списке. Павел лег спать поздно. В двенадцатом часу ночи. А Гриша на аватарку поставил совместную фотографию с Лерой. Было странно наблюдать за их жизнью через социальную сеть. Было время, когда Гриша рассказывал, как у них прошел день, делился событиями из жизни детей. Я слышала про все это почти не вникая, оставаясь на работе. Мозг на автомате выискивал только проблемы. Я отмечала порванную куртку и потерянную спортивную форму, но почти не слушала про конфликт в школе. В последний год я не слышала ничего. Переводила деньги и ложилась спать, чтоб не слушать обвинений. Обвинений было много. Все они были оправданы, но я пыталась…
— Слушай, сколько можно реветь? — спросил Алик. — Всю ночь только и делаешь, что слезы льешь.
— У меня жизнь развалилась. Имею право на слезы.
— Да ладно. Сегодня все плохо, а завтра наладится.
— Так старую жизнь проводить надо. Все слишком быстро произошло, — ответила я.
— А как ты собиралась растянуть развод? Вроде надоел человек, так собираешь вещи и уходишь без выноса мозга. Или надо обязательно хлопать дверью, ругаться и трепать друг другу нервы? Я не знаю, что у тебя произошло, но ведь не просто ты собрала вещи и ушла. Конечно, обидно, что ничего не получилось, только зачем так убиваться? Живи дальше и все.
