Лёшу я почти не смотрела, порхала по залу, не реагируя на его короткие взгляды в мою сторону, которые я всё-таки ощущала.
Но вот, когда я выношу им заказанные напитки, чуть не разливаю от неожиданности. Каким-то чудом сохраняю концентрацию, глядя, как Лёша наклоняется к девушке и шепчет что-то ей на ухо, чему она смущённо смеётся.
В этот момент я мгновенно вспоминаю, как он смотрел на меня перед поцелуем… Его слова, что собирается в Москву из-за меня. Его нежность, робость и потом жадность в прикосновениях.
И сразу так горько становится, противно сдавливает грудь. Я ведь думала, что Лёша — близкий мне человек. А он, вместо того, чтобы выслушать и услышать меня, уже сделал свои выводы и ведёт себя вот так.
Дрожащей рукой ставлю напитки им на стол, ни слова не говоря. Не знаю, замечают ли меня, но я на этих двоих больше не смотрю. Быстро двигаю к другому столику, новому — принимать заказ.
Когда уже иду пробивать его, вдруг натыкаюсь взглядом на Макса. Он стоит в проёме двери моего зала, опираясь плечом о правую сторону. Ближнюю ко мне. Смотрит, кстати, на меня.
Но я стараюсь не реагировать, просто пробиваю заказ. В конце концов, это не первый раз, когда сводный братец по залам гуляет. Главным образом, по моему. Как будто присматривает за мной. Ну или, что более логично, наблюдает, как я работаю и справляюсь ли. Ведь Макс наверняка думал, что не смогу. Учитывая наши отношения, это гораздо правдоподобнее, чем выражение какого-либо его участия.
В любом случае, наплевать. Даже думать об этом не буду. Ни о резких переменах в обращении сводного братца ко мне, ни о его выбивающем пол из-под ног заявлении про «невыносимо видеть с другим»… Ни о словах Лёши о том, что Макс в меня влюблён.
Вот только пройти мимо братца мне придётся. Надо будет пойти на кухню и передать там особые пожелания от нового столика. Из разряда таких, которые пробить невозможно.
Нацепив на себя каменную маску, быстрым шагом двигаюсь к двери. Я уже привыкла так порхать туда-сюда, так что скорость позволит незаметно прошмыгнуть мимо Макса. По крайней мере, незаметно для меня, а он там пусть сам разбирается, продолжать ли виснуть в дверном проёме или заняться более интересными вещами. Например, пойти уже домой наконец.
Вот только, увы, он, кажется, решает идти за мной. Необязательно даже оборачиваться, чтобы знать это наверняка. Я чувствую его неотступное присутствие. Морщусь этому, но не собираюсь давать ему какую-то реакцию.
Так мы и доходим почти до самой кухни вместе.
— Хочешь, возьму его столик на себя? — неожиданно слышу вроде бы негромкий, но оглушающий даже посреди шума клубной музыки вопрос.
Резко разворачиваюсь. Как бы я ни хотела не реагировать на Макса, сейчас проигнорировать не могу.
Ой… Он стоит ближе, чем я думала. Настолько, что между нами максимум пара шагов. От неожиданности сбивается дыхание.
— Ты? — всё-таки совладав с собой, недоверчиво спрашиваю.
— Я тут пока владелец, поэтому имею право браться за любую работу, — непринуждённо и без доли колебания поясняет Макс.
Будто возможность принять столик — единственный вопрос, который тут напрашивается. А вовсе не странно милая и, что уж, своевременная инициатива братца. Мне ведь и вправду тяжело подходить к столику Лёши. Я это уже даже за два захода поняла, а у них там ещё и заказано немало.
С другой стороны — меня совсем не тянет демонстрировать свою слабость братцу. Как и принимать от него какую бы то ни было помощь. Забавно, ещё некоторое время назад я стремилась найти с ним общий язык, достучаться, как-то налаживать отношения. Ради папы, конечно. Зато теперь, когда к тому своеобразно стремится Макс, мне не по себе. И тянет скорее к привычной враждебности вернуться.
А он хранит молчание, вопросительно глядя на меня. Ещё и с интересом каким-то напряжённым.
— Я справлюсь, спасибо, — раздражённо отрезаю и зачем-то бросаю блокнот с пометками в фартук.
Макс сопровождает мои действия неопределённым взглядом. А я избегаю посмотреть на него. Наверное, зря так грубо ответила, но с другой стороны, пусть уже перестанет.
— Ну ладно. Вообще такая месть — детский сад с его стороны.
Вспыхиваю. Если до этой секунды я даже готова была мысленно признать, что мне надо поспокойнее с ним говорить, то теперь уж точно тому не бывать! Как Макс вообще может позволять себе вот так невозмутимо обсуждать Лёшу и его выходки после всего, что сделал? Сам же виноват в этой ситуации, а теперь говорит со мной так, типа даже сочувствует и понимает.
— Я не хочу с тобой говорить об этом, — то ли рявкаю, то ли взвизгиваю я. И тут же разворачиваюсь в сторону кухни.
Это какое-то безумие, честное слово. Всего пара дней, а жизнь переворачивается на сто восемьдесят градусов. Да и люди в ней чудят не меньше.
— Нашла, из-за кого париться, — грубовато бросает мне вслед Макс.
Кажется, теперь злится он. И от этого я ещё больше завожусь, не в силах просто проигнорировать его выпад. Не реагирую даже на проходящего мимо на кухню официанта.
Смеряю Макса яростным взглядом, а мысли смешиваются в самых разных выражениях на тему того, что я думаю о сводном брате. Но отчеканиваю в итоге другое:
— Здесь охрана в каждом зале и посетители адекватные. Не надо за мной приглядывать.
Ответа не жду — сразу распахиваю дверь, чтобы скрыться на кухне.
******************
Не то чтобы я искренне верила, что Макс прислушается к моим словам… Но всё равно не ожидала, что они не дадут вообще никакого эффекта. Будто их и не было. И ведь это мой сводный брат, гордый и закрытый… И чтобы не отступить после того, как я прямым текстом дала понять, что он здесь лишний?
Не знаю, что у него было на уме, но он продолжал появляться в зале и присматривать за мной. И постепенно я даже стала ловить себя на мысли, что мне ведь становилось спокойнее, когда видела его. Усталость словно отступала, силы прибавлялись, да и похабные взгляды некоторых посетителей переставали беспокоить. И Лёша…
Не знаю, что это, глупое злорадство или попытка отыграться — но каждый раз, когда я видела, как он напрягался от присутствия Макса и всё чаще отвлекался от той девушки; как-то легче становилось. И даже подходить к их столику всё проще давалось.
К тому
