Райли наклонился к самому её уху и прошептал, по-прежнему подталкивая Танзи вперёд:
– Вот видите, что вы наделали.
От его голоса Танзи тотчас ощутила лёгкий любовный зуд, однако смогла перебороть себя. Ведь сейчас куда важнее добраться до машины и юркнуть внутрь. Ощущение было такое, будто в кромешной тьме на ощупь поднимаешься по склизкой лестнице из тёмного подвала. В любой другой момент Танзи была бы только рада этому лёгкому зуду, постаралась бы задействовать его на всю катушку – например, состроила бы Райли глазки, улыбнулась бы многозначительной улыбкой, отпустила какую-нибудь двусмысленность. Но только не сейчас. Сейчас ей больше всего на свете хотелось превратиться в безликую офисную крысу, которой бы и в голову никогда не пришло делиться своими безумными идеями со всем миром.
Но тут кто-то выкрикнул:
– А что это за чувак с тобой? Скажи, как его зовут? Толпа принялась забрасывать её вопросами.
– Он что, твой очередной Волк? – поинтересовался кто-то.
И студенты вновь разразились дружным воем.
Танзи слышала, как кто-то хохотнул совсем рядом, буквально у неё за спиной, однако не осмелилась оглянуться. До лимузина осталось рукой подать.
– И что, всегда так бывает? – поинтересовался Райли, загораживая её собой, потому что толпа подступала все ближе и ближе.
– Бывает! – выкрикнула Танзи в ответ.
– И обычно ты справляешься со всем одна? Так, может, твой редактор всё-таки прав, когда говорит, что тебе нужно выделить охрану, раз ты выступаешь на радио или ТВ?
– При необходимости меня всегда может выручить шофёр. Или вместе со мной выходит кто-нибудь из студии. Как правило, ничего страшного не происходит. Ведь это просто безобидные фаны.
Господи, как же избавиться от ощущения, что в один прекрасный день, может, даже сейчас, в толпе её будет подстерегать один далеко не безобидный фан.
Лимузин был прямо перед ними, и шофёр уже открывал дверь, когда над головами собравшихся что-то пролетело.
– Осторожно! – раздался чей-то голос.
В следующее мгновение Танзи почувствовала, как чья-то рука пригнула ей голову, и её буквально затолкнули на заднее сиденье лимузина. Когда она выпрямилась, водитель успел сесть за руль, а Райли как раз захлопнул за собой дверцу.
– Едем! – рявкнул он тоном, какого она от него ни разу не слышала.
Машина тотчас отъехала от тротуара и едва не врезалась в толпу, которая к этому моменту успела заметно увеличиться. Ладно, водителю за это деньги платят, подумала Танзи, глядя, как ротозеи поспешно отпрянули в разные стороны. Её шофёру доводилось возить и не таких знаменитостей, и сквозь куда большие толпы. К счастью, они быстро удалялись с места происшествия. Но Райли ещё долго смотрел в ту сторону, и лишь когда здание радиостанции с толпой фанов окончательно исчезли из виду, он обернулся к Танзи.
Та смотрела на него совершенно иными глазами, как будто видела впервые в жизни. Наверное, так оно и было.
– Что там произошло?
– Не знаю, но вряд ли бы вам захотелось остаться и выяснить.
– Это был бумажный самолётик, – сообщил им водитель. – Ничего страшного.
– Спасибо, – поблагодарил его Райли и лишь затем развалился на сиденье, словно ничего и не произошло.
Танзи продолжала таращиться на него, пока Райли наконец не был вынужден вновь посмотреть в её сторону.
– Что-нибудь не так?
«Все не так!» – захотелось крикнуть ей.
– Вы не ответили на мой вопрос. Что происходило за нашими спинами?
– Кажется, водитель уже все объяснил.
– Я не об этом, и, пожалуйста, не надо притворяться, будто вам непонятен мой вопрос.
Несколько секунд он молча смотрел на неё.
– Отвечайте, Райли. И снимите с носа эти чёртовы очки!
В ответ на такое заявление он изумлённо выгнул брови, и все. Очки остались там, где и были. Танзи сложила на груди руки и демонстративно уставилась на Райли.
– Просто мне хотелось убедиться, что вам ничего не грозит. Прошу меня извинить, если при этом я позволил себе некоторую грубость.
– В том-то все и дело. Вы никогда не позволяете себе никаких грубостей. Никогда. И не рявкаете, когда отдаёте распоряжения. Это на вас не похоже. По крайней мере до сих пор я за вами такого не замечала.
Райли просто посмотрел на неё и своим привычным, до отвращения ровным и тихим голосом произнёс:
– Но в таком случае получается, что вы меня совершенно не знаете, не так ли?
– Выходит, что нет, – спокойно согласилась Танзи, хотя в душе у неё все кипело. – Вы правы. Я вас не знаю.
«Но, погоди, ещё узнаю».
Друзья знают вас лучше, чем кто-то другой.
Что порой ужасно раздражает. Особенно если они указывают вам на то, что вы и без них знаете и вам приходится притворяться, будто вы впервые об этом слышите.
– Говорю тебе, Рина, я даже не знаю, что и думать. Танзи убрала от лица волосы и наклонилась к стакану с молочным коктейлем.
– Как ты только можешь такое пить? – спросила Рина, потягивая охлаждённый манговый сок.
– Молоко полезно для здоровья.
– Только без мороженого и шоколада.
– Без тебя знаю. – Танзи сделала долгий глоток и умиротворённо вздохнула. – Что же тогда любить?
Ринудаже передёрнуло.
– Только не это. Лично мне из молочных продуктов нравится только цвет моего лица.
Она наклонилась над столом и посмотрела в сторону входных дверей, после чего покосилась на Танзи.
– И что же, по-твоему, он от тебя скрывает? Кстати, где он?
– В кабинете Миллисент на втором этаже, его срочно вызвали на какое-то совещание.
Танзи поковыряла салат из цыплёнка с зеленью, который Рина принесла на обед.
– Тебе, по всей видимости, подавай жареную картошку с гамбургером, – заметила Рина, хрустя грецким орехом.
– А что, по-твоему, уважающие себя люди берут к молочному коктейлю?
– Я принесла еду. Ты могла бы хоть из вежливости попробовать мой манговый сок.
– Можешь меня пристрелить, – предложила Танзи. – И вообще, что мне теперь делать, если я умею готовить только молочный коктейль? Кроме того, у Миллисент не блендер, а настоящий зверь, и поэтому…
Рина рассмеялась и примирительно подняла руку.
– Прошу тебя, уволь меня от подробностей. Одного не могу понять – как тебе удаётся сохранить фигуру?
– Очень просто. Главное, не думать о ней, других забот хватает, – пошутила Танзи, шлёпнув себя по бедру.
– Слышу.
Танзи лишь фыркнула.
– Конечно, если каждый день есть такой салат, жизнь превращается в бесконечную борьбу.
– Кстати, у Гаррисона есть персональный тренер, Род. Вот кто умеет творить чудеса. Если тебе интересно, я могу одолжить его тебе на время.
– Его зовут Род? Интересно, и какие же тренировки он проводит? – спросила Танзи и подмигнула.
– Не те, какие ты думаешь, Мисс На-Уме-Только-Секс.
– А у тебя разве нет? Скажи, разве не ты неделю назад раскатала губу на Вольфганга? Кстати, хоть убей, не могу понять, что вы все в нём находите? Вот уж в чью сторону я бы даже не посмотрела. А если бы посмотрела, то наверняка бы подумала: «О таком не скажешь, что женщины валяются у его ног».
– А ты вспомни его глаза, – мечтательно произнесла Рина.
– Как же, помню. Кстати, тебя не раздражает, что он работает исключительно с голозадыми девицами?
– Ничуть. Мне всегда было интересно узнать, что это такое – позировать перед художником, – задумчиво ответила Рина. – О, эти глаза под тяжёлыми веками, которые смотрят на тебя, пока рука наносит на холст твой образ. И каждый такой мазок сродни прикосновению к твоему телу…
– Довольно. Ты уже меня завела. И все равно ваш Вольф мне до лампочки.
– Секс – это здорово, независимо от того, занимаешься им или только о нём говоришь, – рассмеялась Рина. – Но ведь мы с тобой знаем, что жизнь к нему не сводится.
– Я довольна своей жизнью. И секс – её приятный компонент.
– А как же любовь? Или ты хочешь состариться одна?
– Разве такое можно планировать заранее? Да и вообще, жить всю жизнь под одной крышей, спать под одним одеялом с одним и тем же мужчиной… – Танзи покачала головой. – Не могу даже представить этого. По крайней мере пока.
Рина поставила локти на стол и окинула подругу пристальным взглядом.
– Ты уже живёшь под одной крышей с мужчиной. Что мешает тебе спать с ним под одним одеялом?
– Райли? – Танзи презрительно фыркнула, однако смешок получился какой-то неубедительный, вынужденный. Она сама это заметила. – Нет уж, увольте. Я ещё не готова остановить свой выбор на Агнце.
– Но разве не ты сама только что рассказывала мне, какую волчью выходку он отмочил сегодня утром?
Танзи в задумчивости пожевала конец соломинки.
– Было дело.
– Ага! Значит, ты уже подумываешь о том, не пора ли переключиться на бээ-бээ-барашков?
– Прекрати! – простонала Танзи. – С меня хватает электронных посланий на ту же тему. Я уже начинаю жалеть, что завела речь про это. Или по крайней мере следовало в качестве примеров выбрать других животных. С меня довольно того, что Мартин целый день отпускает в мой адрес шуточки на тему смиренных агнцев.
