Стив, всю ночь прокуривший на террасе с чувством человека, с плеч которого сняли наконец тяжкий груз ответственности, услышал этот живой смех – и тоже рассмеялся в ответ, рассмеялся, как умел только он: безудержно, громко, заразительно.
Пат усадила его рядом с собой.
– Стиви, у меня с души словно спала какая-то короста. Боже, я столько времени потеряла даром!
Давай сейчас же вернемся в Трентон, я еще успею придумать и расписать несколько передач, знаешь, я хочу сделать их такими, ну, скажем, несколько теоретическими, чтобы люди поняли этот универсальный язык любви, основанный на земных ритмах и…
– Сбавь-ка обороты, девочка, и ответь мне вот на что: где ты будешь там жить? Как объяснишь всю историю с твоим исчезновением, клиникой, беременностью?
Пат растерянно и доверчиво заглянула Стиву в лицо.
– Но кому до этого дело?
– Как обычно – всем. По студии и так уже ходит много не очень далеких от правды слухов и домыслов. В такой атмосфере работать будет, поверь мне, очень трудно. И неужели ты возвратишься на Честер-стрит, к разбросанным по полу его вещам? – Стив уже не боялся говорить об этом. – И потом – малыш. Когда тебе рожать?
Пат неожиданно густо покраснела.
– В середине мая.
– Ну вот, видишь. Словом, у меня к тебе есть некое предложение. Выслушай меня спокойно и не перебивай. Ты замечательная, настоящая девочка, и когда Мэт сошелся с тобой, я был рад. Правда, больше за него, чем за тебя, поскольку ты скрасила его последние полгода. Но я видел и то, о чем ты даже не могла помыслить: Мэтью немного оставалось быть с нами – его душа и тело были сожжены или, вернее, выжжены дотла. Он не рассчитал сил и… Впрочем, я сейчас не о нем. И когда я узнал о твоей беременности, я решил… Пойми меня верно, я хочу только помочь тебе и ребенку Мэта, как помогал до сих пор. Я ничего не прошу взамен: ни обязательств, ни уж тем более любви. Я все устроил…
– Ах вот что значили вызовы в твой кабинет! – вдруг догадавшись, прервала его Пат. – И эти косые взгляды Кейт! И цинизм Брикси!
– Да. И поскольку вся студия знает о твоем романе со мной, а не с Вирцем, и доказательства этого романа налицо, – Пат снова покраснела, – то нам надо просто оформить наши отношения, вот и все.
– И он будет носить твою фамилию?
– Да, – жестко подтвердил Стив. – Иначе все это не имеет смысла. Моя фамилия, мой дом, мой сын, который никогда не узнает, кто его настоящий отец. Никогда. И чем быстрее мы поженимся, тем лучше. В Трентон должны возвратиться супруги Шерфорд с очаровательным крошкой.
– Дай мне время до вечера, – опустив голову, попросила Пат.
– Несколько дней, – щедро прибавил Стив. – И подумай о родителях.
В полдень, когда мартовское солнце уже вовсю прожарило песок, Пат ушла на пустынную оконечность острова и, сев в плетеную кабинку, задумалась.
На одной чаше весов лежала ее любовь к Мэтью, недосягаемому, прекрасному, сказочному, которому было отдано не только и не столько тело, сколько душа… Мэтью, чей простой поцелуй был для нее до сих пор слаще, чем все наслаждения мира… Пат распахнула тяжелый махровый халат и одной рукой стиснула показавшиеся ей безобразными груди, а другой провела по слишком большому для ее срока животу, словно показывая все это кому-то. «Вот какая я стала, – шептали ее губы, – смотри, милый, смотри, ведь ты хотел меня такой…» И солнце ласкало ее изменившееся тело губами любимого…
Но на другой чаше весов было все остальное. Работа, карьера, родители, ребенок и, наконец, просто полноценная жизнь. «Боже, но я же не виновата, что мне всего двадцать два года и я думала, что любовь – это все!» – едва не вслух вырвалось у Пат. После этой фразы она сама поняла, что борьба бесполезна. К ужину Пат вернулась на виллу и, найдя Стива на его излюбленном месте за письменным столом, тихо дотронулась до рукава его ковбойки.
– Я согласна, Стиви.
Свадьбу решили не откладывать. Пат, словно забыв о своем положении, целыми днями придумывала какие-то милые мелочи и искала себе костюм, а Стив ездил в Майами, оформлял нужные бумаги, покупал подарки и кольца, не испытывая при этом ни малейшего радостного возбуждения, свойственного не то что жениху, но даже просто человеку, решившему круг то изменить свою жизнь. Скорее ему было немного забавно и грустно. «Эх, Стиви, Стиви, старина», – не раз бормотал он, закладывая крутой вираж или целуя Пат на ночь. Но свое решение Стив считал единственно верным.
Утром четырнадцатого апреля в день Марии-Магдалины Пат одевалась в своей комнате. В бесчисленных курортных магазинах Ки Уэста она нашла себе нечто среднее между хламидой и туникой, ярко-бирюзовое, со множеством вертикальных складок, и перевила свои каштановые волосы несколькими такого же цвета платками. Из зеркала на нее глядела чужая странная женщина с огромным животом и холодными строгими глазами. Разве такой представляла она свою свадьбу!? Где подружки, десятифутовый кружевной шлейф, флер-д'оранж, отец, смахивающий украдкой слезу, мать, сияющая при виде красавицы невесты? Где тот, от чьего прикосновения разливалась по телу теплая влага непереносимого желания? Где старинная церковь Михаила-в-Лугах и где дом на Честер-стрит? И уже никогда ничего этого не будет. Через два часа она вернется сюда миссис Шерфорд, а через месяц родит младенца, который никогда не узнает, каким прекрасным, каким талантливым и горьким был его отец… И словно подтверждая ее смятение, ребенок больно, протестующе застучал изнутри.
– О Мэт!!! – простонала Пат и, сминая платье, рухнула на кровать. Горячие и злые слезы безысходности залили лицо. – Прости меня, о, прости! – шептала она, кусая подушку. – Я все равно никогда никого не полюблю…
– Патти! Я жду тебя, мы опаздываем! – Стив уже стоял у взятого напрокат на этот день белого «крайслера». На нем были белые джинсы, чудом державшиеся на узких бедрах, тонкий белый пуловер с высоким воротом, отросшие волосы буйно вились по плечам.
Пат с опухшим лицом тяжело спустилась к машине, и Стив виновато улыбнулся:
– Ты извини, что сегодня невестой выгляжу я, – он провел рукой по своему снежному великолепию. – Бирюзовый тебе гораздо лучше. – Стив сделал вид, что не заметил заплаканных глаз. – Поехали, по дороге я покажу тебе кое-что.
В машине Пат всеми силами заставляла себя держаться ровно и непринужденно, ведь Стив ни в чем не виноват, и еще неизвестно, на какие жертвы он пошел ради союза с ней.
Переложив сигарету в левую руку, другой он достал из бардачка коробочку серого бархата.
– Посмотри кольца.
Пат равнодушно открыла коробку, где на белом атласе лежали два золотых кольца, такие, как ей хотелось: не тоненькие, а бочонками.
