— Ясно.
— Я выключу свет, когда будут вносить торт. Ксюша задует свечи, а вам нужно поздравить её, сказать что-нибудь приятное. Справитесь? — с ухмылкой спрашивает она.
— Да уж постараюсь.
Мы спускаемся по лестнице. Виктория весь вечер куда-то спешит, поэтому неудивительно, что она спотыкается и вскрикивает. Я хватаю её за локоть, помогая удержаться на месте. Она дёргается, словно испуганная мышка. Бормочет слова благодарности и спешит в гостиную.
За краткое мгновение нашей случайной близости я успел понять, что Виктория пахнет лесными ягодами.
Гаснет свет. В гостиную вносят торт, дети кричат, хлопают в ладоши, смеются. Ксюша задувает свечи с первого раза. Она раскраснелась, глаза восхищённо блестят. Виктория снимает всё на телефон. Я обнимаю Ксюшу и готовлюсь произнести небольшую поздравительную речь, как тут замечаю, что взгляд дочери устремлён куда-то вперёд. Её голубые глаза расширяются от удивления и восторга.
Я поднимаю голову. Меня будто со всей дури бьют в солнечное сплетение.
— Мама, мамочка! — кричит Ксюша. Вырывается из моих объятий и бежит навстречу Каролине.
Глава 11
Владимир
Я был уверен, что Каролина не прилетит на день рождения Ксюши. Она ясно дала понять, чего хочет от жизни: тратить сбережения своих родителей и развлекаться с молодым любовником на Бали. А ребёнок в эту идиллическую картину никак не вписывается. Его на остров не затащишь.
Видимо, Каролина хочет как можно быстрее получить развод. Неужели инструктору по теннису надоело спать с замужней женщиной? Или она нашла себе нового любовника? Впрочем, её жизнь меня больше не касается.
Каролина обнимает Ксюшу, что-то ей говорит, но из-за музыки и детского смеха я ничего не слышу. Бросаю взгляд на растерянную Викторию, на организаторов праздника, застывших в ожидании. Только дети ничего не замечают.
— Режьте торт и включите музыку погромче, — отдаю распоряжение, а сам иду к дочке.
— Мам, ты насовсем приехала? — с придыханием спрашивает она Каролину.
— Да.
— И мы будем жить вместе, как раньше? Вы с папой помиритесь? — с надеждой спрашивает Ксюша.
— Боюсь, что это невозможно, Ксюш. Но ты теперь будешь со мной.
В груди клокочет злость, да настолько сильная, что я с трудом себя контролирую. Прочищаю горло и присаживаюсь рядом с Ксюшей. У неё глаза заплаканные, но это слёзы счастья. Всё-таки девочкам нужна мать.
— Ксюш, там уже торт нарезали. Иди, а то тебе сладкого не достанется, — силюсь улыбнуться я. Делаю вид, будто ничего грандиозного не произошло.
— А мама? Мам, ты будешь торт?
— Конечно, — улыбается Каролина. — Только позже. Нам с папой нужно поговорить.
— А ты никуда не уйдёшь? — шмыгает носом Ксюша. — Пап, пообещай, что не прогонишь маму!
Лучше ничего не отвечать, чем врать ребёнку. Я прячу руки в карманах брюк, отвожу взгляд. Что ж так тяжело-то?
— Нет, я никуда не уйду, — спасает меня Каролина. — Я тоже хочу присутствовать на твоём дне рождения. Не беспокойся.
К нам подбегает Виктория и протягивает Ксюше руку. Дочь бросает на меня умоляющий взгляд, что-то говорит, но я не разбираю слов. Хотя и так ясно, о чём она просит. «Не прогоняй маму».
Виктория вместе с Ксюшей уходят в ванную, а я следую в свой кабинет. Не оглядываюсь, знаю, что Каролина идёт за мной. Сжимаю и разжимаю кулаки, тяжело дышу. Слова жены набатом бьют по черепной коробке. «Ты теперь будешь со мной». Что это вообще значит?
— Развод должны оформить через неделю. Ты рано прилетела, — едко говорю я. Открываю окно, чтобы свежий воздух поступил в комнату, упираюсь ладонями в подоконник и пытаюсь овладеть собой.
— Я за Ксюшей вернулась.
— И как это понимать?
— Она моя дочь. Ксюша должна жить со мной. Так будет правильно.
Воздух практически ледяной, небо усеяно звёздами. Скоро Ксюшины одноклассники разойдутся по домам. Но впереди салюты, веселье, ещё какие-то конкурсы. День рождения в самом разгаре. Всё было идеально, пока не вернулась Каролина.
— Этого не будет, — бескомпромиссным тоном говорю я. Оборачиваюсь, смотрю в глаза жены, горящие презрением.
— Потому что ты так захотел? — недобро усмехается Каролина.
— Нет. Потому что Ксюша привыкла к новой жизни, а ты хочешь всё разрушить. Ты улетела на своё Бали вместе с теннисистом — и даже ни разу не позвонила дочери. Полтора месяца прошло, полтора! Ксюша каждый день ждала от тебя вести, хотя бы одно сообщение ты могла ей отправить? Тогда почему этого не сделала?
— Я была занята, — Каролина садится в кресло и складывает руки на коленях. Знаю же, что врёт, и сама она прекрасно понимает, что нет оправдания её поступкам.
— Ксюша будет жить со мной. У неё сложились прекрасные отношения с новой няней, она нашла общий язык с одноклассниками, а на следующей неделе Ксюша пойдёт в студию живописи. Если ты хочешь участвовать в жизни дочери, я мешать не буду. Можешь приезжать к ней каждую неделю. Но на этом всё.
— Я не согласна, — кривится жена. — Ребёнку будет лучше с матерью.
— Но не с такой, как ты! — рявкаю я, не выдержав её наглого тона. Нервы сдают. — Я всё знаю, Каролина. Знаю, как ты оставляла Ксюшу одну, как бросала её на улице, а сама развлекалась со своим теннисистом. Я в курсе, что ты привила Ксюше чувство вины за наш развод. А ещё ты убеждала нашу дочь в том, что я её не люблю. Зачем ты это делала?
— А ты разве её любишь? Тебя никогда не было рядом, пока я одна воспитывала нашу дочь! — истерично восклицает Каролина.
— Только не надо преувеличивать. Тебе помогали няни, домработница, родители. Я делал всё, чтобы облегчить тебе материнство. И Ксюшу я люблю. Поэтому в первую очередь я думаю о её безопасности, а ты
