подъезда и нахожу в телефоне ее контакт.
Прикурив еще одну сигарету, нажимаю на вызов. Гудки идут, но трубку не берет.
Пф-ф-ф… Медленно затягиваюсь и повторяю попытку.
Не ответит, я найду способ попасть в подъезд и поднимусь к ней в квартиру. Пусть лучше возьмет трубку. Это в ее интересах.
Отвечает на третьем звонке.
— Слушаю.
У меня шерсть дыбом встает от злости, но держу себя в руках. Дашка просила. Выпустив струю дыма, отвечаю.
— Здравствуй, Настя.
— Здравствуй.
— Поговорим?
В эфире повисает пауза. Я, высунув руку с зажатой между пальцев сигаретой наружу, жду. Слышу тихий вздох, потом фоном детский голос.
— Говори.
— Выйди, я в машине у твоего подъезда.
— Я не могу выйти, Кирилл. Мне сына не с кем оставить.
— Тогда открой мне, я сам поднимусь, — дергаю дверной рычаг и выхожу из машины.
— Нет. Ты мне ребенка испугаешь.
Бл*дь. Задрав голову, по памяти нахожу ее окно на третьем этаже. Держа телефон у уха, она смотрит на меня сверху вниз.
— Открой. Дверь.
Отключив телефон, кладу его на стол, потому что он кажется мне неподъемным. Плечи каменеют, сердце трепыхается где в области голосовых связок.
— Ромаш, давай я тебе мультики включу, — выдавливаю слабую улыбку.
— Тли кота! — восклицает он, — да, мама?
— Да, зайка, Три кота.
Из-за его папаши приходится нарушить режим. Обычно я не разрешаю ему смотреть телевизор перед сном.
Пока я запускаю мульт, Ромка залезает на диван. В прихожей коротко тренькает дверной звонок. Сын, к счастью, не обращает на него никакого внимания, потому что на экране, изображая фирменную волну, уже прыгают три рыжих котенка.
Потрепав его по макушке, выхожу из комнаты и на деревянных ногах иду к двери.
Видит Бог, я этого не хотела. Он не нужен нам с Ромкой. Нам уютно вдвоем в нашей жизни.
Сделав два оборота замком, отхожу в сторону. Кир толкает дверь и, перешагнув порог, сразу ее закрывает. Моя маленькая прихожая тут же сужается до размера кабины лифта.
— Привет, — еле шевелю губами.
Греховцев не отвечает. Вынудив меня вжаться спиной в стену, нависает каменной глыбой. Ледяной, агрессивной каменной глыбой. От него веет зимним холодом и незнакомым мне парфюмом, который я чувствую от него второй раз. Первый раз был на улице, когда я случайно столкнулась с Кариной.
Наверное, при других обстоятельствах он бы мне понравился. Но не сегодня. Сегодня он пугает и вызывает отторжение. Но, к сожалению, его так много, что я чувствую, как начинаю пропитываться им.
— Значит, ты утверждаешь, что твой ребенок от меня? Это правда?
В голосе столько злости и сарказма, что я инстинктивно пытаюсь от него отодвинуться.
— Отвечай!
— Если эта правда тебя не устраивает, никто навязывать тебе ее не станет.
Его тело приходит в движение. Собрав пальцы в кулак, он упирается им в стену около моей головы. Чуть склонившись, тихо хмыкает.
— Ну, как же, Настя… Если ДНК покажет, что он мой, я тут же брошу Карину и женюсь на тебе. Разве ты не этого хотела?
По коже прокатывается холодный озноб. Меня буквально передергивает от отвращения.
— Меня тошнит от тебя, Греховцев, — проговариваю с расстановкой, — отодвинься от меня. Не смей нарушать мое личное пространство. Никакого ДНК мы делать не будем.
— Нет уж… — начинает Кир, но в этот момент из комнаты выглядывает Ромка.
— Мама?
Со страхом глядя на нависшего надо мной Кирилла, жмется к дверному косяку. Греховцев, повернув голову, тоже на него смотрит.
Я на мгновение теряюсь. Разрываюсь между желанием вытолкать его отца за дверь и порывом бежать, чтобы спрятать Ромаша. Сын оказывается быстрее. Быстро перебирая ножками, подходит ко мне и обхватывает мою ногу.
— Ма-ма… — смотрит снизу вверх.
— Иди ко мне! — подхватываю его на руки и прижимаю к груди.
Ромка вцепляется в меня руками и прячет лицо в основании шеи.
— Уходи, — произношу одними губами.
Пусть уходит! Из нашей квартиры и из нашей с сыном жизни. Не хочу ничего о нем знать! Плевать!
— Я позвоню.
— Не стоит.
— Стоит. Этот тест мы сделаем.
Дверь захлопывается, а я прижимаю к себе сына еще крепче. Затягиваюсь его запахом и целую в темную макушку.
— Мама… тли кота кончились…
— Сейчас включим еще, — улыбаюсь сквозь слезы.
Несу его в комнату и, усевшись на диван, устраиваю его на своих коленях. Жмусь к нему, целую пухлые щечки, глазки, лобик.
— Мама… — хмурится Ромка и тянется к лежащему рядом пульту, — тли кота…
— Сейчас, зайка…
Как хорошо, что он еще слишком мал для того, чтобы понимать, что в нашей с ним жизни произошел перелом. Она уже никогда не будет прежней. Уютным мирком, рассчитанным только на двоих, в котором время от времени появляются бабушка и дедушка. Мой брат Алешка. Мои подруги Тася и Лиза.
Сама виновата. Я совершила большую ошибку, когда сблизилась с семьей старшего брата Кирилла. Не смогла удержаться, когда увидела, как поладили Ромка и Никита. Когда почувствовала, с какой теплотой нас там приняли.
Как бабочка на огонь полетела и вот теперь опалила крылышки.
Греховцевы просто так не отступятся. Я их знаю. Как только убедятся, что Ромка их, втянут в свою семью. А я не хочу! Не собираюсь ни с кем делиться своим сыном.
Он достался мне с огромным трудом. Я почти половину беременности на сохранении пролежала. Неправильное расположение плаценты, из-за этого частые кровотечения.
Слетела с практики, не смогла вовремя написать диплом.
Потом были сложные роды, отслойка плаценты, кесарево сечение, большая потеря крови, реанимация. Ромку из больницы выписали даже раньше меня. Но когда я все же вернулась домой, меня там ждал большой «сюрприз». Оказалось, что мой малыш подхватил в роддоме пневмонию. В результате через два дня мы снова попали в стационар.
В вузе пришлось брать академ, а потом, из-за частых болезней Ромки и вовсе перевестись на заочное. Если, дай Бог, с ним ничего не случится, в этом году я, наконец, получу свой долгожданный диплом. Отдам осенью его в сад и устроюсь на нормальную работу.
Сейчас приходится перебиваться случайными заработками. Спасибо Артуру, подогнал мне несколько ИП, в которых я дистанционно подрабатываю бухгалтером. Плюс пособие на Ромку. Выходит немного, но нам хватает. Транжирой я никогда не была.
— Мама, мультик… — просит Ромаш, когда заканчивается еще одна серия.
Я уже немного успокоилась, поэтому решительно качаю головой.
— Нет, зайчонок. Пора спать.
— Один мультик! — делает бровки домиком и поднимает пальчик вверх, — один.
— Завтра. Пойдем, я тебе молочка налью и печеньку дам. Хочешь?
— Хочу, — вздыхает расстроенно.
Он
