мелодию, а просто рассеивает звук, от прикосновения пальцев ее владельца.
– Бывает, – отвечаю, ощущая себя шелком, который стелется у его ног красивым облаком.
– Я рад, что ты не споришь о своих желаниях, которые я угадываю. Но говорю тебе нет. Будь ты самой сучьей кошкой, которая раздвинет ноги, не прикоснусь. Пока ты все это дерьмо о розовом счастье не выкинешь из головы. Этой херней я заниматься не буду. А кого трахать я всегда найду, как ты уже заметила.
Нежусь в его руках еще пару секунд, пока его слова покрывают мозги черной плесенью.
Так значит.
Ладно.
Вопреки желанию расцарапать его наглую рожу, я медленно скольжу своими бедрами по нему. Намеренно задевая отросток, делающий его мужчиной, и он, мне кажется, отвечает, дергаясь, но уверена, мне просто показалось. Потом снимаю с себя мужские руки и встаю. Удивительно, но Давид больше не держит меня и позволяет все это сделать.
Поправляю свою одежду прямо рядом с ним и улыбнувшись ухожу.
– Договорились.
Вхожу в коридор ведущий в кухню и выплескиваю свою злость на кафельном полу. Начав стучать по нему ногами и сжимать до боли кулаки.
Вот же ублюдок. Каков подлец. Ничего. Посмотрим еще, кто кого.
Давид
Не знаю, как долго я все это выдержу.
Специально сижу на работе подольше. Решаю вопросы с налоговой, пожарной и прочими инстанциями вводя в эксплуатацию новый бизнес. Ребята следят за отцом Самар и ее матерью. А эти будто знают. Значит, стоит ненадолго перейти только на прослушку. Пусть расслабятся немного.
И вроде бы все идет нормально, но это не так.
Голова забита девчонкой.
Съездил к Оксане, а ощущение что месяц голодный.
Теперь «жена» решила устроить показуху с этими приготовлениями ужинов и дефиле. Чего добивается? Вот вопрос, который меня волнует.
Если и она пытается вести какую-то игру, то вышвырну к черту из дома и верну отцу. Специально проверил документы, которые я храню в сейфе. Может, играет с отцом заодно. Я не могу исключать и такие варианты. Крыс, что были рядом со мной, давно отстрелял.
И все же, сомнительно.
Слишком явным было его пренебрежение к ней и ее к нему. Только если он пообещал ей плюшку, а та поверила. В такое могу поверить. Многие в желании заслужить похвалу отца стремятся предать тех, кто рядом.
Охрана доложила, что Самар искала. Приехал из клуба ночью, потому что там стоило проконтролировать мелких утырков, которые привыкли барыжить в подобных заведениях и решили проверить мое, да осесть. И если раньше такое прокатывало, то сейчас пресекаю основательно. Они к тому же еще и не знали кто владелец, потому что раньше все, что я имел было по другую сторону и значились подставные люди. И в итоге их ждал сюрприз в виде меня.
Вернулся с больной головой, почти под утро.
Заглянул к ней и пожалел.
Девчонка лежала раскрытой. А эта кружевная хрень ничего не прикрывала.
Стройные ноги были согнуты в коленях и немного раздвинуты. А белые трусы прикрывали тонкой полосой ее промежность.
Сжал кулак и вышел также тихо.
И что самое смешное, это и задевает больше всего, утром она сделала вид, что меня нет, а после включила обиженную мышь, которая просила, чтобы ее шерсть погладили, да понежнее.
И если она так себя ведет, значит, стоит показать ей, что максимум, который она может с меня поиметь – это секс. Я давно зарекся на подобную ересь.
Когда меня посещает мысль о чем-то большем и совершенно гипотетическом, я иду во двор, его дальний угол и напоминаю себе о том, что бывает, если ты вдруг забываешь о том, в каком мире живешь.
Мне так лучше. Мне так спокойней.
Поел завтрак под ее пристальным вниманием. Самар даже глаз не отводила и искрила ими. Но если продажные падальщицы умудряются делать это пошло, эта все вытворяла особенно непорочно.
Когда отодвинул в сторону тарелку, даже не помнил, что там было в ней и было ли вкусно. Потому что все это время был сосредоточен на ней.
– Ты хочешь мне что-то сказать?
– Нет, – пропела тонко и красиво, указательным пальцем сделав вид, что трет кончик носа.
– Тогда что это за концерт? – прищурил глаза и сканировал юркий розовый язык, облизывающий после меда тонкие, но манящие губы.
– Я завтракаю Давид. Тебе что-то не нравится? Мне уйти на кухню?
– А ты уверена, что не напрашиваешься на то, чтобы я тебя сейчас раздел и отшлепал по голой заднице?
Прошелся по кончикам пальцев, которыми трогал ее промежность двадцать минут назад.
– Что у тебя за навязчивая идея? То отшлепать, то раздеть. Усмири, пожалуйста, себя и свои желания. Кажется, я твоя фальшивая жена, а у тебя есть с кем проводить подобные игрища. Я доела, пойду, если ты не против.
Встала и, повернувшись ко мне спиной, мягкой походкой исчезла с глаз.
Уехал из дома и мне позвонил один из людей, с кем раньше сотрудничал.
Свернул в ресторан. И войдя внутрь меня уже ждал Виктор Семенович.
– Давид. Друг мой, – широко улыбаясь и смотря так, что готов убить своими руками, что не являлось фигурой речи, пытался казаться дружелюбным дядей.
– Добрый день, – прохожу мимо него в свой кабинет, давая понять, что не рад этой встрече. – Что за срочность?
Указываю рукой на кресло, которое он может занять.
– Что ж, тогда перейду к делу. Мне тут вернули мой чемоданчик. Видно, ошибка произошла? – кладет на стол небольшой кейс, содержимое которого мне хорошо известно.
– Нет, Виктор Семенович. Это не ошибка. Когда вам его возвращали, было сообщение от меня.
– Припоминаю, но решил, что это какая-то шутка, того сопляка.
– Не шутка. Теперь мой бизнес практически чист и отмывание денег через мои рестораны прекращено.
– Ты о закрытом покерном клубе? Или вообще?
– Вообще. И вам стоит это запомнить. Я занятой человек, чтобы бегать по незапланированным встречам и объяснять то, что должно быть, итак, понятно.
– Но это же бред. Кому нужен твой чистый бизнес? Когда твой отец…
– Вам лучше говорить об этом с моим отцом. Эти заведения мои. И не имеют ничего общего с Санаевым.
– Оно и видно. Ты совершенно не в своего отца. У него есть все. Деловая хватка, сила, преимущества…
– И потому вы сотрудничали со мной? Еще одно слово и вы Виктор Семенович поймете, что есть у меня. Пистолетом пользуюсь я по сей день, хотя теперь плачу налоги.
– Мы еще поговорим, Давид.
– Если я того пожелаю.
Жду, когда он выйдет из кабинета и тут же срываюсь, стукнув по столу.
Ненавижу таких, как он. Эти
