Такой поворот Дашу полностью обескуражил. Не зная, что сказать, она замялась, и Дан хмуро продолжил:
– Признайся уж, что просто страшишься повторения старой истории. Боишься, что тебя опять выгонят?
Даша насупилась, не желая признавать очевидного.
Дан вздохнул и предложил, на его взгляд, оптимальный вариант:
– Давай сделаем так: я открываю на твое имя солидный счет и мы заключаем брачный контракт, в котором оговариваем, что и сколько ты получишь в случае развода. И долю наших будущих детей. Тебе так будет спокойнее?
Дарья сердито запротестовала:
– Я за твоими деньгами не гонюсь! Я вовсе не меркантильна!
– Я этого и не говорил. Речь шла об уверенности в себе и в нашем будущем.
Дарья вздохнула. Если бы она могла поверить в это надежное будущее!
Дан честно старался сосредоточиться на разговоре, но ее нежный запах сводил его с ума, заставляя сердце оглушительно биться в груди, а прозрачная кожа, окрасившаяся мягким румянцем, так манила попробовать ее на вкус, что он мысленно застонал, чувствуя, что его терпения хватит ненадолго. Но это и понятно, после стольких месяцев воздержания возможность обладания горячо желанной женщиной и святого введет в грех! Он глубоко задышал, медленно считая про себя, чтобы отвлечься, но это не помогло. Молодая кровь бурлила, не желая остывать, и мужское тело всё сильнее требовало своего. Он измученно прикрыл глаза и потянулся к ней, как к непреодолимому магниту, безостановочно покрывая поцелуями ее лицо и настойчиво шепча:
– Милая моя, ну пожалуйста!
У нее закружилась голова. Дыхание участилось, кровь толчками пульсировала в висках. Никто не целовал ее с таким напором, и она растерялась, не понимая, чего же на самом деле хочет. Но Дан хорошо понимал, чего хочет он. Не в силах больше сдержать дрожащее от страсти тело, он вдавил ее в диван, стремительным толчком завладел ее плотью и принялся двигаться в ней, шумно дыша и прикусив от напряжения губу, боясь, что закончится всё слишком быстро.
Действительно, он взорвался так же быстро, как и в прошлый раз. Но потом не побежал в ванную комнату, чтобы смыть последствия страсти, как это делал Генка, а смущенно повинился:
– Милая, не сердись! Я сейчас всё исправлю! Ты же понимаешь, это не в человеческих силах…
Она не поняла, что он хотел исправлять и почему это не в человеческих силах, и хотела вежливо его успокоить, сказав, что давно привыкла к роли резиновой куклы и ей от него ничего не нужно, пусть только встанет и уйдет, но тут он принялся ласкать ее тело с непривычным для нее пылом и нежностью. Теперь он полностью владел собой и не спешил.
Его руки беспокойно скользили по ее телу, нащупывая потаенные уголки и поглаживая их до тех пор, пока она не начала дышать так же хрипло и прерывисто, как и он. В его глазах билось необузданное желание, но он испытывал глубокое наслаждение, просто лаская ее тело. Чуть приподнявшись, в сотый раз поцеловал ее плотно прикрытые веки и тихо признался:
– Я сгораю от желания!
Она едва расслышала эти слова. От его настойчивых ласк ее захватило жаркое возбуждение, заставив парить в воздухе, выгнав из головы все здравые мысли.
От возбуждения и истомы она впала в транс. Звуки и запахи куда-то исчезли, остались только его поцелуи и всё более нескромные ласки. Когда она застонала и повернулась к нему, ловя его губы, он тихо прошептал: «Ну наконец-то!» и медленно накрыл ее своим телом.
Впервые тяжесть мужского тела была для нее приятной, даже желанной. Разбуженная плоть требовала насыщения и она принялась извиваться под ним, пытаясь освободиться от завладевшей телом томительной жажды. Он принял ее ритм и скоро она замотала головой, глядя слепыми глазами в плавающее над ней жаркое лицо Дана.
Он не мог отвести пламенного взгляда от обожаемого лица. Наконец-то он наяву любовался тем самым нежно-страстным выражением, которое столько раз представлял себе в жгучих мечтах. Стараясь сделать всё, чтобы Даше было так же хорошо с ним, как и ему с ней, изо всех сил напрягался, входя в нее как можно глубже. Его тело стало скользким от пота, и на нее время от времени падали тяжелые капли.
Но вот время остановилось, разбившись на тысячу сверкающих мигов и она, вскрикнув, забилась под ним, заставляя ускорить темп. Догнав ее, он упал рядом и уткнулся в основание ее шеи.
Даше было удивительно хорошо и не хотелось возвращаться из мира бездумного счастья в проблемную жизнь. Он настойчиво зашептал:
– Я тебя люблю! Будь моей женой! Скажи: Да! – и требовательно сжал ее руку.
Она неосознанно повторила, плавая в дурмане запредельного наслаждения:
– Да!
Дан тихо рассмеялся.
– Какая ты сейчас послушная! Я запомню, что все семейные проблемы надо будет решать в это время.
Она непонимающе посмотрела на него и закрыла глаза. Лежа рядом с ней, он легко гладил ее прохладное бедро и в его голове стучало одно только слово:
Моя. Моя. Моя.
Проснувшись через час, Даша увидела на тумбочке рядом поднос с кофе и пирожными.
Сев на диване, изумленными глазами уставилась на еду. Дан озаботился:
– Ты что, плохо себя чувствуешь?
Он был полностью одет, заставляя ее чувствовать себя крайне неловко.
– Зачем это?
Он сверкнул белоснежными зубами.
– А это обычай такой народный: новобрачный приносит молодой жене завтрак в постель.
Даша чуть слышно возразила:
– Я тебе не жена.
Чуть вздрогнув, Дан с силой воскликнул:
– Ну уж нет, не надо начинать всё сначала! Ты только что согласилась выйти за меня замуж. И не думай, что теперь я приму отказ!
Она покраснела.
– Ну, это было тогда, когда я плохо соображала.
– Вовсе нет, ты прекрасно всё понимала. И так нельзя: сначала обнадежить бедного парня, а потом убить отказом. Это садизмом называется. Так что никаких «нет»! – И добавил тоном змея-искусителя: – И обещаю, что так плохо соображать ты будешь как минимум два раза в день.
Смешавшись, Дарья замолкла, поняв, что очень, очень хочет быть его женой. Чтобы выиграть время, потянулась к пирожным, внезапно почувствовав, что и впрямь очень голодна. Поев, посмотрела на часы. Одиннадцать! Так на работу она еще никогда не опаздывала. Задергалась, не зная, за что хвататься. Склонившись над ней, Дан провел костяшками пальцев по ее щеке, и успокаивающе предупредил:
– Не волнуйся! Я договорился с Оксаной, и сегодня ты на работу не пойдешь. А впереди выходные, что нам жизненно необходимо. А сейчас одевайся, нам надо в ЗАГС ехать, заявление подать. – И вышел из комнаты, чтобы не смущать ее.
Одевшись, она так долго искала паспорт, что Дан потемнел и обиженно спросил:
– Ты это нарочно?
Но Даша всё равно не могла сосредоточиться, по несколько раз заглядывая в одни и те же места. Тогда Дан посадил ее на кресло и спросил:
