Я зашла в ванную и тут же включила душ. Холодная вода заставила меня вздрогнуть. Обожгла до костей и должна была вырвать из мира грёз. Пожар в душе от мыслей о Феликсе не потух и от этого. Тело постепенно привыкло к холодным каплям, стекающим по покрытой крупными мурашками коже.
"Я не люблю его, — пыталась убедить сама себя. — Я не могу любить, потому что мы знакомы несколько дней, потому что происходящее между нами — безумие, которое пройдёт совсем скоро. Я не должна так к нему относиться. Не должна".
Между ног стало невыносимо жарко. Я сжала их и вцепилась в стенку, борясь с требовательной пульсацией клитора, который вновь требовал разрядки. Закрыв глаза, я попыталась абстрагироваться от чувств, как вдруг перед глазами появилась картинка: Феликс заходит ко мне в душевую кабину. Я не вижу его, но чувствую руки, прикосновения которых сводят с ума, слышу жаркое, прерывистое дыхание и хочу, безумно хочу стать его еще раз. На любых условиях. Раскусываю губу до крови и от боли возвращаюсь в реальность. Выключаю душ и иду за полотенцем.
Не могу вытравить его из головы. Это какое-то безумие.
Завернутая в полотенце, я вышла в комнату, как вдруг дверь широко раскрылась, и на пороге стоял довольный Феликс. Осмотрев меня с ног до головы, он улыбнулся еще шире, а его взгляд стал наглым. Я отвела глаза и попыталась подавить возбуждение, покусывая губу, но из-за боли пришлось заречься, что перестану впредь это делать.
— Не скучаешь? — весело спросил он.
— Мы же только вернулись, — я попыталась сказать как можно спокойнее.
— Отлично, — ответил Феликс. Кажется, прогулка вернула ему бодрое расположение духа, которое он теперь излучал. — В таком случае, приглашаю тебя через несколько часов на ужин в мою комнату.
Тело вспомнило, как жадно он хватал меня за талию в порыве страсти, отчего пришлось обхватить себя руками.
— Да, конечно, — нервозность, смешанная с возбуждением, прорывалась сквозь спокойный тон. — Во сколько мне зайти?
— Примерно к пяти, — улыбнулся он, не заметив моего состояния. Или не хотел замечать? В любом случае, Феликс добавил: — И не переживай. Завтра увидишься с мамой. Все будет хорошо.
Я кивнула, и радостный мужчина исчез в коридоре, не забыв закрыть за собой дверь. Знал бы он, что на самом деле творится у меня на душе… Надеюсь, никогда не догадается. А то его чувство собственной важности взлетит до небес, что в случае наглого и самодовольного мужчины просто беда для домочадцев.
Два часа оставалось до ужина, потому я решила набрать маму. Она не отвечала, но вскоре отправила мне смс следующего содержания:
«Солнышко, что-то срочное? А то у меня тут такое!»
Сообщение, если честно, меня напугало. Я тут же написала ответ:
«Что случилось?»
«Да ничего»
Ответ разозлил меня не на шутку. Она что, собирается скрывать от меня осложнения или другие несчастья после того, что я для нее сделала? От этой мысли я закипела от злости.
«Расскажи, что случилось. Я беспокоюсь»
«Да тут такой красивый доктор… Молодой, голубоглазый, приветливый… так подглядывает на меня, что я просто таю. Солнышко, ты уверена, что мне необходимо завтра улетать?»
Камень с души упал. И как я сразу не догадалась? Это же мама. В ее сорок пять она была еще той штучкой, несмотря на интеллигентную семью, хорошее воспитание и образование. Любовники моего возраста, бурная научная деятельность, активная гражданская позиция… я даже задумалась, а не приложил ли кто руку к ее аварии.
«Ты как всегда в своём репертуаре, — написала я и хотела отправить, но добавила: — Да, необходимо улетать, мам».
«Ну вот! А я почти взяла его номер телефона» — написала мама и поставила плачущий смайлик в конце. Я покачала головой и положила смартфон, потому что нечего было ответить, а тревоги по поводу состояния она развеяла. Всё с ней будет хорошо. Как бы только не нашла себе в Швейцарии новое увлечение, за которым последуют новые проблемы.
Телефон вновь оповестил о пришедшем сообщении. Недоуменно я подняла его и прочитала:
«А как ты, солнышко?»
Что мне прикажете на это ответить? Что я прошла через круг ада, после чего оказалась в руках миллионера, который использует меня, как секс-игрушку, а мне снится наш с ним общий ребёнок? Да она со смеху покатится, а еще скажет, что я дурёха, и будет права. Феликс, он… недосягаем для меня. Мы совершенно из разных миров.
«Все хорошо, — ответила я и спешно дописала: — Расскажу подробности завтра».
«Приедешь навестить перед отъездом? — написала она и поставила радостный смайлик в конце. — Я так рада!» И в конце дописала время и номер рейса. Сохранив его на телефон, я окончательно убрала его.
Оставшееся время решила посвятить приготовлениям к ужину. Да, наши с Феликсом отношения для меня, как свежая рана, которая становится все больше и больше с каждой минутой, проведённой рядом с ним, но я не могла избежать этой боли и решила не противиться ей. Будь как будет. Если через неделю мне придётся уйти из этого дома, я заберу с собой разбитое сердце, которую буду готова склеивать сколько потребуется. А ему на память оставлю жаркие воспоминания о нашей страсти. Этого будет недостаточно для того, чтобы примирить мое сердце с разумом, но осознание того, что я не первая и не последняя женщина с разбитым сердцем придавало мне сил.
Сделаю все, чтобы… хоть немного продлить пребывание в этом доме. Глупая мечта загнанной в угол собственными чувствами женщины. От последней мысли о себе на лице появилась ироничная ухмылка. Надо было перестать витать в облаках и идти готовиться провести очередной и не последний прекрасный вечер, чем я и решила, наконец, заняться.
Глава 25
Время ожидания пролетело незаметно. Я надела платье, которое сегодня мне купил Феликс, и вышла из комнаты. Удивительно, что за сегодня я больше не встретила горничную, которая пыталась навредить утром. Видимо, Феликс успел с ней поговорить, и она уже пакует чемоданы или взяла бессрочный отпуск… И почему я улыбаюсь от мысли, что человек потерял работу? Как будто бы избавилась от конкурентки, ей-богу.
Подходя к комнате, я почувствовала, как подкашиваются ноги. Как будто в первый раз приближаюсь к этой двери, не зная, что меня ждёт. Возможно, так оно и есть, учитывая настрой Феликса на сегодняшний вечер. Накупил столько игрушек и смазки, словно собираешься забавляться со мной ещё долго…
Постучав в дверь, я услышала звонкое «войдите» и коснулась ручки. Пальцы тряслись, хотя не должны были. Не из-за чего волноваться. Ведь так?
Внутри меня ожидала томная атмосфера хозяйской спальни. Окна плотно зашторены, свет полностью выключен, а Феликс сидел за небольшим столиком, который появился в комнате ради вечера со мной. Тусклый свет нескольких длинных и тонких свечей бросал на черты лица Феликса, смотревшего на меня из глубины комнаты, таинственную вуаль. С сигарой в руках он сидел за столом, ожидая, когда я, наконец, решусь подойти. У меня натурально затряслись коленки. В свете свечей он выглядел столь таинственно, черты лица настолько заострились, сделались нечеловеческими, что мне показалось, что я пришла на ужин в самому дьяволу. Это было не так. Феликс сделал слишком много хорошего для меня, так что я не должна его бояться.
— Прекрасно выглядишь, — заметил мужчина, когда я приблизилась к столику, но не решалась сесть. Феликс тут же встал и отодвинул мне стул. — Впрочем, как и всегда.
— Спасибо, — ответила я и оглядела стол. На белоснежной скатерти стояло несколько блюд, от чудесно пахнущего мяса до свежих фруктов. Несколько вин, шампанское в ведерке… было даже виски. Вопрос назрел сам собой: — Мы что-то празднуем?
— Да, — загадочно улыбнулся Феликс. — Годовщину моего развода.
Отщипнув виноградинку, я стала ее жевать и чуть не подавилась, когда услышала повод. Это развеселило мужчину.
— Осторожнее, — протянул Феликс салфетку. Я приняла ее и, прокашлявшись, вытерла рот. Надеюсь, помада выдержала испытание неожиданными новостями.
