— Да уж, — вскинула я бровь. — Хорош повод.
— Отличный, — ответил Феликс. — Пропущу мимо ушей твою иронию и добавлю, что это был один из лучших дней в моей жизни.
Я откинулась на стуле и удивленно посмотрела на него. Несмотря на голод, еда не лезла в горло. Пожалуй, не смогу нормально поужинать, пока не узнаю, почему он считает развод праздником.
— Могу я задать личный вопрос? — деликатно начала я, смотря, как беспечно он открывает вино. На его лице действительно не было ни капли боли или обиды, когда он говорил о поводок к «празднику».
— О разводе? Да пожалуйста. Если желаешь, расскажу подробнее, — ответил он и поднял на меня взгляд. Я молча кивнула, и мужчина протянул мне доверху наполненный бокал вина. — Понимаешь ли, брак был не по любви. Не удивляйся, но в современном мире богатые семьи до сих пор заключают договорные браки между собой ради, к примеру, объединения бизнеса, как в моем случае.
— А что произошло год назад? Что побудило вас развестись в таком случае? — не без интереса спрашивала я.
— Длинная череда событий, касающихся личной жизни моей бывшей, которую я обсуждать не собираюсь, — расплывчато пояснил Феликс. — Не обижайся.
— И не собиралась, — улыбнулась я тому, что он не стал вываливать грязное белье бывшей мне. К образу хорошего человека прибавился ещё один положительный штришок, хотя изначально я подумала, что раз он празднует развод, то ненавидит бывшую и готов с любым человеком перемыть ей кости. Почему я постоянно думаю о Феликсе хуже, чем он есть? Нужно исправляться. — Ваша дочь, надеюсь, не сильно переживала развод родителей?
Феликс сжал губы и опустил глаза, словно я, сама того не понимая, ударила по больному.
— Даша до сих пор устраивает мне сцены, просит вернуться к маме, хотя я даже не был инициатором этого развода, — Феликс неоднозначно повел плечами. — Мне не нравится, куда нас ведет разговор, если честно. Предаваться меланхолии — последнее, чем бы я хотел заняться этим вечером.
Я коротко кивнула и бросила взгляд на все еще пустую тарелку. Нужно было поесть. Хотя бы немного, через не хочу. А то с таким аппетитом однажды я доведу себя до анорексии.
Я выбрала кусок мяса и положила в тарелку, стала медленно разрезать, изредка посматривая на Феликса.
— Предлагаю выпить за день освобождения, — мужчина потянулся ко мне с бокалом, и я отложила столовые приборы, чтобы чокнуться с ним и выпить. — Вот так лучше. А теперь расскажи мне немного о себе. Причина того, что ты оказалась на аукционе, мне предельно понятна. Но есть одна вещь, которую я, хоть убей, никак не могу понять. Как ты умудрилась сохранить девственность до такого возраста?
Ироничная улыбка осветила мое лицо.
— Вы так говорите, словно мне сорок, а не двадцать… — я снисходительно посмотрела на него.
— Все равно как-то поздновато, — ответил Феликс. — Неужели и правда никогда и ничего не было с другими мужчинами?
Тяжело вздохнув, я закатила глаза, больше не в состоянии сдерживать иронию.
— Да, знаете, мне нужно кое в чем признаться. На самом деле, это не первый мой опыт. Не знаю, как сказать об этом, но, я виновна в том, что трогала пипиську одного мальчика в детском саду, когда мы всей группой сидели на горшке. Если верить воспоминаниям матери, конечно… Достаточно развратно? Для первого опыта подходит? — издевалась я, а он заливался смехом. К счастью, напряжение между нами моментально развеялось.
— Ужасно, — насмеявшись, ответил Феликс. — И как ты могла?
— Сама не знаю, — отмахнулась я и вновь приступила к еде.
— А если серьезно? — продолжал допытываться Феликс. — Ты же на редкость красивая, Мира. Неужели никто даже не попытался тебя завоевать?
— Пытались, конечно, но у меня принципы, — ответила я и закусила губу, поняв, насколько смешно и нелепо говорить о принципах мужчине, который меня купил. Все же я решила продолжить: — Вернее, были. По всей видимости… раз я сижу здесь, с вами.
— Но ты же не собираешься возвращаться на аукцион? — спросил Феликс, подозрительно поглядывая на меня.
— Никогда в жизни, — ответила я, уверенная в своих словах, но… одного моего нежелания недостаточно. К сожалению, существует еще одна гнида, которая может в теории заставить меня вернуться на аукцион и заниматься грязью до конца жизни. Однако, чтобы еще больше не омрачать ужин, я проглотила тяжелые мысли и запила их вином. Сегодняшний вечер только мой и Феликса. Так что больше никаких воспоминаний.
— Я могу задать ещё вопрос? — спросила я, когда закончила с едой. Потягивая вино, чувствовала, как тело постепенно расслабляется, из головы уходят все тревоги, а холодный взгляд Феликса начинает казаться мне слишком соблазнительным. Услышав вопрос, мужчина кивнул, позволяя мне продолжать, что я и сделала: — Почему я? Да, понимаю, вам нравится моя внешность, но… неужели это всё?
— Ты будешь считать меня законченным романтиком, если отвечу, — Феликс отвёл взгляд, словно стыдился этого. Ничего удивительного для мужчины, они, порой, бояться показать черты, противоречащие мужественности, чтобы не показаться слабыми в глазах окружающих. Очень напрасно.
— Не буду, обещаю, — тепло улыбнулась я. Вино в бокале закончилось, но я не спешила просить добавки. От второго бокала мне бы стало слишком хорошо — настолько, что вместо логичного продолжения ужина я бы улеглась спать.
Феликс повёл губами, словно решаясь мне что-то сказать, и выпил свой бокал до дна — он и придал мужчине решимости.
— Ты искренняя, Мира, — начал говорить Феликс. — Ты не врала мне с первого взгляда, когда я увидел тебя на аукционе. В твоих глазах было столько боли и печали, что я не смог противиться желанию…
Феликс прервался, заглянув в пустой бокал, словно искал внутри него ответ на вопрос — какое именно желание им двигало? Пауза растянулась на десяток секунд, но я терпеливо ждала, пока он не закончит разбираться в своём сердце.
— Желанию… сделать тебя хоть капельку счастливой, — глухим голосом проговорил Феликс и нахмурился, словно ответ не устроил его самого. Я глянула на него нежным взглядом, но тут же отвела его, почувствовав себя так, будто смотрю на плачущего мужчину. Феликс обнажил передо мной душу, и я не могла найти в себе смелости принять его чувства за правду. Все сказанное им казалось мне настолько нереальным, как утренний сон в машине.
— Я… знаешь, с возрастом становлюсь все более и более сентиментальным, — Феликс почесал затылок, и я заметила, как покраснели кончики его ушей.
— Не стоит извиняться за чувства, — слабо улыбнулась я и тут же добавила: — На самом деле, я испытываю по отношению к вам нечто, что никак не могу себе объяснить. Возможно, потому, что никогда до этого не… не любила по-настоящему.
Феликс поднял на меня полный надежды взгляд, и я поняла, что он не соврал мне ни на секунду. Я дорога ему. Несмотря на то, что мы знакомы очень мало, практически ничего друг о друге не знаем. Он боялся сказать напрямую, что испытывает ко мне гораздо больше, чем похоть, но мне хватило и сдержанного полунамека, чтобы все окончательно понять.
Встав со стула, я подошла к нему и потянула за руку, заставив подняться. Недоумение на лице Феликса сменилось тёплой улыбкой, когда я обняла его за талию.
— Значит, мы все выяснили о чувствах друг друга… — начала я.
— Пожалуй, — ответил Феликс.
— Не пора ли продолжить чувственные изыскания в постели? — пошлая ухмылка украсила мое невинное лицо, она же зажгла огонь в бездонных глазах Феликса.
— Чертовски прекрасное предложение, малышка, — ответил мужчина. Ладони легли на мои ягодицы, с силой сжав их, из-за чего по телу прошла волна предвкушения. — Как насчет плётки?
Едва коснувшись его шеи губами, я отпрянула как от огня, одарив мужчину недоуменным взглядом.
— В чем же я провинилась, что вы собираетесь меня лупить? — спросила я, искренне не понимая, в чем наслаждение от использования этой игрушки. Если назначение вибратора мне понятно, то какое удовольствие могут приносить удары — совершенно не ясно.
