виском. — В машине остались.
Это должно меня приземлить, да? Хоть немножечко… Но ничуть не приземляет.
— К чёрту резинки, — отвечаю уверенно.
Подхватив под ягодицы, Богдан стремительно поднимает меня вверх и просит крепко держаться за его плечи. Вцепляюсь в него мёртвой хваткой, обвиваю ногами бёдра. Моя спина соприкасается с деревом, её царапает и печёт, но неприятные ощущения сменяются новыми, более яркими, потому что Богдан отодвигает в сторону трусики и, скользнув пальцами по промежности, чтобы убедиться, что я готова, резко врывается в меня одним толчком.
— Боже… — хриплю, ошарашенно распахнув глаза. — Боже мой…
Его член погружается до самого упора, заставляя испытать саднящую боль от столь неожиданного проникновения. Но это длится буквально считаные секунды. Потом становится горячо и остро. На грани.
Он сначала медленно в меня входит и плавно выходит, а затем ускоряет движения, растягивая своим мощным прибором изнутри. Таранит, не жалея, выбивая из груди не крики, а громкие визги.
У меня никогда такого не было — чтобы сбивалось дыхание и зашкаливал пульс, чтобы я умирала от нетерпения и так безжалостно отдавалась мужчине. Думала, что подобное бывает только в любовных романах, но точно не в жизни.
Мне нравится подчиняться Богдану, нравится сгорать в его руках, видеть и чувствовать нетерпение и животную страсть, с которой он терзает мои губы и шею, с которой вколачивается в меня ненасытно, словно слишком долго этого ждал, чтобы размениваться на прелюдии.
Я постепенно привыкаю к его размеру. Рвано целую колючую щетину, острые скулы, подбородок и наконец ловлю губами его губы. Мы целуемся, стуча зубами. Мокрые, ненормальные, поглощённые друг другом. Отстраняемся, пожираем взглядами.
Богдан тихо стонет, активно двигая бёдрами и до боли впиваясь пальцами в мои ягодицы. Ловит губами капельки воды на моей щеке, слизывает, пробует меня на вкус.
Я ерошу пальцами жёсткие влажные волосы, с удовольствием наблюдая за его перевоплощением. Клянусь, никогда не видела Богдана таким. Но мне определённо нравится то, что я вижу и чувствую. Это не может не нравиться. Его запах, сила, напор. Слишком хорошо, слишком приятно. До дрожи и сверкающих звёзд перед глазами. До натянутого напряжения внизу живота, которое с очередным толчком лопается и заставляет меня сильнее вцепиться в широкие плечи.
— Охренеть, как сильно сжимаешь, — произносит Тихомиров, когда меня трясёт в его руках от нахлынувшей волны оргазма.
Больше ничего не вижу и не слышу, что он говорит. Изображение перед глазами сбоит, я задыхаюсь об собственных криков. Богдан накрывает мой рот губами, жадно ловит каждый звук и каждый спазм, двигается быстрее и жёстче, а я будто разлетаюсь на тысячи мелких осколков, и, чтобы заново себя собрать, мне требуется время.
Когда мощный спазм перестаёт мучить обессиленное тело, горячий член Богдана выскальзывает и, прижавшись к моему животу, обильно покрывает его тёплыми каплями. Я жмурюсь от восторга и часто дышу, а затем улыбаюсь во весь рот и крепче прижимаюсь к Тихомирову.
Выровняв дыхание, он осторожно ставит меня на землю. Устоять сложно, я будто пьяна. Поправляю трусики, завязываю верёвки на бантик. Богдан застёгивает молнию на брюках и смотрит на меня исподлобья.
— Нога не болит?
— Нет. Совсем, — отвечаю смущённо. — Мы потеряли моё полотенце. И шлёпки.
После такого секса сложно выдавить из себя что-то нормальное. Я теряюсь и не знаю, как вести себя дальше.
Богдан просит оставаться на месте, а сам выходит из леса и возвращается к тому месту, где я подвернула ногу и упала.
Пока его нет, меня начинает колотить от холода, словно на улице не июль месяц — минус двадцать как минимум, а я стою в одном купальнике, помеченная одичалым мужчиной, который слетел с катушек.
Богдана долго нет, и я успеваю запаниковать. Вдруг он меня бросил?
Заметив, как он приближается, корю себя за чушь, что взбрела в голову.
Тихомиров помогает вытереть испачканный живот, возвращает обувь.
— Ну что? Домой тоже наперегонки? — спрашивает с улыбкой.
— Нет уж, — фыркнув, отвечаю ему. — Я теперь не то что бежать, ходить не могу после твоего агрегата!
Гордо вскинув подбородок и пройдя мимо него, выхожу из леса. Слышу шаги Богдана за спиной и стараюсь идти не оглядываясь. Щёки при этом пылают, а руки всё ещё дрожат.
Я была уверена, что после случившегося между нами стану мучиться угрызениями совести, но ничего подобного не происходит. Это потому, что я под впечатлением и мне правда понравилось. Возможно, когда эмоции схлынут, я буду корить себя.
Вхожу в дом, пока Богдан задерживается возле автомобиля и достаёт из багажника какие-то вещи. Взглянув на него в окно, я чувствую трепет и мурашки по телу. Дождь к этому времени заканчивается, и начинает темнеть.
Проскользнув в ванную комнату, закрываюсь на щеколду. Скинув с себя мокрые вещи, переступаю бортик душевой кабины и включаю тёплую оду. Долго намыливаю волосы и тело. Спину печёт, когда она соприкасается с пеной. И позже я понимаю почему.
Выбравшись из душевой кабины, не без ужаса смотрю на себя в зеркало. На теле синяки, царапины и следы от поцелуев. Мда, в таком виде я ещё не скоро смогу выбраться на пляж и носить откровенные вещи. И всему виной Богдан. Когда там я говорила, что он не причинит мне вреда?..
Открыв дверь ванной комнаты, прислушиваюсь. Тихомиров разговаривает с кем-то по телефону в гостиной, поэтому я незаметно крадусь к себе в комнату и заныриваю под одеяло.
Сегодня произошла масса событий, я чертовски устала. Правда, уснуть так быстро не получается. Я раз за разом воспроизвожу в своей памяти эпизоды нашего спонтанного секса. Больше ни о чём не думаю. У Богдана однозначно получилось вытрахать из меня все ненужные мысли, вытеснив их собой.
Я напрягаюсь, когда дверь в комнату открывается. Слышу тяжёлые шаги, Тихомиров уверенно приближается к моей кровати.
— Ты не спишь, — твёрдо произносит он, когда я всё ещё пытаюсь притворяться.
Резко сдёрнув одеяло, Богдан нагло пялится на моё тело. На мне шёлковая ночная сорочка и больше ничего. Его глаза ярко сверкают в полумраке, губы ползут в довольной улыбке. Он тоже без одежды. Почти.
— Куда убежала, Свет? Мы ещё не закончили.
— Иди к чёрту, Богдан! У меня всё болит!
Беру в руку подушку, швыряю её в Тихомирова. Он ловко уворачивается и тянется к полотенцу, прикрывающему бёдра.
Коротко всхлипнув, понимаю, что сопротивление в моём случае бесполезно.
— Покажи, где болит, — просит Богдан, окончательно снимая с себя полотенце.
Я нервно сглатываю, увидев его член в новом ракурсе.
