Возможно, у Наташи несколько завышена самооценка, возможно, самооценка граничит со спесью… Но Остапов же заметил ее первый! Наташа могла спокойно доехать в трамвае. Но Сергей Вениаминович… какое все-таки дурацкое отчество при таком приятном имени… остановился, открыл дверцу и предложил ее подвезти. Наташа решила, что по пути они смогут обсудить дела, и села рядом.
Сергей начал с оправданий того, каким образом он оказался на этой улице в этот час. Но Наташу они мало интересовали. Она выслушала его рассказ о друге, которому ранним утром срочно понадобилась стамеска. А проживал тот друг, разумеется, в одном микрорайоне с Наташей. Затем она невинно поинтересовалась, а что такое стамеска. Сергей дал противоречивый ответ, словно он и сам в первый раз видел этот диковинный инструмент.
— Вас видели! — торжественно повторила Светочка, словно Наташа с Сергеем занимались чем-то неприличным на глазах у возмущенной общественности. — Ты ехала с нашим начальником в одной машине!
— В его машине, мать, — хмыкнула Роза.
— И что с того? — возмутилась Наташа. Прошла и стала снимать пальто. — Вы же знаете, мы вместе работаем…
— Мы тоже с ним вместе работаем, — перебила ее Светочка.
— Мы работаем над проведением корпоратива!
— А мы… а мы… а мы, — мыслительный процесс Светочки обычно затягивался на некоторое время.
— Прекратите, Светлана, Наташа, — вмешалась в начавшуюся перепалку Ираида Валерьевна. — Вы делите шкуру неубитого медведя.
— Никто его убивать и не собирается, — авторитетно заявила Роза. — Но зачем скрывать щекотливую связь от рабочего коллектива?!
— Да что ты такое говоришь?! — возмутилась Наташа. — Мы с ним еще не связывались. Тьфу! У нас с Сергеем связь не щекотливая! Слово-то какое гадкое!
— Действительно, гадость какая, — всхлипнула Светочка, всегда очень эмоционально реагировавшая на чужих мужчин. — Ты назвала его Сергеем!
— Это не я его так назвала, — парировала Наташа. — Это родители его так назвали!
— Не сваливай с больной головы на здоровую!
— Светлана! — прервала их душевный разговор Ираида Валерьевна. — По-моему, у тебя в девять часов плановая коррекция бровей…
— Ах, забыла, — спохватилась Светочка. — Действительно, Томочка специально раньше придет, чтобы меня взять на корректировку. А в три часа у меня маникюрша. В пять — стрижка… Что?! Другим, значит, можно с начальником разъезжать, а мне нельзя заниматься своим внешним видом, чтобы соответствовать празднику?!
— Непостоянство имя твое, сквозняк Светлана, — пробасила Роза и повернулась к Наташе: — Я не осуждаю…
— За что?!
— За чувства. За любовь не осуждают.
— Какая любовь?! Роза, ты что?!
— Разве ты не видишь, как он на тебя смотрит?
Это было настоящей новостью для Наташи. Как на нее может смотреть Сергей?! Сергей Вениаминович то есть? С каких это пор она стала опускать его отчество… Да с тех самых, как поняла, что оно довольно труднопроизносимое. Ведь гораздо легче сказать просто Сергей, чем произносить довесок из грубого Вениамина. С другой стороны — Веня, Венечка… Даже романтично звучит, как получается.
И все же… Как он на нее смотрит?!
Светочка оделась и выскочила за дверь, через минуту ее открыл Остапов.
— Наташа… Александровна, — начал он.
Наташа держала в руках снятое пальто и смотрела в окно. Вид у нее был ошарашенный и вообще — дико изумленный.
— Там! Там! Их там больше нет!
— Что-то случилось? — поинтересовался Сергей, обращаясь к Наташе.
— Ничего особенного, — спохватилась она и отошла от окна.
— Наталья Александровна, — продолжил Сергей, — я хотел узнать, как продвигаются дела с отчетом?
— Отчетом занимаюсь я, Сергей Вениаминович, — подала голос Ираида Валерьевна.
— И вообще тут, кроме Натальи Александровны, еще девушки есть, — кисло заметила Роза.
— Здравствуйте, барышни, — попытался исправить положение Сергей.
— И вам не болеть, — хмыкнула Роза.
— Доброе утро, Сергей Вениаминович.
— И вам, Ираида Валерьевна…
То, что он не поздоровался с сотрудницами отдела, а с порога обратился к Наташе, она отметила как дурной знак. Получалось, что он увидел только ее, несмотря на то, что в кабинете находились еще женщины. С одной стороны, это хорошо, с другой же — полная катастрофа. Остапов в нее влюбился! К тому же то, что она увидела за окном, подтверждало ее догадку целиком и полностью. Нет, перед ее окном не стояла новогодняя разряженная ель, вокруг которой, обвешанный бубенцами, тоскливо шагал пони. И Снегурочки не было, и Дед Мороз с большим мешком подарков затерялся непонятно где. Но в том-то и дело, что за окном больше ничего не было.
Ничего.
И это прекрасное ничего радовало Наташу больше всех подарков на свете.
— Мусорные баки, — прошептала она, кивая во двор.
— Мусорные баки? — нахмурился Остапов. — Их убрали на другое место по моей просьбе. Они портили вам вид.
— У нас из-под носа убрали мусорку?! — не поверила Роза, вскочила и подбежала, чтобы в этом убедиться. — Этого не может быть потому, что до этого не было никогда!
Припорошенная свежевыпавшим снегом территория бывшей свалки олицетворяла собой покой и благополучие. Теперь здесь и в самом деле не хватало наряженной ели.
— Сейчас я вернусь за отчетом, — пробормотал Сергей и вышел из кабинета.
— Бог мой, какой заботливый начальник, — поразилась Ираида Валерьевна. — Никто до него не додумывался убрать мусорные баки с заднего двора фирмы! Определенно, нам с ним повезло.
— Особенно некоторым, мать их…
— Розалия, это не наше дело. Отношения Натальи Александровны и Сергея Вениа…
— Да нет у нас никаких отношений, — рассердилась Наташа.
— Знаете что, голубушка, — прищурилась Ираида Валерьевна. — Если до этого, — и она указала на чистый двор, — я верила этому, то сейчас доказательства говорят об обратном.
— Это вы о чем говорите, Ираида Валерьевна?! — обомлела Наташа. — Что, теперь признаются в любви, убирая свалку из-под окон?!
— Мы живем в жестоком мире, — вздохнула Ираида Валерьевна. — Иногда вместо роз бывает жизненно необходимо разобраться с мусором.
— Мусор и любовь! Как его плющит-то!
— Роза, и ты опять?!
Наташа не могла этому поверить — большому, сильному и красивому чувству приписывали прозаические отходы жизнедеятельности и связывали все это с ней. А где романтика отношений? Где серенады под окном… Ах да, там был мусор. Но теперь-то его нет, пусть споет!
— Ты хладнокровная, как лягушка, — констатировала Роза. — Если бы ради меня очистили двор, я бы прыгала от счастья на одной ноге!
