— Александр Александрович, — в дверь детской заглянула горничная. — Мы накрыли на стол.
— Пойдёмте, перекусим, — Воротаев встал и забрал у Кати Артёма. — Наш повар замечательно готовит.
Вечером на семейном совете сестра и обсуждать ничего не стала.
— Катька, тут и думать нечего! Соглашайся. И Натку забирай, раз хозяин разрешает. Поживёте, как на даче, а то лето, а ребёнок среди многоэтажек гуляет, выхлопными газами дышит.
— На все два месяца? — округлила глаза Катя. — Не соскучишься по дочери?
— На субботу-воскресенье будем её забирать, — пояснила сестра. — И ты там не теряйся. Присмотрись к водителю. И кто там ещё из мужчин работает — садовник? Вот, и к нему, если не женат. Вдруг срастётся, кроме работы ещё и судьбу свою найдешь, а то скоро тридцатник, а ты всё одна.
На следующий день Катя выглядывала в окно на площадку с десяти часов. Знала, что раньше одиннадцати Александр ни разу не появлялся, но всё равно то и дело бегала посмотреть.
Наконец, она увидела знакомую фигуру и, крикнув Натке, чтобы обувалась, поспешила на выход.
* * *
Проводив Екатерину с Наткой, Александр вручил подуставших наследников горничным.
День выдался — врагу не пожелаешь! Главное, всё сразу — приезд Генерального с новыми идеями, выходной у прислуги… Повезло, что тётя Наты согласилась, а если бы нет? Воротаев передёрнулся, представив, как возвращается в офис с детьми. Или — ещё хуже — он не нашёл, кому поручить мальков на время совещания и вынужден забрать их с собой в конференц-зал.
Да уж… Генеральный — убеждённый холостяк, он на дух не выносит ничего, что напоминает о жене и детях. Неважно, чьих. Мужики пару лет назад вполголоса делились, что когда-то Владимира жестоко подставила супруга. Ободрала, как липку, забрала дочь и ушла к любовнику вместе с нажитыми Коротаевым капиталами и недвижимостью. А когда тот попытался сохранить отношения хотя бы с дочерью, четырнадцатилетняя соплюшка отца обсмеяла, заявив, что не желает знаться с лохом. И захлопнула перед его лицом дверь. И всё — любовь, романтику и семейные ценности у мужика как отрезало! С тех пор он на женщин смотрит косо, а про свадьбы и детей даже слышать не желает. Доходит до смешного — он скорее даст подчинённому отгул на весь день, если тот будет отпрашиваться на рыбалку, чем отпустит его на пару часов, чтобы встретить в аэропорту прилетающую жену или сводить в кафе-мороженое ребёнка.
Даже подумать страшно, как он отреагировал бы на Воротаевских мальков!
С удовольствием приняв душ, Александр переоделся в домашнее и, неожиданно сам для себя, отправился не в кабинет или к телевизору, а в детскую.
Мальки под присмотром Галины допивали молоко и немолоко. Горничная вопросительно сконцентрировалась на работодателе.
— Александр Александрович, что-то нужно сделать? Детей я искупала, сейчас допьют, и в постельки.
— Нет, Галина, ничего не нужно. Хотел сказать — спасибо за помощь, и идите к себе. Отдыхайте!
— А…
— Я сам им почитаю.
Горничная, кивнув, ретировалась, а Воротаев притворно-грозно взглянул на детвору, отметив, что под носом у обоих уморительные молочные «усы».
— Быстро в кроватки, а то Сон придёт, не найдёт вас и уйдёт к другим детям! Стой, Лиза, дай я вытру тебе лицо. Тёма, ну не рукавом же!
— Почему уйдёт Сон? — с любопытством спросила дочь, послушно подставив мордашку под полотенце. — Разве он мальчик и у него есть ножки?
— Потому что спешит к другим детям, которые вовремя легли спать. Сон же не может ждать, у него столько дел! — рассказывал Александр невесть откуда бравшуюся в голове историю. По аналогии с Дедом Морозом, не иначе.
— Конечно, он мальчик, и у него есть ножки. Волшебный мальчик, который заглядывает в спальни хороших деток и дарит им красивые сны! — продолжал сочинять отец. — А если детки непослушные и никак не ложатся в кроватки, то Сон огорчается и уходит. И тогда такие детки вовсе не видят снов.
Лиза проворно — только пятки замелькали! — рванула к постели и закуталась в одеяло.
— Папа, я же послушная девочка?
— Конечно, ты умница!
— И я! — воинственно спросил Артём, по примеру сестры спешно переместившись на своё спальное место.
— И ты, — не стал спорить Воротаев. — Закрывайте глазки, я почитаю вам сказку. А когда заснёте, то придёт волшебный мальчик-Сон и пёрышком погладит ваши веки. Тогда вы увидите чудесные сны!
- Мультики, — пробормотал Тёма.
— Про принцессу, — добавила Лиза.
И заснули уже через десять минут. Смех и грех с ними!
Но, главное, как просто оказалось управлять мальками, стоило ему только убрать приказной тон и добавить немного волшебных историй!
Александр нагнулся над сыном, поправил ему подушку — мальчик упёрся в неё лбом, как барашек в столбик, будто бодается. Потом подошёл к дочери. Лиза спала, положив ладошку под щёку, и он некоторое время любовался безмятежным личиком. Потом подтянул повыше одеяло и вышел, осторожно ступая, чтобы не споткнуться о какую-нибудь забытую игрушку. История с Валентиной Сергеевной научила весь дом сначала внимательно смотреть под ноги, потом уже шагать. И как в воду глядел — уже на выходе из детской что-то попалось ему под ноги — довольно увесистое, но мягкое. Александр покачнулся, но успел ухватиться за косяк.
— Твою ж мать! — прошептал под нос.
— Мря! — согласилось препятствие. — Мр-мр-мя-а-а!
И ощутимо толкаясь головой, принялось тереться о ноги хозяина.
— Ты что тут делаешь? — шёпотом возмутился Воротаев и подхватил кошку под мягкое брюшко. — Пойдём-ка вниз!
Котёнок обмяк, позволяя нести себя, куда хозяин пожелает и только басистое тарахтение показывало, что он совсем не против и даже рад.
Мужчина отнёс питомца в холл, где с некоторого времени образовался кошачий уголок — трёхъярусный домик с переходами, когтеточкой и лежанками на разных уровнях. Посадил кошку на самый верх и погрозил пальцем.
— Спи тут, не буди мне детей!
И отправился к себе в спальню. Уже укладываясь, не удержался, перешёл через комнату жены и заглянул в детскую.
Спят!
На всякий случай, чтобы услышать, если кто-то из мелких проснётся, он оставил двери открытыми и с наслаждением растянулся на кровати.
Проснулся от весьма ощутимого и болезненного толчка в «фамильное гнездо». Охнув, Александр отстранился и открыл глаза — перед лицом обнаружилась русоволосая макушка. Новый толчок заставил отъехать подальше от диверсанта, и за спиной обнаружился второй, а с конца кровати, где что-то неподъёмное прижало одну ногу, заработал «моторчик»
Здорово, тут ещё и кошка!
Тёма — именно он пытался лишить отца возможности завести ещё детей — выглядел до безобразия милым, и у родителя рука не поднялась переложить ребёнка подальше. Впрочем, не поднялась она и по весьма существенной причине — Тёмка спал, крепко прижимая к себе папину конечность. Обнял его руку, будто любимую игрушку!
Вдыхая запах чистого детского тела, Воротаев ощутил неведомое ранее тёплое чувство, затопившее его с головой.
— Папа, — сонно пробормотала за спиной Лиза и обхватила ручкой его за шею. Кошка отозвалась усилением звука «ретранслятора».
Да твою ж дивизию! Это просто запрещённые приёмы!
Взрослый, циничный и жёсткий по жизни сорокапятилетний мужик лежал и тонул в волнах нежности и умиления, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить стихийно возникшее лежбище.
Неизвестно, сколько бы это ещё продолжалось, если бы Сати не надоело бездействие хозяина. Кошка встала, потянувшись всеми четырьмя лапами по очереди, прошагала прямо то телу Воротаева и уселась на подушку. Спасибо, что не на голову.
— Мя-ау? Мя? Мррр!
И затарахтела трактором, боднув головой руку Александра и, по пути, голову Артёма.
В общем, разбудила-таки, и всем пришлось вставать.
Дети проснулись в хорошем настроении, но видно было, что Лиза немного опасалась, не будут ли её ругать.
