Не одна я контроль потеряла за всеми нашими играми.
«Ну ничего, - решаю я, когда мужчина надавливает мне на поясницу, прогибая в талии, - я ничего не забыла, Ванечка. Секс – это, конечно, хорошо, но я и после него вполне способна устроить тебе темную»!
- Кажется, теперь я знаю, как призвать тебя к порядку, - тихо, будто сам себе, говорит Иван, приспуская мои трусики с бедер к коленям.
- Мммм, ошибаешься, - отвечаю я таким позорным писклявым голосом, что становится ясно и мне и Ивану – вру.
Неужели так всегда и будет: он будет творить то, что хочет, и заглаживать все сексом?!
Слышу, как вжикает ширинка, и через несколько секунд к моей попе прижимается горячий, твердый и подрагивающий член.
- Ложись, кошечка моя, - мужчина надавливает на мою спину еще сильнее, и я опускаюсь грудью на доисторических времен парту, которая помнит все издевательства учеников нашей школы года так с семидесятого. И дай Бог, прошлого века, а не позапрошлого.
Слышу, как шуршит обертка презерватива, и вот в меня упирается мужская эрекция, надавливая на чувствительное местечко. Входить он не торопится, снова издеваясь так, что мне приходится хныкать и подавать бедрами назад.
- Ну же, - под мужской смешок сердито приказываю я. – Раз уж начал – продолжай!
И он продолжает. Врубается в меня на всю длину так, что мне на миг снова больно – слишком его член для меня большой.
- Какая нетерпеливая кошечка, - Иван замирает, придерживая меня за бедра, и позволяя привыкнуть к себе.
- Хватит меня кошкой называть! У тебя уже есть одна Василиса – вот она кошка, - бешусь я от издевательских напоминаний, которыми меня изводит этот наглец: уже который день сравнивает со своим котенком. И сравнения эти не в мою пользу.
Я эту кошку уже ненавижу!
- Ревнивица, - мужчина начинает двигаться, всаживая в меня свою длину. – Вась, я люблю тебя почти также, как ее. Не бесись.
Почти также?!
- Ах, ты…
Пытаюсь подняться, но лишь сильнее насаживаюсь на его член, и со стоном падаю на парту, прошитая насквозь. Прижатые к бедрам руки ноют от желания прижать к себе мужское тело, и я впиваюсь в себя ногтями.
- Да, я такой, - шепчет Иван, вдалбливаясь в меня все быстрее и быстрее. – Ммм, Василиса, ты самая горячая из всех, кто у меня был.
Подаюсь ему навстречу, мысленно сделав зарубку его прибить: сейчас самое время сравнивать меня со свое кошкой и напоминать про бывших. Бестолковщина!
- Сильнее, - прошу. – Пожалуйста, сильнее… да…
Мужчина почти до синяков сжимает мои бедра, притягивая их к своему паху. И двигается так упоительно: член надавливает на какую-то точку внутри меня раз за разом так, что я еле сдерживаю крик.
Но стон все же вырывается из груди, когда накатывает знакомая волна оргазма, а через пару мгновений Иван догоняет меня, и содрогается в экстазе.
- Плохая училка, - хмыкает он удовлетворенно. – Такой разврат, и в школе!
Лучше разврат, чем убийство. Но все впереди, Ванечка! Еще не ночь, а как говорили в одном сериале: «Ночь темна и полна ужасов».
ГЛАВА 40
- А теперь рассказывай! – велю я, разминая затекшие руки.
И почему наш секс вечно на изнасилование похож? Ни Иван, ни я, кажется, по-человечески не умеем. Вот с Боречкой все было как у всех: в кровати и после программы «Время», а с этим…
Какой мужик – такой и секс. Чокнутый.
- Что?
- Иван! Не включай Иванушку-дурачка, - снова раздражаюсь я. – Рассказывай, только честно: чем занимаешься? Воровство, мошенничество, наркотики, убийства?
Может, про это свекровь и говорила – губит себя, по темной дорожке идет. Вот до чего я приземленный человек, а в ее гадания верю. Всегда сбывались.
«- А может, не нужно его спасать? – размышляю лениво, разглядывая сидящего у моих ног мужчину, приходящего в себя после сумасшедшего секса. – Ну взрослый же мужик… нет уж, дудки! Они же бестолковые все, и без крепкой женской руки, которая их к свету ведет, в бездну скатываются: в разврат, криминал, секты и спортивные бары. Так что повоюем!»
- Ты в своем уме, Василиса? Какие убийства?
- Ну ногу же ты Виктору сломал, - напоминаю я.
- Надо было ему еще и челюсть сломать, - ворчит он. – Никаких убийств и наркотиков!
- Ну так расскажи мне, - теряю я терпение, и пинаю мужчину в плечо. – Почему я должна сидеть и гадать.
Ваня поднимается с не слишком стерильного пола, ногой пододвигает к себе стул, и садится на него. А затем цыкает недовольно: так как я сижу на парте, а он на школьном стуле, смотримся мы как строгая мама с нерадивым двухметровым школьником.
- Ну!
- Да ничего такого, из-за чего стоит злиться, - раздражается Иван. – Есть клиенты у меня, которые присматривают себе тачки. Называют модель, характеристики, а мы их достаем.
- Где достаете?
- Нууу, в разных местах, - начинает тянуть мужчина.
Так бы и дала подзатыльник, чтобы слова быстрее в предложения складывались!
- Иван! – рявкаю. – Воруете, да?
- Да. Ой, никто от этого не страдает: почти у всех страховка есть, - отмахивается он.
Так, значит, воровство. А еще…
- И школоту ты подрядил машины воровать?
- Я паспорта проверяю, - обижается мужчина на мое неэтичное замечание. – Совсем малышню в бизнес не беру. А Петр…
- Школьник, - перебиваю я. – Он школьник, в голове ветер. Крутым хочет казаться, значительным. Хвастался, что на хозяина города работает. Это ты хозяин города?
- Да, - подмигивает мужчина, и я вижу на его лице самодовольство.
Связалась на свою голову: первый – бездельник и сектант, этот – преступник.
Брошу Ивана, найду третьего, и кем он окажется? Наемным убийцей? Маньяком? Создателем финансовой пирамиды? Или, прости Господи, блогером-тиктокером?
- Чем еще занимаешься?
- Ничем, - врет Иван, в котором я сейчас вижу обычного мальчишку. А уж их вранье я различать научилась в первые недели работы в школе.
- Дай угадаю, - причмокиваю я губами. – Вымогательством, да?
- Эй, я доброе дело делаю, - снова возмущается это чудо. – Все по-честному: я охрану обеспечиваю, с недобросовестными поставщиками разбираюсь, задолженности выбиваю. И за это, как любой бизнесмен, получаю оплату.
Бизнесмен, значит.
Все по-честному.
Прелесть какая!
- Значит, еще и вымогательство, - заключаю я. – Еще что?
- Раз так хочешь знать, то я еще раритетами торгую, - теряя терпение бросает Иван, и встает со стула. – Обеспечиваю законность денежных потоков и владею небольшим боксерским клубом.
Киваю как болванчик, глядя на нервно расхаживающего по маленькой комнатушке мужчину. Все еще хуже, чем я думала.
- То есть, ты незаконно достаешь редкости, которые продаешь на черном рынке, - перевожу я с его дипломатического на русский, который вот-вот станет матерным. – Отмываешь деньги, и… владеешь клубом, в котором устраивают бои без правил? То есть, настоящие бои без правил, а не те, которые по телеку крутят ночью. Так?
- Так. Довольна?
- Я в полнейшем восторге, - едко отвечаю на издевательский вопрос.
«- Ему ведь не стыдно ни капельки, - понимаю я с легким ужасом. – Иван даже гордится! Нужно решить сейчас: нужен он мне, или стоит забыть его. Нужен-не нужен-нужен-не… ох, на ромашке бы погадать…»
Морщусь от своей нерешительности, и ясно понимаю: нужен. И хочет Иван того, или не хочет – ему придется стать самым законопослушным гражданином нашей страны за всю ее современную историю.
- Значит, так, - хлопаю я в ладони, - ты бросаешь все эти свои делишки и распускаешь банду бездельников. Работа физруком на первое время вполне подходит, а летом что-нибудь придумаем. Моя мама – председатель поселка, и им нужен начальник охраны. Считай, что это место у тебя в кармане.
Вздыхаю – маму, конечно, поуговаривать придется. Крепко она Ивана невзлюбила – так, что даже со мной сквозь зубы разговаривает, когда по телефону общаемся. Но я подключу дедулю, и мы ее сломаем.
