Заметив меня, мама закатывает глаза. Видимо, папа уже успел вынести ей мозг.
— Всем привет, — примирительно взмахиваю рукой.
— Я понимаю, что ты уже взрослая, — без всяких подводок начинает отец, — но можно хотя бы предупреждать? Позвонить и сказать, так и так, остаюсь у Павла.
Закусываю губу и, обогнув диван, присаживаюсь на самый краешек. Смотрю на свадебное фото родителей. Улыбаюсь, а потом выдаю:
— Я была не у Воронина. Я ночевала у Тима.
Папа хмурит брови. Информацию он воспринял. Сейчас, вероятно, борется с эмоциями. А судя по лицу, их у него много.
Отвожу взгляд. Как-то я резко, без подготовки. Хотя сам же учил отдирать пластырь быстро, чтобы не мучиться… Я сейчас, можно сказать, последовала его рекомендации.
— Как у Тима дела? — спрашивает мама. — Алёна говорит, что Серёжа его к себе устроил, в принудительном порядке, правда, — смеется. Мягко так. Пытается разрядить обстановку.
У папы там уже пар из ушей валит. Да, он единственный, кто, похоже, так и не простил Тима. Он очень остро принял наш разрыв, точнее, состояние, в которое я скатилась после расставания.
— Все хорошо. Работает, да, — жалобно смотрю на маму, просто умоляя ее о поддержке.
В ответ наша Ульяна Артуровна лишь улыбается и складывает фотографии в коробку.
Я очень завидую маминой стрессоустойчивости и колоссальному жизненному оптимизму. Я по натуре скептик, в отца… А вот в кого такая мямля, даже понятия не имею.
— Ну и прекрасно. Забегайте к нам в гости, как появится время.
— Зайдем, — миролюбиво улыбаюсь и перевожу взгляд на папу.
Он сохраняет молчание. Правда, до момента, пока мы с ним глазами не сталкиваемся.
— Ничем хорошим это не закончится, — выдает мрачно. — Один раз этот мальчишка тебя уже подвел.
— Стёпа, — мама закатывает глаза, — ну поругались, теперь помирились, со всеми бывает.
— Она полгода в подушку рыдала, а потом из дома ушла. Если он опять решит сбежать, ты мне что делать прикажешь?! Он моей дочери сердце разбил, а я, по-твоему, молчать должен?
— Они сами разберутся, без нас. Уж поверь. Не маленькие, — продолжает давить мама.
Родители впадают в диалог на повышенных тонах. Я стою не шевелясь. Молчу. Рот лишний раз открывать страшно.
— Если она еще хоть раз будет из-за него плакать! — папа срывается на крик, но резко замолкает.
Потому что плакать я начинаю уже сейчас. Зажимаю рот ладонью и глотаю слезы.
— Ну вот! Довел ребенка, — шипит мама. — Не реви, сейчас водички принесу.
Часто киваю, наблюдая, как мама, перескочив через спинку дивана, идет в кухню.
Хлюпаю носом и тереблю шнурок, свисающий из капюшона Тиминой кофты.
— Так, все выдыхаем и успокаиваемся, — снова мама, — тебя, Стёпа, это в первую очередь касается. Арина, вода, — протягивает мне стакан.
— Спасибо, — бормочу и отвожу взгляд.
Папа раздраженно убирает руки в карманы спортивных штанов и покидает гостиную. Смотрю ему вслед. Всхлипываю.
— Не реви, говорю, — одергивает мама. — Иди приведи себя в порядок, душ, макияж, переоденься. Кстати, с Павлом-то что?
— Расстались. Я ему все объяснила, он на меня наорал немного…
— Ясно. Никогда он мне не нравился. Но наш папа в него как клещ вцепился. Родственную душу, видимо, встретил.
— Что теперь делать, мам?
— А что ты собиралась сегодня делать?
— Вечером Тим приедет, мы хотели погулять.
— Ну вот и езжай гулять.
— А папа?
— А папа уже старенький, чтобы по ночам где-то шляться. Дома посидит, кино посмотрит. — Мама говорит на полном серьезе, а потом начинает хохотать. — Все, сопли втянула, спину прямо и пошла.
— Почему он так на него злится?
— Перебесится.
Мама легонько ударяет себя по бедрам, шумно выдыхает и направляется в отцовский кабинет. Я же плетусь к себе, принимаю душ, переодеваюсь. Пока, правда, в домашний костюм. Пишу Тиму, что поговорила с папой. Вопросов Азарин особо не задает. Потом вообще пишет, что работает и будет к восьми.
Смотрю на часы. Восемнадцать ноль-ноль. Еще два часа. И вот как продержаться? Еще одного скандала я просто не переживу.
Включаю первый попавшийся сериал и забираюсь на кровать. Минут через сорок в дверь стучат.
Поворачиваю голову. Папа уже приоткрыл дверь, даже одной ногой порог переступил.
— Можно?
— Заходи, — подбираюсь и притягиваю подушку к груди. Ноги подгибаю под себя, неосознанно, даже слегка напрягаюсь.
Папа прикрывает за собой дверь, делает несколько шагов и присаживается на край моей кровати. Упирается своей огромной ладонью в покрывало.
— Сегодня ты тоже дома не ночуешь, как понимаю?
Прослеживаю его взгляд. Папа смотрит на мое платье, которое я достала из шкафа, пристроив плечики на дверь ванной.
— Не знаю, — пожимаю плечами, рассматривая свой нюдовый педикюр.
— Не забыла, что в субботу, то есть завтра, я жду тебя в клинике с самого утра и без опозданий?
— Я помню и, конечно же, приеду. Разве я когда-то тебя подводила?
— Нет. Но, если опоздаешь, получишь штраф.
— Хорошо. Может, чего-нибудь поедим? — улыбаюсь и касаюсь отцовского запястья. Очень миролюбивый жест, но, судя по дальнейшей папиной реплике, он его не оценил.
— Я думал, твой ухажер тебя в ресторане покормит.
— Папа! — прикрываю глаза. Если честно, даже у меня уже нервы сдают. — Он, между прочим, сын твоего друга.
— Это ему ни разу не в плюс. Ладно, время покажет. Но все же мне бы хотелось, чтобы ночевала ты дома. У тебя учеба. Будущее. Не хотелось бы раньше времени становиться дедом и породниться с Азариными.
Вспыхиваю. Сразу покрываюсь красными пятнами. Ну вот что он вообще такое говорит?
— Я думала, ты мне доверяешь, — буркаю обиженно.
— Тебе само собой, а вот некоторым личностям…
Договорить он не успевает. Мама врывается в комнату без стука.
— Ужинать пошлите, все, сейчас же!
Папа уходит. Я же быстро переодеваюсь, подкрашиваю ресницы и спускаюсь вниз. Ужин проходит спокойно. Мы едим, говорим на отстраненные темы.
Тим звонит ровно в момент, когда я убираю тарелки в посудомойку. Сообщает, что приехал, смог вырваться чуть раньше.
— Тогда я иду, — восклицаю в трубку. — Там Тим уже подъехал, я пойду.
Мама только кивает, зато папа…
— И что? Не зайдет даже, что ли?
— Мы спешим, — отбиваюсь, крепче сжимая в руках телефон.
— На пожар?
— Столик в ресторане.
— Ты поела, — косится на шумящую посудомойку. — Еще пару часов без еды протянешь.
— Пап, давай не сегодня, — прилипаю к столешнице, край которой болезненно впивается в копчик.
— Сегодня, Арина. Сегодня. Сама позовешь или мне выйти?
— Сама, — закатываю глаза и сую ноги в туфли. Мы уже успели переместиться к входной двери.
Во двор вылетаю пулей. Тим уже вышел из машины и сидит на капоте. Одетый, к счастью.
— Привет, — быстро целую в щеку и крепко прижимаюсь к нему. Хорошо, что нас скрывает забор. Уверена, кое-кто там в шпиона играет.
Я так часто и громко дышу, что не заметить это просто нереально.
— Ты чего? — Тим берет меня за руку. — Все нормально?
— Зайди к нам домой, — шепчу еле слышно.
— Что?
— Он хочет, чтобы ты к нам зашел, — чуть не плачу от бессилия. Меня убивает вся эта ситуация. Не хочу скандалов, не нужны они мне.
— Пойдем.
— Он будет докапываться, — сразу предупреждаю, — он целый день сегодня до всего докапывается.
— Пофиг, — Тим тянет меня за собой.
— Какие люди и без охраны, Тимофей Сергеевич, — иронизирует отец, едва мы успеваем зайти в дом.
— Степан Арсеньевич, — отбивает Тим, скатываясь в такую же гадкую улыбку. — Вы нас позвали, чтобы благословить, как понимаю?
Толкаю Азарина локтем в бок и зажмуриваюсь. Ну вот знала же, что так будет. Знала!
— А ты уже жениться собрался? — недобро прищуривается папа.
Глава 22
Тим
