на даче лучше, особенно когда рядом милая девушка, у нее испуганный и трогательный вид, хотя платье жалко, оно ей идет.
А еще удивила ее реакция, она стала обвинять не меня и мои корявые руки, а решила, что виновата сама.
– Извини. Извини меня, пожалуйста. Я испортил тебе сарафан. Я все обязательно возмещу. Куплю такой же.
– Нет, нет, не надо. Все нормально.
Вижу, как Маргарита с тоской в глазах смотрит на себя, на свои руки, сдувает с лица упавшую прядь волос. А мне становится перед ней стыдно и неловко. Вот опять. Откуда теперь взялось это чувство?
– Ненормально, я вижу, пойдем быстрее, надо замыть и вызвать мастера, я сам точно не разберусь. А еще найдем в интернет-магазине такое же платье и закажем.
– Нет, не стоит.
Маргарита делает шаг назад, но я не успеваю предупредить ее, что позади смотанный шланг, она заваливается, я хватаю ее за руки, слишком скользко, тогда второй рукой цепляюсь за сарафан. Тяну на себя, но слишком сильно, и мы летим в холодный бассейн.
Вот что значит холодный ушат, теперь я понял это выражение. Легкие с непривычки сразу горят огнем, адреналин зашкаливает. Маргарита визжит, а на бортике рядом Софи смеется и, хлопая в ладоши, бросает в нас надувной круг в форме пончика.
– Папа, папа, лови! Я тоже хочу купаться! И я, и я!
Прижимаю Маргариту к себе, ее колотит, вцепившись в мою футболку, девушка пытается отдышаться, открывает рот, словно рыба, а слов нет.
– Все хорошо, Марго. Все хорошо, смотри на меня. Я держу и не выпущу.
Серо-голубые глаза, такие красивые, кожа бледная, родинка на щеке, а губы яркие, на них капельки воды. В бассейне неглубоко, но я не отпускаю девушку, продолжая неотрывно смотреть на ее губы. Тянусь ближе, но мой порыв вновь поцеловать ее беспардонно обрывают.
– Эй, люди! Не рано для купания?
Резко оборачиваемся на голос вдвоем. Сланцы на голые ноги, светлые свободные домашние брюки, а выше расстегнутая рубашка, под которой четкие кубики пресса.
– Мне, конечно, неловко прерывать вашу идиллию, но у нас там ЧП.
– ЧП? Папа, что такое ЧП? Чебурашка приехал?
– Да, приехал, но его никто не звал. Марго, ты как?
– Х-х-хорошо, только х-х-хо-лодно-о-о-о.
– Извини.
– Ниче-е-е-го-о-о.
Не обращая внимания на незваного гостя, помогаю Маргарите выбраться из бассейна, она не уходит, все еще жмется ко мне. А я задвигаю ее за свою спину, закрывая от Самойлова.
– Так что случилось? Что за ЧП? Или сын прокурора не может справиться с чем-то сам?
– Вот не надо в таком тоне, я нормально пришел. Привет, Маргарита, – Егор здоровается с моей няней, а у меня сами собой сжимаются кулаки.
– Тон я выбираю сам. Так что случилось? Ты нам мешаешь, мы немного заняты.
Чувствую, как Маргарита отходит, как садится на корточки и о чем-то говорит с Софи, а потом совсем уводит ее в дом. Вот и правильно, не стоит ребенку слышать разговор взрослых.
– Слушай, Миш, ну ведь старая история, пора уже все забыть, и я же говорил, у нас ничего не было с Алисой.
Да, история старая, но осадок от нее все еще тревожит память. Они хором говорили, что между ними ничего не было. Алиса лила театральные слезы, Егор бил себя в грудь, а я злился на брата, что тогда открыл мне глаза на ту женщину, с которой я собирался связать свою жизнь.
– Так что случилось?
Не хочу его видеть, слышать, быстрее бы разобраться и пойти в горячий душ.
– Твоя собака разорила клумбу у нас, поломала сортовые розы, а еще загнала кошку на дуб.
– Это все?
– Вообще-то, это очень дорогие розы, мать за них скандал устроит.
– Напишешь, какие сорта, наш садовник все купит и высадит, – теряю к нему интерес, отмахиваюсь, хочу уже уйти, но Егор останавливает меня, ухватив за плечо.
В этом движении нет ничего агрессивного, но во мне кипит гнев – резкий разворот, и мой кулак летит в его лицо. А затем плеск воды и отборный мат, но на душе так хорошо сразу.
– Вишневский, ты что… совсем… совсем… очумел… ненормальный идиот.
– Ой, Егор, ты чего такой неосторожный? Пол скользкий, да?
– Вот же с….
– Освежись и подумай, увижу тебя рядом с Маргаритой, будет больнее. Про розы ты понял, твоей матушке мое извинение, пришлю бутылку вина, а кошку достанешь сам. Стиви, Стиви, пойдем, мой хороший мальчик, пойдем, дам тебе сахарную косточку.
Иду к дому, улыбаюсь, мой отпуск начался прекрасно, давно мечтал это сделать. Егор что-то еще кричит вслед, показываю ему средний палец. Пес бодро шагает рядом, высунув язык, морда и лапы в земле, проказник, но до чего милый.
Маргарита
– А тебе сильно холодно?
– Нет, милая, если только немного.
– Вы так смешно с папой упали.
– Правда?
– Не больно?
Все-таки Софи добрая девочка. Какой ребенок поинтересуется, не больно ли взрослому?
– Нет, нисколько.
– Я тоже так хочу.
– Да, дорогая, как только папа отремонтирует насос или вода нагреется сама.
Отжимаю подол платья на крыльце, быстро поднимаюсь на второй этаж. Софи бежит за мной, но останавливается перед дверью в ванную, которую я прикрываю наполовину перед девочкой.
– Дорогая, подожди меня несколько минутку. Я совсем быстро, только сниму мокрое и немного согреюсь.
– Хорошо, – девочка послушно идет в комнату, слышу, как она, забравшись на кровать, включает телевизор, что висит на стене, а потом звук песенки из популярного мультика.
И как меня так угораздило?
Мало того что в масле испачкалась, так еще искупалась в бассейне, споткнувшись из-за своей неуклюжести.
Холодно так, что вот на зуб не попадает. Мысли скачут, как зайцы по лужам, путая следы и не давая сосредоточиться.
Забираюсь в душевую кабину, включаю в воду, кручу не тот «барашек» крана, и на меня вновь обрушивается ледяной поток воды. Вскрикнув, отпрыгиваю в сторону, больно ударяясь ногой.
– Черт, черт, черт, – ругаюсь сквозь зубы, судорожно открывая другой кран, уже с горячей водой, и наконец расслабляюсь, когда чувствую теплый поток, что согревает тело.
Прикрыв глаза, стою так несколько минут, вспоминая горячие ладони Михаила и его взгляд, а потом то, как он защищал мою скромную особу от этого странного соседа.
Что
