дыхание на себе. Да что же ты такая нерешительная у меня!
Отпустив член, схватил ее за бедра и под шокированный взвизг буквально плюхнул себе на лицо. Удержал, когда в первый момент рванулась, разом протолкнув язык в ароматную тугую мягкость и потираясь подбородком снаружи. По языку тут же потекло. Засранка, тормозила она еще, сама же уже ручьем течет! Как только почувствовал, что все — не соскочит, шлепнул слегка по ягодице, веля двигаться самой, и снова обхватил свой ствол. Ух ты, а вот с этим надо полегче. А то приплыву раньше нее. Вкус и аромат у нее… долбит в бошку куда сильнее коньяка. Не прошло и минуты, как моя деревяшечка поймала волну своего кайфа и практически затанцевала на моем языке. Терлась все смелее, вертя бедрами, выискивая идеальные для себя ритм и давление. Меня уже потряхивало от необходимости впиться в нее всем ртом, заставить кончить в считанные секунды, ведь языком ловил этот предфинальный трепет, слышал рваные выдохи-всхлипы. Значит, вот-вот, совсем на краю уже. И следом самому. А еще лучше надавить ей на затылок, заставляя взять себя в рот. Глубоко, чтобы горячо и туго, чтобы поймать вибрацию каждого стона. Но я сегодня хорошая Катькина секс-игрушка, так что перетопчу…
— Ох, бля-я-я-я! — от резкого вдоха чуть ребра не треснули.
Вскрикнув, Катька наклонилась вперед, вдавливаясь в мой рот прямехонько отчетливо пульсирующим набухшим клитором, безжалостно вогнала ногти в мои бедра и без предупреждения обхватила губами гудящую головку. Меня ебануло таким разрядом, что я взревел, как умалишенный, а поясницу прогнуло, проталкивая член разом в ее горло. Тут же сдал назад, но она меня изо рта не выпустила, преследуя, не оставляя шансов и дальше поджентельменствовать. Ну и пошло оно на хуй! Так по нам и долбануло почти одновременным оргазмом: Катька кончала, содрогаясь, насаженная на мой язык, а у меня искры из глаз сыпались от ее тягучего глухого стона, обволакивающего как всего с головы до ног, пока дергался под ней, заливая спермой.
— О-бал-деть! — произнесла расплывшаяся бессильно по мне Катька. — Вот это я понимаю… понимаю теперь, в чем прикол.
— Что, шестьдесят девять зашел девочке? — ухмыльнулся я, так же расслабленно распластанный под ней.
— Мм-м, это так называется? Еще как зашел. Ты классный, Боев. Мне все понравилось, даже твой вкус. — И она потерлась лицом о мои причиндалы, как довольная кошка. — Спасибо тебе.
Черт знает… вот как так, что эти ее прикосновения и слова мне не то что под кожу забирались — до костей и глубже, до самого дна пробирали. Потому что… бля… потому что это было искренне. Она как зверек какой-то моментами дикий, цапнуть может запросто, но бесхитростный. Каждая эмоция на вес золота, потому что они все у нее самой чистейшей пробы. Алмаз ведь, девка. Если никто не испортит, то будет кому-то и счастье и погибель. Будет, угу. Тому самому единственному особенному, где его, сучонка удачливого носит по белу свету. Хотя пусть носит. Я за него побуду пока. А если кто обидит ее опять… порву на куски и по помойкам раскидаю, пусть тварь эту собаки сожрут, коли и они не побрезгуют. В груди мигом будто кто костер развел, кулаки сами собой сжались, челюсти свело.
— Мы же сможем еще такое повторить? — пробился голос Катьки через обернувшую мгновенно башку плотную пелену ярости, и она снова потерлась щекой об мои изрядно опустошенные яйца и поцеловала обмякшего бойца, отчего он тут же приободрился, а моя злость вдруг истаяла, как вода в песок ушла.
Вообще-то это обычно не слишком уютно, когда лицо партнерши находится у твоего агрегата, когда тот обвис подуставший. Лично мне точно так. Только полная боеготовность на всеобщее обозрение. Но сейчас с Катькой было комфортно. Блин, она реально так терлась, едва не мурлыкая, что у меня внутри все грелось от… милоты. Когда такое было?
— Катюша, любое действие, включающее мой член у тебя во рту или в любом другом месте в твоем теле, я готов повторять сколько угодно. Но сначала ты все же повернешься своей роскошной задницей к лесу, как бы я ни сожалел по поводу потери такого охуительного вида, а ко мне передом, и мы таки поговорим.
— Боев… — напряглась моя загадка, приподнимаясь на руках. Эх, так хорошо лежала. Может, стоило еще чуток помолчать.
— Даже не пытайся, Катька, — потянул ее слегка за волосы, вынуждая упасть назад, на меня спиной, как только стала сползать, явно рассчитывая улизнуть. — Смирись с неизбежным.
— Да с чего бы это?
— С того, что я хочу узнать о тебе все. И о тех, сука, мразях, кто тебя обижал.
— Да зачем тебе?
— За надом. Ты давай колись, дальше уже не твое сопливое дело.
— Да не хочу я этого! — Она ерзала, выкручиваясь из моих рук, но хрен там у нее выйдет.
— Почему?
— Потому что мне вот сейчас хорошо. Впервые, Боев. Не хочу я все портить и вспоминать пока. Не хочу чтобы ты… — она осеклась и поежилась, — чтобы брезговать мною стал.
— Дура совсем? — вскинул я голову, посмотрев в лицо этой бестолковке.
— Ну или жалел.
— Я женщин не жалею, Катька, я их трахаю, причем безжалостно, — фыркнул и стиснул упругую ягодицу. — Кончай ерзать, никуда ты уже не денешься.
— Боев…
— Катерина, по жопе надаю! — и снова прижал захваченное полупопие для наглядности.
— Что, тоже будешь дуру молодую жизни учить? А ремень у тебя армейский не завалялся случайно, до меня так быстрее доходит, — огрызнулась она, но притихла.
Дергаться перестала, но надулась как мышь на крупу, говорить явно не намеренная. Вот же заразина упертая. У меня тут от ее упоминания ремня все кишки как углями посыпало и заболело, кажется везде, где когда-то самому попадало, а она молчит.
— Балда, я тебя, если надо, и членом отшлепаю.
— Ну да, ну да, — усмехнулась она.
— Доказать?
Она закатила глаза и шумно выдохнула, демонстрируя свое отношение к моей доказательной базе. А зря, я к таким вещам всегда серьезно подходил. Никаких слов на ветер.
— Слушай, Боев, пойми ты, мне не нужен спаситель. Я уже сама себя спасла, — начала моя умница свою речь.
Ой, ну да. Малыш, нашла кого перетрындеть. Бывшего опера и пиздабола экстра-класса.
— Ты сбежала, а не спасла, дуреха. Собираешь так и жить дальше, бегая и прячась?
— Да что ты знаешь?!
— Кое до чего докумекал, тайна ты моя. Ты смоталась от кого-то, по твоему мнению, очень влиятельного. Достаточно, чтобы он смог
