ему можно заглядывать в мой телефон, а мне в его нельзя, у них там, видите ли, важный мужской разговор!
На большом перерыве встречаемся с ребятами за одним столом. Эля с Артёмом, мы с Платоном, а Макс, как всегда, один. К нам подсаживается Матвей из параллельного с девочкой из их же класса. Парни бурно обсуждают предстоящий бой Мэта, на который нам всем надо обязательно сходить.
За соседним столиком сидит компания девчонок. Красивая брюнетка с двумя косами, заплетенными от макушки вниз, стройная зеленоглазая блондинка, тоже очень эффектная. И с ними пара девочек попроще.
Я ближе всех к ним сижу и отлично слышу, о чем они говорят. Да и не скрывают они особо. Сразу видно, что на чувства других им плевать.
— Быстро сдалась, блохастая, — говорит блондинка. — Но я не удивлена, знаешь. Калужскому, чтобы такую простушку окрутить, даже напрягаться не надо. Поиграется в свое удовольствие и кинет, как обычно. Будут тут слезы, сопли, обиды на весь лицей.
— Не понимает девочка, с кем связалась, — кивает брюнетка. — Ему ж от нее только одно и надо. Как получит, все, нафиг не нужна будет. Одним словом — Калужский.
— Да и пусть. Тебе не все равно, Даш? — фыркает блондинка. — Максик вот один сидит опять, — вздыхает она.
— Так он с нашими не встречается же, — отвечает та самая Даша.
— Знаю. Жалко… — грустно стреляет глазами в Максимилиана. — Я бы сама его затискала, — смеется блондинка. — Классный.
Парни за нашим столом громко смеются, заглушая разговор девчонок. Слышать такое про Платона оказалось очень неприятно. А вдруг они правы?
Вспоминаю наше сегодняшнее уютное утро и вчерашнюю беготню с автоматами по полигону. Поддержку в больнице. Ну не может же он так лгать ради одной единственной цели? Это ведь низко! Только они учатся вместе и давно все друг друга знают. А я знаю только то, что он мне показывает и то, что пытаюсь отыскать сама в его красивых карих глазах.
— Кошка, ты чего потухла? — наклоняется к моему уху Платон.
— М? — возвращаюсь в реальность из глубокой задумчивости. — А, нет, ничего. Все хорошо, — заверяю его.
— Уверена? — заботливо перебирает мои пальцы под столом, скрещивает их со своими и кладет наши руки к себе на колено.
Да нет, не могут люди так притворяться. Это же его настоящие эмоции… Настоящие?
Платон
Опять хочу забить на психолога, чтобы поехать с кошкой к ее матери, но этот манёвр оказывается неудачным.
— Бежишь? — ловит меня в коридоре Елена Анатольевна.
— А давайте, я скажу, что был на занятии, а вы подтвердите. Ну зачем вам со мной возиться? Наверняка ведь есть более приятные занятия, — не теряю надежды сбежать.
— С чего ты взял, что провести этот час в твоей компании мне будет неприятно? — смеется наша Елена. — Пойдем, Платон. Ты и сам знаешь, что наши разговоры тебе помогают.
Смотрю на Соню. Она ждет у выхода, переступая с ноги на ногу. Перевожу умоляющий взгляд на психолога. Я кошке нужен сейчас. Она же опять плакать будет. Как я ее одну оставлю?
— Пожалуйста, — понижаю голос и снова стреляю взглядом в свою рыжую девочку. — Мне очень надо.
— Иди, — вздыхает Елена Анатольевна, — но завтра, как штык у меня в кабинете. Поговорим о твоих новых чувствах, — подмигивает она.
— Хорошо! — чуть ли не подпрыгиваю на месте.
— Платон, — удерживает за рукав. — Все оказалось не так страшно, как ты думал?
— Не знаю пока, — пожимаю плечами. — Не разобрался еще до конца.
— Ну беги, мальчик. Завтра обсудим, — отпускает меня, — и никаких отговорок больше! А то мы с тобой оба втык получим.
— Если что, валите все на меня, Елена Анатольевна.
— Да иди уже, — машет на меня рукой, — рыцарь!
Скрипнув подошвой по полу, разворачиваюсь и иду к кошке. Собственнически обнимаю ее, оглядываюсь. Елена показывает мне большой палец вверх и одобрительно улыбается. И мне совершенно по-детски хочется еще немного покрасоваться, показать свои новые отношения и что не совсем я потерян, оказывается. Обнимаю Соню, целую ее в висок.
— Платон, — отталкивает меня кошка, — смотрят же! — забавно фыркает она, сдувая с лица упавшую прядку волос.
— Тебе не все равно? — урчу ей в ушко. — Какие у нас планы?
— Нет, не все равно! А планы… домой сначала надо заехать, потом в больницу к маме, ну и на десерт в спорткомплекс, если ты не передумал, — рассказывает она, усаживаясь в машину.
Хочется больше обнимать ее, тискать и прикасаться, только вот кошка опять вся в комок сжимается.
— Что не так? — разворачиваю ее лицом к себе.
— Все нормально, — поджимает губки.
Ну да, конечно! А я же такой олень, ни хрена не вижу!
— Истинная женщина, — закатываю глаза. — Чем я успел тебя обидеть? Вроде не косячил сегодня, — пытаюсь вспомнить, может и правда, что не так сказал или сделал. Точно нет, я сегодня паинька, даже Елена заценила, а она всегда и все видит.
Мне неприятно, что кошка закрывается. Хочется больше доверия от нее и не из дурацкой тетрадки узнавать о чувствах, а чтобы сама говорила, а она упрямо молчит.
— Сонь, — глажу подушечкой пальца ее нижнюю губку, подбирая слова, — что случилось? Ты же подпустила меня уже. Опять отталкиваешь. Мне не нравится…
— Я не отталкиваю. Давай потом поговорим, — косит взгляд на Савелия. Да и к дому мы уже подъезжаем.
Соня выходит, а я остаюсь в машине, чтобы не светиться перед Ариной. Пока жду свою девочку, еще раз вспоминаю сегодняшний день. Чем я ее обидел? Мысли приводят меня в столовую. Там тоже ничего не было. Так, трындели на общие темы. Темыч и Мэт обсуждали свои предстоящие бои, звали поддержать. Ничего особенного, даже про девочек не говорили, потому что все со своими были, кроме Макса. Он у нас в вечном поиске всякого интересного.
То есть вот прям вообще ничего я сегодня такого не сделал. И? В чем дело то тогда?!
Кошка возвращается ко мне. Переоделась в джинсы и свитер, сверху курточка расстегнутая, в руках пакет
