Они уже отвлеклись и больше не дуются на маму. Пока я паниковала дожидаясь скорую, Леська успела поговорить с детьми - рассказала, что отправиться на самой настоящей скорой помощи в отважное путешествие - дети восхитились и обиделись, потому что в путешествие могут отправиться только такие взрослые тетеньки и дяденьки, как Леська. Сама бы даже не додумалась сказать им нечто подобное и вообще не представляю, как бы объяснила им, что их мама в больнице.
Оставляю их и иду в гостиную - нужно навести порядок. На самом деле плевать, можно было бы закрыть дверь и уйти к племянникам, убрать все завтра - за ночь ничего бы не произошло, но мне надо чем-то занять руки. Не знаю, как кому, а мне физический труд помогает, пусть и такой незначительный.
Собираю пустые коробки в мусор, остатки еды в холодильник. Руками шевелю, но силы испаряются, как по мановению палочки. Так же резко и быстро, как из воздушного шарика выходит воздух, если его отпустить.
А ведь Леську скорее всего растрясло в дороге, пока она ехала и поэтому стало плохо. Зная сестру, она бы с места не сдвинулась, если б не важно себя чувствовала перед поездкой. А тут рванула ко мне, с двумя детьми, еще и сумки тяжелые таскала.
К беспокойству примешивается чувство вины и оседает горечью на языке и комком в горле, который невозможно проглотить.
Где-то сбоку вибрирует телефон, оповещая о входящем звонке. Отставляю посуду, которую собиралась отнести в мойку, беру в руки гаджет и опускаюсь на диван.
Антон. Даже удивиться не хватает сил, а уж разговаривать тем более, но на зеленый кружочек нажимаю.
- Да? - выдыхаю устало. И даже не уверена, что говорю достаточно громко, чтобы меня услышали.
- Юля, ты что придумала? Какие еще отгулы? - начинает сразу, пропуская приветствие.
Растираю глаза и сжимаю пальцами переносицу. Хочется попросить быть потише, и не потому что говорит очень громко, а просто мне сейчас нужны какие нибудь пять минут тишины.
- Антон, у меня проблемы, мне пришлось взять несколько дней за свой счет.
- Какие проблемы Юль? Что у тебя могло случиться? - и если кто-то подумал, что он пытается выяснитьчтоэто за проблемы, возможно для того чтобы помочь или просто посочувствовать, то “ха-ха” вам три раза, потому что он продолжает, - ты психанула из-за того, что я сделал Арине предложение? Это глупо, Юля!
- Антон, у меня проблемы, - пытаюсь достучаться еще раз до бывшего возлюбленного.
Говорю спокойно и не потому что не хочу показывать чувства Антону, а просто кажется выплеснула их все на тетку-врача и сейчас уже не могу ни орать и не агрессировать на него.
- Юля, я должен завтра быть с Ариной у организатора свадеб, у нас через три дня встреча с хореографом, а послезавтра с меня будут снимать мерки для костюма. Через месяц свадьба, у меня каждый день расписан Юля. Выйди на работу, не занимайся ерундой.
А я сижу опустошенная и даже ничего не дергается внутри от того, что он говорит. Слышу только “я, я, мне и снова я”.
- А ты не думал, что весь мир не крутится вокруг тебя? - отвечаю на его эмоциональный спич холодным безразличием с примесью злости. Не обиды, нет, именно злости. Почему-то сочувствия или поддержки я и не жду, но я надеялась, что он хотя бы услышит, что я ему вообще говорю, а он даже не пытается вслушаться и понять смысл произнесенных мною слов. - Ты не поверишь, но я живой человек и у меня тоже бывают проблемы и заботы. У тебя свадьба? Поздравляю. Вот только от этой новости мои проблемы не рассосались. У меня дела поважнее, чем примерка рубашечек и брючек, и бросать их ради ТВОИХ забот я не обязана и не буду. Тебе важно подготовить отлично свою свадьбу? Тебе никто не мешает, так же как и я, взять отгулы. А то, что их вероятнее всего тебе сейчас никто не даст, опять же не моя печаль. Не вижу рвения с твоей стороны приехать и разрулить все то, что творится сейчас у меня. Так с чего я должна входить в твое положение? Ты эгоистичная сволочь, Антон. И знаешь, что я тебе скажу? Пошел ты к чертовой матери!
Сбрасываю вызов и отшвыриваю телефон в другой угол дивана, будто это мерзкая склизкая жаба. Ощущение омерзения такое реальное, будто я действительно ее держала в руках.
Выйди на работу и все! Не малейшей попытки хотя бы спросить, что у меня произошло. Только он и его интересы. Не понимаю, как я раньше этого всего не замечала? Ведь он же не только сегодня стал именно таким… Два года отношений, а он считает меня меня эгоистичной мелочной злобной сукой, которая только и делает, что нарушает его наиважнейшие планы.
К глазам подкатывают слезы.
Быстро моргаю, сгоняя лишнюю влагу и смахиваю слезинку, скатившуюся по щеке. Как то все навалилось и я оказалась не готова.
В дверь звонят и приходится подняться, чтобы открыть. Не знаю, кто там, но даже к племянникам сейчас не могу зайти, а не то что уж принимать гостей.
Но открываю.
Глаза в глаза. Буквально ощупал взглядом всю с головы до ног. Обеспокоенно, внимательно, ничего не упуская из вида. Ноги, бедра, живот, руки, грудь, плечи, шея, лицо. Все обдает жаром, вот только не обжигает, а согревает, успокаивает и расслабляет. Еще раз очерчивает контур моего лица. Глаза красные и он это видит. Склоняет голову набок, прищуривается.
Саша…
И я не выдерживаю. Сама делаю шаг к нему и сама прячу лицо у него на груди. Сама “прошу защиты” и укрываюсь в его огромных объятьях.
Я сама выбираю и окончательно расслабляюсь рядом с ним.
К черту все. Просто нужен. Здесь и сейчас. И завтра это не изменится. Потому что вклинился, впутался, вплелся в мою жизнь и умудрился стать ее частью. Стал необходимым. Тем самым.
Как поняла, что именно он?
Объяснить сложно и просто одновременно. Сестру увезли в больницу, в комнате племянники, поскандалила с коллегой, а сейчас стою, прижавшись к его груди, и понимаю, что только сейчас начала дышать, не услышала и не знаю как, но поняла, что все будет хорошо…
Глава 21
- Ничего мне не хочешь рассказать? - с хитрым прищуром смотря на меня, интересуется сестра.
- Нет. - для убедительности отрицательно мотаю головой. На самом же деле прекрасно понимаю, будет очередной допрос. - Лучше скажи, что говорит врач?
- Врач говорит - тонус матки. Возможно растрясло по дороге. Будет смотреть по состоянию, но на выписку раньше, чем через неделю, рассчитывать не приходится. - вздыхает Леська, устраиваясь удобнее на больничной постели. - А ты не съезжай с темы - мне дети все уши прожужжали про какого-то просто замечательного дядю Сашу.
Опускаю глаза, вспоминая и краснею.
Мишку и Машу он вчера сразил наповал. Да и племянникам немного было надо, только взрослый, которого можно эксплуатировать несколько часов без зазрения совести и они это делали с превеликим удовольствием.
А началось все с того, что я так и стояла прижавшись к Саше, успокаиваясь. Он тоже не спешил меня отстранять. Просто прижимал к себе, гладил волосы, а я млела, пока за спиной не раздался голос Маши:
- Мишка! Тетя Юля занята, она с каким-то дядей обнимается и не собирается нас кормить.
Стоит ли говорить, что отскочили мы с шефом друг от друга, как ошпаренные, будто мне шестнадцать и папа застал меня целующейся с мальчиком?
Я резвой козочкой поскакала готовить ребятам поздний ужин, который как оказалось должен был состоять из молочных коктейлей, а Сашу Маша уволокла к ним с Мишкой в комнату, как сказала не по возрасту умная девочка “что б не стоял без дела”.
Следующий этап стыда был уже в комнате, когда я решила туда принести “ужин”.
- Дядь Саш, а у тебя паспорт есть? - деловито поинтересовалась Маша. Она стояла над шефом, уперев кулачки в бока, пока он, уже распрощавшись с пиджаком и засучив рукава, сидел на полу и пытался разобраться с роботом Миши.
- Есть, - отозвался шеф.
- Тетя Юля, а у тебя паспорт есть? - это уже Миша заметил мое присутствие и три пары глаз уставились на меня.
