Судный день - Дилейни Фостер

Ее взгляд смягчился.

— Ты видел его?

Я медленно покачал головой.

— Я даже не знаю его имени.

— Сэди знает, что ты знаешь об этом ребенке?

— Да.

— И она хочет, чтобы ты стал частью его жизни?

Я был последним, кто отвечал за то, чего хотела Сэди. Раньше я думал, что знаю. Теперь я понятия не имел. Она была испорчена. В глубине души я знал, что какая-то ее часть будет такой. Как она могла не быть такой? Но я никогда бы не догадался, до какой степени. От одной мысли об этом мне становилось плохо. Я не мог не чувствовать себя ответственным.

— Я собираюсь встретиться с ним завтра, — впервые с тех пор, как я себя помню, в моем голосе не было уверенности. Было только тихое эхо страха. Что, если он откажется меня видеть? Что, если он увидит меня и отвергнет после нашей встречи? — Я несу ответственность за другую жизнь, жизнь, которую я помог создать, и я понятия не имею, с чего начать.

Она положила ладонь мне на грудь, прямо туда, где должно было находиться мое сердце.

— Вот, — она улыбнулась. — Ты начинаешь прямо здесь.

Пятьдесят минут езды на лодке от Маллаига дали мне достаточно времени для размышлений. Вода была спокойной. Скалы и горы обрамляли озеро с обеих сторон. Миссис Мактавиш предложила поехать со мной, но это было то, что я должен был сделать один. К тому времени, как мы подъехали к пирсу, я написал и переписал свои слова дюжину раз. В Нойдарте были в основном леса, горы и ущелья, за исключением маленькой, причудливой деревушки у причала парома. Полуостров расположен между Лох-Хорн и Лох-Невис. На гэльском языке Хорн означал ад, а Невис — рай. В течение двенадцати лет Уинстон помещал моего сына в чистилище на Земле. Здесь не было приема сотовой связи. Нет Wi-Fi. Они сами вырабатывали электричество и варили свое пиво. Это был отдельный от нашего мир.

Один ряд белых зданий выстроился вдоль скалистого края, недалеко от воды. Через середину деревни проходила асфальтированная дорога, которая на окраине развивалась. Одна дорога вела к огромному поместью, похожему на мое на материке. Другая вела к деревенским домам, разбросанным по лесу. По склонам холмов текли ручьи. Деревья были пышными и полными. Благородные олени гуляли на свободе, ничего не боясь. Птицы перекликались друг с другом с ветки на ветку. Старики сидели на зеленой лужайке перед белыми зданиями, пили и смеялись беззаботно. Люди ехали на велосипедах по узкой дороге. Здесь не было ни транспорта, ни оживленных тротуаров, ни небоскребов. Это было место, куда приезжаешь за покоем. Или чтобы спрятаться.

Здесь были машины, в основном Land Rover, для местных дорог. В остальном здесь не было ничего современного. Я нанял одного из тех стариков, что сидели на лужайке, чтобы он отвез меня к белой церкви с красной крышей. Легче было соврать, что я ищу прощения, чем сказать правду о своих грехах. Когда мы подъехали к зданию, я понял, почему он так странно на меня смотрел. Некогда белая каменная поверхность была испещрена темными полосами, на которых проливной дождь оставил свои отпечатки. Трава была неухоженной, заросшей высокими сорняками и мертвыми кустами мангольда. Засохшие ветви деревьев оплакивали потерю жизни, которую когда-то вело это здание. Здесь давно никого не было.

Я прошел остаток узкой дороги, пока не нашел забор с тремя деревянными перилами и гравийную дорогу. Я перепрыгнул через металлические ворота и прошел еще полмили до небольшого коттеджа с кедровым сайдингом и А-образной крышей. Ряд высоких окон выходил на холмы позади него. С одной стороны был сад, обнесенный каменной стеной, с небольшим столом и стульями. С другой стороны была река.

Каждый хруст гравия под ногами звучал как лавина грязи и камней. Воздух был электрическим на моей коже. Я чувствовал каждую чертову вещь в гиперсознании. Мое горло было сжато.

Моя рука была тяжелой, когда я поднял ее, чтобы постучать в двойные стеклянные двери. Мое сердце замерло, когда одна из них распахнулась.

Это было оно.

Миниатюрная женщина с клубнично-светлыми волосами, заплетенными в косу, поспешила наружу, закрыв за собой дверь.

— Чем могу помочь, сэр? — ее акцент был тяжелым, как у миссис Мактавиш. Она была одета в светло-желтое платье, спускавшееся ниже колен.

Она была моложе, чем я себе представлял, около тридцати, может быть, около сорока, и примерно на фут ниже меня. Простая красотка. Неудивительно, что Уинстон еще не убил ее. Вероятно, он планировал ее трахнуть, если уже не сделал этого.

— Я ищу мальчика. Около двенадцати лет с поразительными голубыми глазами, если мне правильно сказали.

Ее тело напряглось.

— Боюсь, вы ошиблись местом.

Я мрачно усмехнулся.

— Уверяю вас, это не так.

— Вам нужно уйти.

— Слушайте очень внимательно то, что я собираюсь сказать, — я подошел к ней ближе, прижав ее спиной к двери. — Я ищу своего сына. Мне сказали, что здесь его можно найти, — я посмотрел через ее плечо на стеклянные двери, затем снова на ее глаза. — Итак, либо Уинстон солгал мне, либо вы лжете мне, — мой голос был спокойным, но выражение лица дало ей понять, что это предупреждение. — Я не люблю лжецов.

Ее грудь вздымалась и опадала от быстрого дыхания, но она стояла на своем. Мне это понравилось. Мне понравилось, что у человека, присматривающего за моим сыном, хватило смелости противостоять мне, чтобы обеспечить его безопасность.

— Король…

— Вы больше не работаете на короля.

Дверь открылась позади нее, заставив ее попятиться назад. В проем шагнул молодой парень, и я был поражен. На один-единственный, испытанный момент я испугался. Я никогда ничего не боялся так, как боялся подвести его. При виде его у меня сжалось горло. Сердце ударилось о грудную клетку. С раздвинутыми губами и пересохшим ртом я рассматривал его — загорелую кожу, полные губы, льдисто-голубые глаза и сильные скулы.

— Мэм, все в порядке? — спросил он, и в этот момент я был горд.

Так чертовски гордился этим мальчиком, который в свои двенадцать лет имел инстинкт защитить женщину, которая заботилась о нем.

Она повернулась к нему и улыбнулась.

— Да, Киаран. Все в порядке.

Я также гордился этим, тем, что она не проявила страха.

— Киаран, — повторил я медленно, оценивая, как это