Глава 8
Лифт вежливо тренькнул, сообщая о прибытии, и Кочетков, терпеливо позевывая, ждал, пока народ рассосется.
— Илья Михайлович, погодите минуточку.
Из-за стеклянной стойки ресепшен выглядывала молоденькая девочка, беленькая, аккуратненькая и очень смущенная.
Кажется, Илья однажды отдал ей букет цветов, предназначавшийся совсем другой даме. Дама повела себя непозволительно, закатила скандал чуть не у дверей компании, хотя Кочетков велел ждать его в ресторане, а потом еще порывалась дать ему пощечину. Да-с, случались с ним такие проколы. Он-то полагал, что девушки «для баловства» сами все понимают, а они замуж хотели или, по крайней мере, на полное содержание. Их Илья Михалыч очень в этом отношении устраивал. Вот и начиналось. Тогда он стал очень честен. Илья начинал свидание с рассказа о себе, и монолог его длился минуты две. Абсолютно искренний монолог о своих желаниях и возможностях, этакий устный контракт с обычным перечислением условий, прав и обязательств. Говорить правду легко, особенно, когда тебе плевать, как к этому отнесутся. После его откровений многие сбегали моментально, обзывая его «подонком», «скотиной бесчувственной» и даже «канцелярской крысой». А другие также цинично усмехались в ответ.
И оставались вполне довольны «подонком» и «скотиной».
Девочка за стойкой все смотрела на него. Может, после того букета ждала продолжения?
— Вас Катерина Борисовна ищет, звонила вот…
— Да я только что оттуда, — удивился Илья, — что, шефу чего-нибудь надо? Забыл что ли чего?
— Я не знаю. Она не сказала. Вы позвоните отсюда, спросите у нее сами.
Илья раздраженно шагнул за стеклянную стойку ресепшен. Девочка заполошенно оглянулась, места для двоих тут явно не хватало. Она вскочила со стула и стала бочком пробираться мимо Ильи, как бы случайно задевая его юным, крепким бюстом. Он устало вздохнул и попятился. Вот только служебной интрижки ему не хватало!
Илья вдруг пришел в сильное раздражение, и снова навалилось все разом: и лето, в которое некогда окунуться, и дом, в котором некогда жить, но где ждут и огорченно вздыхают каждый раз, когда он не является к ужину, а то и на ночь не приходит.
Яростно стуча по клавишам, он набрал приемную шефа. Блин, почему этой белокурой прелестнице не пришло в голову позвонить самой, к чему эти танцы вокруг ресепшен?! Какого черта?! Он адвокат или где? В кабинете до сих пор дрелят, собственная секретарша отправилась в отпуск, девочка вот вместо того, чтобы работой своей заниматься, глазки строит! Что за жизнь такая пошла?!
Он все ворчал и ворчал, слушая длинные гудки на том конце провода. Наконец, Катерина соизволила подойти.
— Это Кочетков, — сообщил Илья злобно, — вы меня зачем искали?
— Ой, Илья Михалыч, вам тут Трошина звонила уже два раза, говорит, что-то срочное.
Трошина была фамилия Риты, и Илья аж вспотел от злости, моментально вспомнив события в аэропорту. Ну почему всем от него чего-то надо?! И всем срочно!
— Вы записываете? — тарахтела между тем Катерина.
— Что?
— Ее мобильный. Она сказала, что у вас есть номер, но на всякий случай…
— Спасибо, Катя, спасибо, — сказал Илья и повесил трубку.
Девочка не стала дожидаться, пока он освободит ее рабочее место, а первой полезла вперед. Куда же деться-то от всего этого? Еще раз мягко вплыв грудками куда-то в район солнечного сплетения адвоката Кочеткова, девочка с преданной улыбкой заглянула ему в глаза. Он свирепо оскалился в ответ, предчувствуя, что сейчас треснет ее по загривку.
— До свидания, Илья Михайлович.
— До новых встреч, — прошипел он, направляясь к выходу.
И не станет он звонить никакой Рите! Будь это хоть сто раз срочно! Не сейчас, не сегодня, и плевать даже на работу. Он не может говорить с ней, его просто трясет от бешенства!
За спиной надрывались телефоны, суетились какие-то люди, шла полным ходом корпоративная жизнь, а Илья Кочетков на глазах превращался в неврастеника да еще и с ярко выраженными признаками маразма.
Пока он что-то бормотал себе под нос, продвигаясь к дверям сквозь толпу, девочка за стойкой ресепшен растерянно махала руками. Потом она все-таки догадалась заорать во весь голос:
— Илья Михалыч!
Его едва не перекосило от отчаяния. Можно было трусливо сыграть в игру «ничего не вижу, ничего не слышу», но он все-таки обернулся, покоряясь судьбе. Видимо, уйти из офиса сегодня не получится. И тихий вечер в кругу семьи можно смело отменять, и ночку за увлекательным чтением документов тоже провести не удастся. Скорее всего, он заснет прямо на пороге своего дома, измотанный бесконечными пинками сегодняшнего дня.
Пронзительная жалость к себе встала комком в горле.
Черт возьми, да что происходит в самом-то деле?! Никогда он не был нытиком и на мелочи, выбивающие других из колеи, смотрел свысока.
Досмотрелся до рези в глазах.
Илья пошел назад к стойке, прикидывая, не записаться ли на прием к психотерапевту. Кажется, у его состояния даже научное название имеется. Кризис среднего возраста, вот как. Не он первый, не он последний.
— Ну что? Что вы орете?
— Так вы чуть не ушли! А вас к телефону!
— Ну и плевать! Пусть на мобильный звонят! Вас что, с улицы сюда взяли, что ли? Вы что, не можете нормально ответить на звонок?
Илья начисто забыл, что сотовый остался в джипе, и в праведном гневе готов был уволить девицу к чертям собачьим. Хорошо, что у него прав таких не было.
Девица же пребывала в глубокой прострации и, кажется, собиралась сию минуту зарыдать. Как в замедленной съемке перед Ильей застыли ее вытаращенные глаза, в которых блестело слезное море.
— Стоп! Только не ревите! Извините меня, я был не прав, только не надо истерик. Это Катерина опять звонит?
— Не-нет, — икнула она, — это Маргарита. Королева Марго, вот как звали в компании Риту. Почему-то Илья сейчас вспомнил об этом, снова испытав приступ удушливой злобы. Какого хрена ей надо, этой королеве?!
— Алло! — хватая трубку, выкрикнул он.
— Илюша, — счастливо выдохнули на том конце провода, — Илюша, я так соскучилась! Я не могу больше.
Он сглотнул, косясь на девчонку, которая вроде бы пришла в себя и теперь с любопытством прислушивалась к разговору.
— Маргарита Андреевна, я сейчас не могу говорить. Спешу очень. Я вам перезвоню завтра.
Кажется, ему удалось выговорить все это без особой ненависти в голосе. Хотя Риту в тот момент он ненавидел безмерно. И еще вспомнилась дорогая потеря в виде джипа, бумажника и сотового телефона. Чертова баба!
— Илюша, ты не можешь так со мной поступить! Я тебя люблю, я хочу быть с тобой, только с тобой. Иначе я не знаю, что я сделаю!.. Я отравлюсь!
