— Я не собираюсь улыбаться. Прости меня. Я вел себя, как идиот. Просто мне казалось, такие девушки не могут всерьез советоваться со мной…
— А с кем мне здесь советоваться?! Я никогда в жизни не была ни с одним мужчиной. На этом острове нет ни моей матери, ни более опытной подружки. Да, Раш еще дома обещал мне ночь любви. Говорил, что я не буду разочарована. Я еще тогда подумала, а как он это сможет? Ну не спрашивать же его самого об этом!
— Да уж, это было бы несколько бестактно.
— Вспомнила!!!
— Не ори. Что ты вспомнила?
— Вы вчера несли его к лодке!
— Ну да. Мы довольно часто его так носили с Дьяволицей…
— Он поджал ноги.
— Что?
— Там была коряга, я еще чуть не упала на нее. Вы несли его так, что он должен был зацепиться сапогами за эту корягу, а он ноги поджал. Я шла и думала, вот бы меня кто так нес…
Дон подавил в себе неуместное желание немедленно подхватить Лили Норвуд на руки и только кашлянул в ответ.
— Я ничего не понимаю, Дон. В один короткий момент все изменилось. Не надо мне было приезжать! Я действительно упрямая идиотка.
— Ты не идиотка.
— Самая настоящая. Мне было так… сказочно все эти дни. Впервые в жизни меня кто-то слушал. На меня смотрели, мною восхищались. Впервые в жизни мужчина сказал мне, что хочет меня. Это все моя любовь к сказкам. Я совсем забыла, что мне двадцать пять, я обычная скучная старая дева, а жизнь не имеет ничего общего с романтикой.
— Неправда.
— Правда. И я это знаю, на самом-то деле. И ты знаешь. Есть живые люди, есть их страсти, желания, пороки. А у меня все одно: выйти замуж за принца и всю жизнь ходить с ним за ручку. Дети родятся от поцелуев в губы, а братья обожают своих сестер.
В ее голосе не было слез, но Дон знал, что она сейчас заплачет.
— Лили, ты… ты не наговаривай на себя. Просто очень много загадок во всем этом деле, и ты влипла в самую середину, а я… я слишком долго жил один в глуши. Это я забыл, что…
Шляпа слетела с головы Дона одновременно с выстрелом. В следующий миг он уже прыгнул на Лили, сшиб ее с ног, отбросил в сторону, перекатился вслед за ней по песку и прикрыл ее собой.
Новые выстрелы взбили песок совсем рядом с ними. Дон вскочил, сильно дернул девушку за руку и помчался к хижине странными, виляющими прыжками. Лили болталась у него на буксире, мгновенно оцепенев от ужаса. В голове вертелось только одно: в них стреляют! Их хотят убить. И их сейчас убьют, потому что стрелявшего даже не видно, а его пули ложатся
В хижине Дон грубо толкнул Лили на пол, за каменную печку, а сам метнулся куда-то в сторону — и уже через секунду в его руках появился карабин. Теперь выстрелы грохотали с двух сторон, и Лили накрыла голову руками. Она была на удивление спокойна.
Их убьют. Ее убьют, и Дона тоже. Это очень плохо, потому что он хоть и пьяница, но хороший человек, и с ним было так тепло ночью.
Джереми Раш, роковой мужчина, все-таки обманул ее, хотя и непонятно зачем. Очень жаль, что Лили не суждено это узнать, потому что сейчас их убьют.
Неожиданно наступило затишье, а потом со стороны болота раздался рык, весьма отдален но напоминающий человеческий голос.
— Придурок! Если ты сейчас выйдешь с поднятыми руками и бросишь оружие, я тебя не убью. Ты мне на хрен не нужен. Отдай девку и уходи. Это не твое дело.
Дон Фергюсон рявкнул в ответ:
— Пошел ты к дьяволу, Малкехи! Это частное владение. Проваливай отсюда.
— Не дури, солдат! Тут тебе не Ангола. Это моя земля, а твоя девка убила моих сыновей! Отдай мне ее.
— А ты забери ее у меня, Малкехи! Сынки небось заждались своего палашу.
Выстрел. Дон оскалился по-волчьи, и по смуглой небритой щеке побежала кровь. Лили вяло отметила, что сегодня у мистера Фергюсона щетина с проседью, и он особенно похож на старого и битого волка. Интересно, а на кого похож папа?
Эта мысль ее так рассмешила, что она хихикнула. Дон ошалело взглянул на нее, и лицо его неожиданно смягчилось.
— Лили, кончай прохлаждаться. На раз-два-три беги что есть сил туда, откуда мы пришли ночью. Там лодка спрятана.
— Я не пойду без тебя!
— Дуреха, я приду следом. На хрена мне целоваться с твоим чокнутым папенькой?
— Я не помню…
— Все ты помнишь. Метров триста мой. Беги что есть силы.
— Дон!
— Ти-хо. Все будет хорошо. Веришь?
— Дон! Я их не убивала.
— Я знаю, маленькая. Приготовься.
Треск кустов и плеск воды. Дон прицелился и выстрелил. Из зарослей послышалось сдавленное проклятие, и Лили увидела наконец того, чье имя было в их доме под запретом. Дункан Малкехи стоял прямо перед хижиной, шагах в двадцати.
— Фергюсон! Не дури. Ты сам знаешь, что с тобой будет, если ты меня тронешь. Тебя же на куски порвут.
— Кто? Твои люди? Да они уже грызутся у тебя за спиной, а если я вышибу тебе мозги, вообще забудут твое имя. Стой на месте!
— Ах ты, щенок! Где эта сучка?
— Фу, Малкехи, это ведь твоя дочь!
— Кто тебе это сказал?
— Это все знают. Она на тебя даже похожа. Рыжая.
— Фергюсон, за мной идут двадцать человек. Все твои спецназовские штучки тебе не помогут.
— Черта лысого двадцать человек знают, как пройти через болото. Я удивлен, что ты прошел.
— Ха! А знаешь, кто меня навел? Твой дружок Раш. Из чистой порядочности. Он не ожидал, что девчонка окажется такой змеей.
— Это неправда…
— Так ты здесь, маленькая дрянь? Убью!
Дон выстрелил еще несколько раз, и Малкехи был вынужден отступить. Лили в отчаянии посмотрела на своего защитника, и тогда он кивнул ей.
— Давай. Готова? Раз. Два. Три!!!
Она вылетела из дома и побежала, лопатками ощущая еще не прилетевшую пулю. Ноги несли ее сами, хотя вязкий песок затруднял бег. Лили неслась вперед, и адреналин бешеными дозами вбрасывался в кровь, делая весь мир вокруг странно четким и недобрым. Каждая коряга могла стать концом ее пути, но вот она сделала последний рывок — и прямо перед ней открылась река. Камыши шуршали у берега, под водой наверняка жили какие-нибудь не слишком приятные звери, но Лили Норвуд даже не вспомнила о них. Она с разбега бросилась в воду, к спасительным камышам. Секундой позже — хотя ей казалось, что прошел целый век, вслед за ней обрушился Дон Фергюсон.
Лодки не было. Нигде. Лили стояла по грудь в воде и тупо смотрела на мутную зеленую поверхность речной глади. Рядом страшно и грязно выругался Дон Фергюсон.
Перед ними была река, позади — Дункан Малкехи со своими головорезами.
— Это конец, Дон. Знаешь, я пойду к нему, а ты уходи. Он прав, это не твое дело. Я попытаюсь объяснить ему, а если он меня и не станет слушать, все равно. У меня больше нет сил бороться.
